Цвет греха. Чёрный (СИ) - Салиева Александра - Страница 22

— Если бы не знал, что ты отличница и много времени уделяешь учёбе, подумал бы, что ты меня по какой-то причине избегаешь, Асия, — так и не отвечает на мой вопрос мужчина.

Но да, как только белый спорткар возвращается в его полное распоряжение, в школу он меня всё-таки отвозит.

Всё также вновь молча…

Глава 11

Асия

Парковка школы «Бахчешехир» граничит с зелёной зоной, где установлены беседки для отдыха на свежем воздухе, а чуть дальше — спортивная площадка, которой именно сегодня, как назло, решают воспользоваться для совместной пары, проводимой для всех старшеклассников. Первый урок я прогуляла, второй — в самом разгаре, когда я выхожу из машины. Девочки бегают по кругу, мальчики отжимаются, и все, как один обращают внимание на моё появление. Пусть не разбираю их начавшиеся  перешёптывания, но пристальное внимание слишком очевидно, чтобы ошибиться. Слиться с местностью и остаться незамеченной, разумеется, мне не удаётся. Даже преподаватель и тот поворачивает голову в мою сторону, пока я пересекаю заасфальтированную часть территории.

Вот же…

Придётся подойти.

Вдохнув поглубже, первым делом заготавливаю максимально искренние извинения:

— Доброе утро, — почтенно склоняю голову. — Прошу прощения за опоздание. Я задержалась…

Где?

За завтраком со своим своенравным опекуном?

Такое себе пояснение, как и причина.

Господин Давут Эрсой — мужчина, пусть и преклонных лет, но так называемой старой закалки. Кустистые брови сходятся ближе к переносице, стоит мне заговорить, отчего суровый вид учителя становится совсем строгим, а я почти впадаю в панику, не в силах придумать сходу более-менее сносное оправдание своему проступку.

Да и не приходится.

— Доброе утро, Асия, — на удивление не ругается, а снисходительно кивает учитель. — Можешь не объяснять. Твой опекун меня заранее предупредил о том, что вы задержитесь.

Мой до сих пор приоткрытый рот таким и остаётся, не закрывается. Запоздало, но киваю на его слова. На этом предел моего удивления только ширится. Стоит перевести внимание от господина Эрсоя ему за плечо, замечаю среди тех, кто отжимается, того самого парня из столовой с апельсиновым соком. Он сам тоже на меня косится, причём с заметной злобой, а под его правым глазом светится здоровенный фиолетовый фингал.

И это ещё не все сюрпризы!

Уж не знаю, что между ними произошло, но ребята рядом с ним тоже «украшены» следами побоев. А чуть поодаль… единственный из всех, кто ничего не делает, просто стоит, лениво наблюдая за происходящим в тени раскидистой кроны, прижавшись плечом к стволу дерева, сложив руки на груди.

Каан. Дикмен.

Собственной персоной.

В отличие от остальных, парень на обращает на меня никакого внимания, и я мысленно выдыхаю с некоторой степенью облегчения, позволив себе чуть дольше, нежели следовало бы, задержать на нём свой взгляд.

Просто, чтобы удостовериться, что он в порядке.

Нет, вовсе не потому, что мне не безразлично.

Его родители же на меня заявление собрались подавать!

А он определённо не только жив и здоров, но и похоже вполне неплохо себя чувствует. Уголки его губ подрагивают в намёке на ухмылку. В карих глазах, как обычно, светится тотальное высокомерие. Широкий торс облепляет футболка с короткими руками, а длинные ноги — спортивные шорты, поэтому могу свободно определить, что конечности у него определённо целы, без единого синяка или ссадины. Нос… лишь две тонкие полоски пластыря, прилепленных к нему, напоминают о произошедшем. Они, едва заметные с такого расстояния пара царапин, да небольшие отёки вокруг них.

То есть, нос — не сломан.

Разбит…

Но ведь не сломан!

Это не может не радовать.

Также, как и:

— Ну, и? Давай, беги, переодевайся и присоединяйся к нам, — отрывает меня от опасного занятия преподаватель физкультуры.

