Цвет греха. Чёрный (СИ) - Салиева Александра - Страница 53

Вот же…

Млин!

С чего бы мне опять зацикливаться на ней?

Вовсе не зачем.

Вот и не буду!

По крайней мере, следующие десять минут, очень стараюсь в самом деле так и поступать. Концентрируюсь на Адеме Эмирхане. Пробую разобрать по губам, что он мог бы им говорить, когда его губы шевелятся. Разумеется, я в этом на самом деле не сильна. Но это же не мешает представлять собственную версию? Вот и представляю. И пусть, по большей части, то совсем не является забавным, скорее напоминает сущую пытку. Видеть. Знать. Помнить. Всё то, что может быть возможно. С ним. Рядом. И даже чуточку больше. Если уж совсем непозволительно близко.

Чёрт!

Опять мои мысли в итоге не туда сворачивают.

Облегчить себе жизнь, к слову, было бы не так уж и сложно. Просто перестань смотреть в ту сторону и думать. Можно — так и вообще, встать, подойти к стеклу, потянуть специальную цепочку и опустить жалюзи.

Но я не тяну.

Тянет за неё Ширин!

Когда успевает войти?

Упускаю.

И да, опять начинаю испытывать раздражение, как только понимаю, что не просто так она нам такое уединение устраивает. Как только жалюзи опускаются и нас больше никто не может увидеть, на особые любезности не разменивается. Её шаги сопровождает цокот элитных лаковых каблуков, прежде чем она останавливается совсем рядом со мной, скупо поздоровавшись и представившись.

Можно подумать, тут есть ещё хоть кто-нибудь, кто не в курсе…

— Думаю, нет никакого смысла долго распинаться. Задам всего два вопроса. Что это такое? — подсовывает мне под нос свой планшет, на экране которого высвечиваются до тошноты знакомые изображения. — И что ты собираешься с этим делать? — добавляет, ткнув в фотографии.

Мои фотографии. Те самые, что сегодня опубликовали в школьном чате с моего аккаунта, и которые, судя по всему, давно разошлись за его пределы.

Вот же…

Дважды млин!

Если уж даже она увидела.

В том, что ей их прислали, сильно сомневаюсь. Как и в то, что случайно она на них наткнулась, тоже не верю.

А значит…

— Как ты их нашла? — спрашиваю напрямую.

На её лице не отражается ни капли эмоций.

— Это моя работа, — отзывается невозмутимым тоном девушка.

Усмешка расползается на моих губах сама собой.

— Следить за личной жизнью подопечной твоего шефа? — уточняю язвительно.

Ну, а чего она тут передо мной стоит, вся такая правильная и умная?

Особенно, если учесть, кем именно на фоне не только её, но этих фотографий, теперь кажусь я сама.

— Следить за тем, чтобы личная жизнь моего шефа как раз не отслеживалась, — всё также невозмутимо отвечает Ширин.

И не то чтоб я ей сильно не верила.

Но всё равно приятного мало!

Вообще нисколько.

— Но я — не личная жизнь твоя шефа, разве нет? — озвучиваю снова.

На лице стоящей поблизости по-прежнему царит тотальное равнодушие.

— Нет, — кивает она в своеобразном согласии со мной. — И да, — кивает снова. — Расценивай, как хочешь. Но мы обе знаем, как он не любит сюрпризы. А это… — переводит внимание на планщет в своих руках и едва уловимо кривится. — Он будет в бешенстве, ты же понимаешь? Когда увидит.

Не согласиться с ней в этом не могу.

Как не понимать?

Понимаю. Ещё как.

Но то про себя.

Вслух:

— А что, ты ему ещё не рассказала?

— Нет. Решила сперва поговорить с тобой. На случай, если есть что-нибудь ещё, о чём я пока не знаю. Тем более, ты как раз здесь сегодня, — выдает с таким видом, будто Ванга и прекрасно знала, что я именно сегодня буду здесь, умолкает, выдерживает небольшую паузу, вновь смотрит на снимки и кривится куда заметнее. — Расскажу. Не могу не рассказать. Иначе он меня уволит, когда поймёт, что я знала и не доложила. Моему сыну всего два. Мой муж работает, как проклятый на двух работах, чтобы оплачивать счета за аренду дома и больничные счета моей матери, которая не в состоянии жить без надлежащего медицинского присмотра. Едва ли я могу позволить себе сидеть дома при всём при этом, как и едва ли смогу найти ещё одну такую высокооплачиваемую должность в принципе, будучи матерью такого маленького малыша. А после увольнения из этой организации — вряд ли найду работу в принципе. Не только в этом городе.

