Боюсь тебя любить (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" - Страница 39

А я… я просто смотрю перед собой и не могу поверить в то, что вижу.

– Поляков Арсений Сергеевич, вы задержаны…

Слышу до боли знакомый голос и попадаю в ловушку собственного разума. Сердце сбивается с привычного ритма. Виски сдавливает едкой болью.

По инерции делаю еще один глоток вина. Вся скукоживаюсь от понимания, что Иван здесь, рядом. Близко. Стоит только вытянуть руку.

Люди в масках расступаются перед его фигурой, позволяя присесть напротив.

Мне кажется, я чувствую его запах, тот, который помню. Тот, который не раз улавливала на прохожих и просто умирала от дикой боли, потому что все это было сплошной фикцией, самообманом. Потому что все они были чужими…

Я так долго искала его в толпе, а теперь он стоит прямо передо мной.

Ваня смотрит на Арсения, кажется, даже что-то ему говорит. Точно говорит, ведь шевелит губами. Касается пальцами часов на запястье и вырисовывает на лице улыбку. Буквально секунда, и вновь становится безэмоциональным.

Нервно трогаю волосы.

В какой-то момент сталкиваюсь с ним взглядами, но не вижу там ничего. Только холод и отрешенность. Он смотрит так, будто никогда меня не знал.

– ...так что решайте, Арсений Сергеевич, лучше по-хорошему, – Токман самодовольно улыбается. Нет, он оскаливается и забирает бокал из моих рук, допивая красную жидкость. – Отличный вкус.

Киваю, как болванчик, и все, что могу выдать:

– Зачем? – шепчу, но Ваня словно меня не слышит, только смеряет пробирающим до самого сердца взглядом.

Арсений ослабляет галстук, истерично посмеиваясь.

– Пакуем, – Ваня отдает очередную команду своим цепным псам, и Полякова выводят из здания.

Токман смотрит на меня так, словно не ожидал здесь увидеть. Он растерян. Точно. Вся эта отстраненность лишь маска.

Его люди покидают здание, а он все еще продолжает сидеть напротив.

– Наташа, будь готова, тебя вызовут на допрос.

Он говорит, а я все никак не могу отвести глаз.

– Зачем ты пришел?

– Я не думал, что ты тоже здесь будешь, – говорит спокойно. В нем до чертиков этого спокойствия, через край.

Смотрю на его лицо, отмечаю каждую черточку. Он изменился.

– Идем.

– Куда?

Спрашиваю, даже сопротивляюсь где-то внутри, но со стула поднимаюсь. На автомате делаю так, как он говорит.

Ванька сжимает мое запястье и выводит из ресторана. Он так близко. Не верю. Я просто не могу в это поверить.

Сажусь в его машину без единого вопроса.

Токман выезжает с парковки ресторана. У него невозмутимый вид. Отточенные движения. Черный костюм их ни капли не сковывает.

На улице начинается дождь. Дворники растирают капли по стеклу, медленно избавляясь от влаги.

– Куда тебя отвезти?

Переключает передачу, увеличивая скорость.

– Я… я не знаю, – шумно выдыхаю. Дышать все еще сложно.

– Это случайность, – Иван вытаскивает звонящий телефон и быстро отвечает односложными предложениями. Закончив, снова обращает все свое внимание на меня. – Я действительно не думал, что ты здесь будешь.

– Но знал, что я с ним.

– Знал.

– И не хотел увидеться…

– Это сейчас не имеет значения. Я просто хочу сказать, что не хотел причинить тебе неудобства…

– Это ты так завуалировал старые чувства? Не переживай, я уже давно про тебя забыла. Подумаешь, встречались. Были младше, глупее.

– Хорошо.

Ваня кивает, а мне хочется его треснуть.

– Ты теперь большой начальник?

– Не больше обычного, – пожимает плечами.

– И не военный.

– Сменил род деятельности. Я же говорил, новая работа…

– Не думай, что я дословно помню, что ты там болтал.

Нагло вру. Я каждое слово до сих пор помню. От зубов отскакивает.

Ваня улыбается, еле заметно, но я вижу.

Он снова смотрит на часы и вытаскивает какие-то таблетки. Закидывает парочку в рот, запивая водой, что стоит в подстаканнике.

