Он почти изменил мiр (Acting president) (СИ) - Марков-Бабкин Владимир - Страница 12

1. Отрицающее панарабизм египетское национальное движение освобождения.

2. Видный египетский политик, бывшие премьер лидер сторонников независимости.

3. Идеолог фараонизма, будучи слепым окончил Сорбонну и женился на сокурснице Сюзанне Брессо работавшей у него чтицей.

Вашингтон, Округ Колумбия, САСШ, Пенсильвания авеню. 15.06.1920г.

По понедельникам Джозеф обычно не спешил. В субботу он уезжал к Грейс и детям в Джерси-сити. Где успевал с семьёй на мессу в деревянный готический храм Святого Винсента де Поля на 47-й улице, и пообщаться с детьми и женой до ужина. После него преодолевал обратно 200 миль до Вашингтона на поезде, успевая по прибытии лечь спать до полуночи.

Он бы снова перевез семью в столицу, но Грейс, обиженная тем что Вильсон уволил его по настоянию новой жены, решительно отказалась возвращаться. Тогда Вудро уговорил вернуть своего личного секретаря Дэвид Лоуренс. Но они с Дэви были старые бойцы. Грейс же не была обязана терпеть антикатолические выпады Эдит Боллинг, успевшую побыть Гальт и ставшую затем Вильсон. Многодетная мать Грейс Тумалти понимала на кого выльет свой яд эта светская вдовствующая пустышка. Но ему надо было терпеть. Выжить его, как вице-президента Маршалла с женой и малышом, из Белого дома Эдит не могла. А после удара, случившегося с Вудро они друг к другу вынужденно притерпелись.

Сегодня же Джозефу Патрику Тумалти надо было торопиться. День флага совпал с воскресением, и он вчера не ездил к семье. Разговор с Полком на пороге Конгресса побудил Джозефа сегодня поспешить к Первому часу в церковь Святого Доминика на Саус-весте.

Как влиятельный член ирландской общины Джозеф всегда заботился о соплеменниках. И не удивительно что в марте пристроил молодого Керри Махони водителем к ставшему госсекретарем Колби. Двадцатитрехлетний шофер, как и его пассажир любил поговорить. Махони успел повоевать под Гавром и в Корке, и Бейбридж как-то проговорился, что ценит мнение своего водителя. Как и любой ирландец Керри был набожен, а из-за работы он не поспевал на Мессы и даже к Третьему часу. Потому молился утром. И Тумалти обосновано рассчитывал застать его на шестичасовой утренней службе.

В целом он всё верно рассчитал. Ещё до начала молитвы он успел поговорить с Махони и узнать, что тот возил позавчера госсекретаря к вице-президенту. Те провели более часа дома. После чего Бейдж хвалил сливочный пирог миссис Маршалл и говорил, что сэр вице-президент чертовски хороший парень, и ему только не хватает его, Колби, решительности. Начиналась служба, которую читал преподобный Тимоти Патрик О’Рурк, и Джозеф решил договорить после. Но пройдя в первый ряд он увидел Имона де Валера рядом со своим привычным местом и понял, что не вашингтонский шофер, а ирландский президент будет тем, с кем ему предстоит говорить после молитвы.

Разговор выдался трудным. Джозеф разделял обиду Имона. Республиканцы на Конвенте Ирландию «не заметили». Вчерашние же речи Маршалла и Колби вернули ирландцам мираж надежды. Де Валера хотел говорить с Президентом, полагая что выступления лидеров его Администрации санкционированы им. Общность позиций, ораторов побуждала поверить в преувеличенность слухов о болезни президента. Но Тумалти, развеивая эти слухи, реальное положение знал. В разговоре пришлось ссылаться на карантин и обещать передать личное письмо прямо в руки президента. Чёрт! Он не меньше Имона хотел справедливости и свободы для Ирландии! И Америка, обильно политая кровью, потом и горем ирландцев давно должна была помочь в этом!