Смотрит на меня с такой многозначительностью, словно от моего последующего молчания и впрямь зависит уровень жизни и благополучия её семьи.

Кстати, про семью…

Почему я прежде не замечала обручальное кольцо на её безымянном пальце?

Не особо всматривалась, видимо.

А теперь, когда заметила…

Стало чуточку легче.

Почему?

Да чёрт его знает.

В любом случае, неохотно, но сознаюсь:

— Не знаю, когда именно появилось. То ли вчера, то ли сегодня. Сами фотографии сделаны вчера. Это не я выложила, вот и не знаю, точно. Аккаунт мой, но доступа к нему у меня нет, так что просто удалить ни за что не получится. Помнишь, ты купила мне новый телефон? — напоминаю, но подтверждения не жду. — Взамен того, что у меня исчез. Та, у кого он оказался, это и сделала. Скорее всего, не своими руками. Она очень… зла. На меня. Если тот, кого я попросила пару часов назад, сможет её уговорить, то… — не договариваю.

Банально не остаётся такой возможности.

— Уговорить? — кажется, вполне искренне, изумляется Ширин, перебивая меня. — Нет уж, уговаривать точно никого мы не будем, — качает головой.

А меня удивляет другое.

— Мы? — переспрашиваю.

А то вдруг я ослышалась!

Не ослышалась.

— Мы, — утвердительно кивает помощница Адема Эмирхана, прежде чем развернуться на выход из кабинета.

К нему и шагает. Правда, уходит не далеко.

— Ну, ты идёшь или нет? — оборачивается ко мне.

— Куда? — смотрю на неё непонимающе.

Девушка великодушно улыбается.

И молчит!

Более того, терпением тоже не отличается. Возвращается, хватает меня за руку и тащит за собой.

— Совещание закончится с минуты на минуту. Нужно успеть до того, как придётся оправдываться за наше отсутствие, — поясняет, пока я обуваюсь на ходу.

Чуть не спотыкаюсь, настолько поторапливает она меня.

И не зря. Идти, оказывается, приходится немало. Хотя само здание мы не покидаем. Спускаемся в… подвал? У таких мест вообще имеются подвалы? Или как там называется минус второй уровень от первого этажа, если верить кнопкам лифта? По выходу из которого мы ещё долго петляем серыми невзрачными коридорами с большим количеством дверей, без единого окна.

— Что это за место? — озадачиваюсь уже вслух.

— Серверная, — отзывается Ширин, продолжая тащить меня за собой, как на привязи.

Даже интересно становится, зачем она так делает.

Чтобы я не потерялась?

Или чтоб не сбежала?

Ни то ни другое я делать не собираюсь. Но ей о том не сообщаю. Вместе с последней мыслью мы останавливаемся в самом конце очередного коридора, и я отвлекаюсь на дальнейшее. Дверь она сама не открывает. Стучится. Поднимает голову. Куда именно, понимаю, лишь после того, как замечаю камеру в углу справа. В неё и смотрит помощница Адема Эмирхана. Вместе с тем с той стороны двери слышится глухой щелчок, и мы можем войти. Помещение — довольно просторное, чувствуется поток свежего воздуха, благодаря мощной вентиляции. Повсюду — такое количество экранов, что я столько сразу даже в магазине, продающем их, не видела.

— Ты с кем? — вместо приветствия, угрюмо интересуется вышедший нам навстречу молоденький паренёк в громоздких очках, которые он поправляет, хмуро меня рассматривая.

Дверь за нами захлопывается с такой громкостью, что я чуть на месте не подпрыгиваю от неожиданности.

— Я… — заикаюсь, но так и не представляюсь.

— Знакомься, Асия, это Бату, — перебивает меня Ширин. — Ни разу не вежливый, зато способный, — на свой лад отвечает ему моя сопровождающая.