–  Голова с утра еще болит, – отвечает на мой вопросительный взгляд.

– Знаю прекрасный способ избавиться от головной боли…

– Гильотина? – на его лице вновь проскальзывает ухмылка.

– Верно.

– Так куда везти?

– Вообще-то, я была на машине.

Ванька заламывает бровь и смотрит на меня как на дурочку.

– Что? Это нормальная реакция. Я тебя очень давно не видела, мне было интересно, – пожимаю плечами, потому что говорю правду. – Что будет с Арсением?

– Сядет.

Токман говорит уверенно. Еще бы. Теперь он просто пышет ею, этой уверенностью. Гораздо больше, чем раньше.

– Смотрю, тебя это не очень расстроило.

– А должно? – хмыкаю. – Мы просто встречались.

– Не хотел бы я оказаться на его месте. Хреново встречались.

– Не твое дело. И вообще, верни меня обратно. Пожалуйста. Как я понимаю, дел особо у тебя нет и ты никуда не спешишь.

Ваня поворачивает голову в мою сторону, когда на светофоре загорается красный. Он смотрит мне в глаза все эти шестьдесят секунд, что отсчитывает счетчик.

– Ты не носишь линзы, – озвучивает и так очевидную вещь.

– У меня красивые глаза, зачем их стесняться?

– Действительно. Про допрос я, кстати, говорил серьезно, – трогается с места, разворачивая машину.

Иван.

– Мы разрабатывали Полякова больше года, дольше тянуть нельзя. Адвокат уже вытащил его под подписку.

– Можно, – откидываюсь на спинку кресла, – он сейчас как загнанная в угол крыса. Никуда от нас не денется. Может быть, даже приведет к каким-то другим интересующим нас субъектам.

– Мне иногда кажется, что вы, Иван Александрович, маньяк.

– Задатки всегда были, – смеюсь. – Не дрейфь, Каримов, мы его надолго посадим.

В этом я уж точно уверен. Там деяний на несколько сроков хватит.

Никогда не думал, что буду работать в УСБ. Вся эта возня с уголовниками в погонах меня никогда не интересовала. Но иногда выбор делают за нас.

После ранения и множества операций я встал на ноги.

В Москву больше не возвращался. Даже больше, оборвал связи со всеми, кого когда-то знал.

Так мне было проще.

Полтора года лечения и больниц. Потом смерть бабушки…

На службу вернуться не дали. Теперь я им не подходил по многим параметрам.

Тогда предложение полковника Звонарева, с которым мы вместе лежали в реабилитационном центре, показалось вполне интересным. Сменить род деятельности.

Он просто перетащил меня к себе. По факту выдал новые погоны и полномочия, я теперь профилируюсь на незаконопослушности людей в погонах.

А разве так можно? Скорее всего – нельзя. Но некоторые знакомства просто творят чудеса.

Когда ты пашешь двадцать четыре на семь, лишь бы не думать ни о чем, кроме работы, очень быстро шагаешь по карьерной лестнице. Плюс боевой опыт.

Разработка Полякова действительно была долгой. Началась еще без моего участия. Я всего пару месяцев как вернулся в Москву. Меня подключили уже на завершающем этапе.

И вот лучше бы они этого не делали. Азарина фигурировала в деле как его пассия. Не представляла ни для кого интереса. Ни для кого, кроме меня.

Я никогда не искал ее намеренно. Конечно, видел афиши, слышал песни. Даже какие-то слухи. Но максимально абстрагировался.

Наше время ушло. И как бы ни было прискорбно признавать, вряд ли сейчас возможно что-либо изменить.

Я не знал, что встречу ее в том ресторане. Не подготовился…

Какого-то черта засунул в свою машину, хотя она особо и не сопротивлялась.

Был уверен, что прошло. Не вспоминал. Не думал.

Но стоило увидеть ее один-единственный раз на расстоянии вытянутой руки, и все... коротнуло. А потом случилось замыкание.

– Хотелось бы, – Каримов заваривает растворимый кофе в кружке и садится обратно за стол, – а то он уже как кость в горле.

Перевожу взгляд на часы. Десять. Такая привычная и даже свойственная мне переработка.

– Так, я поехал, – поправляю галстук, – хочу сегодня отоспаться. Если будут какие-то новости, сообщай.