Киваю скорее машинально, нежели действительно осознанно. На источник всех своих школьных неприятностей больше не смотрю. Старательно забываю о его существовании вовсе, пока мчусь в женскую раздевалку на втором этаже. Если буду слишком медлительной, окончательно весь урок пропущу, поэтому лучше бы реально поторопиться.

Если получится.

Ведь стоит оставить рюкзак в шкафчике и переоблачиться в спортивную форму, как хлопает дверь за моей спиной. И мне совсем не обязательно оборачиваться, чтобы знать, чьи именно шаги приближаются ко мне со спины.

Вот же…

Дерьмо!

Но то про себя.

Вслух:

— Если ты вдруг забыл, то это раздевалка для девочек, — поворачиваюсь к нему лицом. — Тебе нельзя сюда заходить.

Каан Дикмен определённо в курсе. Не только об этом. О том, что я совсем не рада его видеть — тоже. Неспроста поднимает ладони в примирительном жесте, приближаясь ко мне медленными шагами, словно боится спугнуть.

— Я просто хочу поговорить, Асия, — сообщает он.

А я не хочу!

— Стой, где стоишь, иначе я буду кричать, — тоже поднимаю руку.

Конечно же, это его совсем не останавливает.

— Я буду кричать, не вынуждай меня, — предупреждаю снова.

На его губах растягивается презрительная ухмылка.

— Кричи сколько угодно, школьные коридоры пусты сейчас, если вдруг забыла, — явно передразнивает мои первые слова. — Кто тебя там услышит, интересно?

Кажется, меня начинает трясти. То ли от нервного перенапряжения. То ли от того, как закипают эмоции.

А он всё приближается и приближается…

«Лучшая защита — не оставаться с сомнительными личностями, особенно, противоположного пола — наедине…» — едким напоминанием звучит в моей голове голос опекуна.

— Там, может и не услышат, — фыркаю напоказ безразлично, шагнув в сторону окна. — А как насчёт твоей возлюбленной подружки? — добавляю, схватившись за дверную ручку.

Дёргаю. Открываю.

Жаль, это совсем не спасает…

Каан оказывается рядом ещё до того, как створа распахнута настежь. Всего одно движение его ладони — вновь захлопнута. Сперва захлопнута, затем и дверная ручка повёрнута в обратное положение. А я ведь её так и не отпустила. Он тоже не спешит убирать свою руку даже после того, как расправляется с созданной мной проблемой. Так и остаётся непомерно близко ко мне.

— Она тоже не услышит, — шепчет, склонившись. — Никто тебя не услышит, Асия. Кроме меня.

Делаю глубокий вдох. Прикрываю глаза. В поисках спокойствия. Всего на секунду. Вновь смотрю на наглеца. Прямо, с вызовом. Словно преимущество вовсе не на его стороне, как то есть на самом деле. Пусть не думает, что может одержать верх.

— Я тебе сейчас врежу, Каан, — заявляю, вздёрнув подбородок. — Снова. Если не отвалишь, — предупреждаю.

Это тоже не срабатывает.

— Я всего лишь хочу поговорить, маленькая вредина, — откровенно упрекает парень.

— Поговорить и зажать меня в углу, это немного разные вещи, не находишь? — озвучиваю встречно, с обвинением.

Он хмурится, а в карих глазах мелькает задумчивость, и я пользуюсь ею, чтобы оттолкнуть парня. Попытка не особо удачная, но в итоге он сам, наконец, отстраняется, пусть и не сразу. Не настолько далеко, чтобы мне в самом деле дышалось свободно. Да и руку мою не отпускает. Но хоть что-то.

— Прости, я не хотел тебя напугать, — морщится Каан.

Одёргиваю руку, чтобы вырвать ту из чужой хватки. На этот раз вполне успешно.

— Если бы не хотел, то не сделал бы, — не верю ему.

Моя ладонь снова поймана. На этот раз его обеими.

— И сейчас. И тогда, — произносит тихо он, сжимая мои пальцы в своих крепче. — Не хотел, Асия. Я просто… не подумал… — звучит от него гораздо тише, почти виновато. — …что тебе не понравится. Не подумал, понимаешь? Решил, наоборот…

Теперь уже мои губы растягиваются в ухмылке. А всё то, о чём он говорит, проносится в моей голове волной сплошной горечи, застревающей горле.