Он Джозеф Патрик Тумалти учился, рос и боролся здесь чтобы помочь своей исторической родине. За это его многие в окружении президента не любили. Тот же полковник Хаус, выживший его в 1916 г. после блестящей победы Вильсона на выборах. А ведь это была и его Тимоти, как начальника выборного штаба, победа! Хаус и прошлой осенью мутил, подводя к Вудро английских банкиров и принцев. После одного из таких приемов Вудро даже сказал: «Джозеф, ты возможно был прав и нам надо признать Ирландию». И Тумалти даже начал готовить документы. Но на следующей неделе в поездке инсульт разбил президента. Стало совершенно не до этого. Джозеф с мисс Вильсон стали тянуть на себе общую ношу, стараясь не принимать решений без крайней нужды. Когда Вудро стало лучше они решали важнейшие вопросы с ним. Но никогда не давали ему решения, по которым меж собой не пришли к согласию.

Разговор с де Валера задержал его и ему пришлось даже взять такси до библиотеки Конгресса. Войдя в корпус офиса Администрации, он привычно приветствовал первых сотрудников. Идя по галереи к старому зданию Белого дома Тумалти подумал, что даже сам этот дом спроектирован ирландцем. Пэдди всегда честно служили Америке. Он и сам по второму имени Пэдди-Патрик, и всегда старался быть честным и верным. Но идя по коридорам и поднимаясь в свой кабинет он внезапно понял, что Имон прав: у Ирландии почти не осталось времени. Вчерашние пассажи в речах, ладно бы госсекретаря, но и вице-президента, услышали не только ирландцы. Он вдруг вспомнил удивленное лицо полковника Хауса на фразе об Ирландской республике. А значит, «удивились» и англичане. Надо спешить! Надо что-то делать! Но что!? Он пока не знает, но обязательно подумает об этом сегодня.

Нью-Йорк, Манхеттен, Парк-авеню, Харальд Платт Хаус, 15 июня 1920г.

(из книги Э. М. Хаус «Частные записки» в сокр., М. «ИД Сытина», 2021г., 100 экз., пер. В. А. Сергеев, виконт)

Публика не имеет никакого представления о том, что творится за кулисами. Если бы она могла увидеть авторов и декорации и то, как готовятся исторические трагедии, для публики это было бы откровением. Но я начал сверху, а не снизу… обычно делал номинальным главой кого‑либо другого, чтобы мне не мешали работать те требования, которые предъявляются к председателю… Каждый председатель руководимой мной кампании наслаждался рекламой и аплодисментами в публике и в печати… после чего о них забывали в ходе нескольких месяцев… а когда начиналась новая избирательная кампания, публика и печать столь же охотно принимали новую подставную фигуру. Мне довольно быстро удалось показать себя прозорливым политстратегистом в Техасе и успешно стоять в тени не у одного губернатора. Я стремился в Вашингтон, считая, что лишь двое‑трое в Сенате, и двое или трое в Палате представителей, вместе с президентом, действительно правят страной. Все остальные — только подставные фигуры… поэтому я не стремился к официальным постам, и не старался ораторствовать.

Меня заметили и дали шанс участвовать в подборе номинантов в президенты. Беда с кандидатами в президенты заключается в том, что самою подходящего для этой должности невозможно провести в кандидаты, а если это и удастся, то его не выберут. Народ редко выбирает наилучших на этот пост, а поэтому приходится продвигать того, у кого более всего шансов быть избранным, в десять лет назад самым подходящим для этого представляется Вильсон, бывший в Принстоне ректором. И мой, сделанный без личного знакомства выбор нашли успешным, а я стал советником на его губернаторской кампании.

В Вашингтоне я убедился, что у власти стоят всего несколько человек; все, находящиеся за пределами этого узкого круга, имеют очень мало значения. Я стремился проникнуть внутрь этого круга, а теперь я уже стараюсь не только быть в нём, но быть им самим … Вудро попросил меня руководить его президентской кампанией… он был выставлен кандидатом и избран, а затем переизбран подавляющим большинством голосов… а я оказался внутри волшебного круга и недалеко от дальнейшей цели. И если первый срок мне приходилось делить влияние на решения Президента с оперативно руководившим его штабом Тумалти, то, после отстранения не одобрявшего повторный брак Вильсона ирландца, я не имел в президентских помыслах больше соперников… Я затянул почти невидимую петлю вокруг людей, которая крепко их держала. Конечно моя петля была не единственной, но держащие их концы были в согласии и советовались со мной.