Дикарь (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 49

— И тем не менее, — приподнимает и читает только что созданную в приёмном для меня карточку, — Ульяна Сергеевна, вы прибежали за помощью ко мне.

— Прибежала? — горько смеюсь. — Я не прибежала, Констатнтин Леонидович, как вы изволили выразиться, — кривлюсь от боли, отвечая в его же манере. — А примчалась к вам на карете скорой помощи.

— Странный какой-то доктор. — Садится рядом со мной на кушетку Николай, он же Шурик.

— Я об этом давно говорю, но мне никто не верит.

— Так! Пошутили — и хватит! Шурик — на выход! — Ух ты, значит, и вправду похож, раз Ткаченко тоже это заметил. — Ульяна Сергеевна, приказываю вам поместить травмированную ногу на возвышение так, чтобы вам было комфортно.

Подаёт мне валик, выставляя парня из кабинета. Шурик возмущается, но не сильно.

— Зря вы так, хороший же парень.

— Хороший — это скучно, — рассуждает Ткаченко, разглядывая мою травму, а я думаю о том, тщательно ли побрила ноги сегодня утром, не видно ли волосков. — Холодный компресс прикладывали?

Мотаю головой.

— Не догадался ваш хороший, что везти вас в карете надо было с ледяным пакетом горошка, примотанным к ноге. Плохо. Это нужно для того, чтобы уменьшить отёк при вывихе голеностопа.

— У меня вывих?

— Я очень на это надеюсь. — Немного покрутив ступню. — Скорей всего. Поднимите-ка юбку повыше.

Звучит эротично. Хотя не должно.

Эпилог

Эпилог

— Горько! — кричат гости, и я с удовольствием засасываю свою жену в очередном неандертальском поцелуе.

Её круглый животик только придаёт ей очарования. А сам факт того, что внутри мой пацан, делает её самой желанной для меня женщиной в мире.

— Салатик не передадите? — кричит мне через стол её коллега Алла.

Сую ей миску.

— Это ты её пригласила? Она сейчас в холле нашей столовой уселась передо мной в короткой юбке и давай ноги перебрасывать. Тоже мне Шэрон Стоун. Вам, говорит, от беременной жены сейчас наверняка внимания мало. Прибил бы.

Смотрю на шальную девку волком.

— Не приглашала я её, — смеётся Забава. — Света — моя свидетельница, а эта сама пришла. Не выгонять же её в шею. Пусть ест, может, подобреет.

— Прийти без приглашения на свадьбу — это сильно.

— А ты сам виноват, не надо было с ней танцевать.

— Я тебя ревновать заставлял. Ты ж меня игнорировать взялась.

— Ну вот теперь отвечай за того, кого приручил. А Сёма где?

Морщусь от громкой музыки. Боюсь танцев. Приступаю к еде.

— У него дела, — отвечаю жене с набитым ртом. — Скоро явится. Степановна сказала, он очень переживает, что ты выбрала меня, а не его, — перехожу на рычащий шёпот и при этом ожесточённо режу мясо.

— У меня уже пузо подбородок подпирает, а Сёма всё переживает.

— А вот и он, — комментирую появление старосты.

Семён входит в нашу столовую при клубе в таком шикарном костюме, что даже моя жена перестаёт есть и зависает с вилкой у рта, хотя на ней платье невесты. И она могла бы вообще смотреть только на меня.

— Я, конечно, слышал, что женщина во время беременности особенно голодная в этом плане. Но тебе есть с кем утолить этот голод. — Помогаю ей донести зачерпнутый оливье по назначению. Ладонью аккуратно возвращаю челюсть в верхнее положение.

— Ну не злись. Посмотри, какой он хорошенький сегодня. Прям не узнать. Молодец. Подготовился, — высказывается она, дожевав.

Все гости смотрят только на Сёму. Все с ним здороваются. Но я недоволен, что моя жена занимается тем же.

— Я сейчас тебя украду вместе со столом, и будет позор.

— Ладно-ладно не буду больше ни на кого смотреть, кроме тебя, мой дикарь.

И обнимает двумя руками, насколько позволяет беременность.

— Так-то лучше. — Хлопаю её по руке.

Тем временем, пока наши гости угощаются и поднимают тосты за счастье молодой семьи, происходит настоящая драма. Слегка подвыпившая Алла идёт в сад, плакать о своём одиночестве. Там она делится с Забавой и Светой тем, что никому на самом деле она не нужна. Девчонки её жалеют. Но она расстраивается окончательно и уходит в лес. Куда глаза гледят. Заблудившись, Алла не возвращается.

Искать её вызывается Семён. Как самый главный в нашем посёлке. Алка, перепугавшись за свою жизнь в ночной чаще, уже не хочет никаких мужиков. В отличие от моей храброй Забавушки, она не пытается найти дорогу и выйти на трассу, она садится под дерево — умирать!

Но Семён её находит и спасает.

Он рассказывает ей, как найти дорогу обратно по особым приметам, что указывает нам сама природа. А она за это благодарит его единственным известным ей способом.

И тут происходит нечто невероятное. Алка, которая, казалось бы, мечтала выйти за богатого и вообще понятия не имела, что бывают браки по любви, всей душой прикипает к нашему старосте. Она меняется на глазах. Перестаёт носить чёрное и обтягивающее. Переодевается в светлые свободные хлопковое платья и переезжает в деревню, отрастив свой натуральный русый цвет волос.

Семён тоже меняется. Он обретает рядом с ней уверенность и теперь совсем не похож на того Сёму, что давал моей Забавушке вилы для самозащиты. Он превращается в мужика и даже перестаёт бриться, что, кстати, подходит ему гораздо больше. Начинает активно работать физически, увлекается спортом. Часто зависает у меня в тренажёрке.

А несколько месяцев спустя у нас рождается пацан — Пётр. Всё, как я и говорил. Пётр Данилович Михайлов. Чернявый и крепенький мужичок. Забавушка всё сделала как надо. Пацан моей мечты получился совершенно идеальным, таким, как я заказывал.

Жена очень устаёт. Поэтому вечером, когда она уже совсем без чувств, я провожу для неё расслабляющие процедуры.

Вот, например, сегодня она меняет постель на нашей широкой двуспальной кровати. Нагнулась, тянет простынь. На ней короткий чёрный шёлковый халатик, я откидываю его подол вверх. И, схватив её за крепкий зад, тут же приспускаю трусики. Она, естественно, возмущается, причитает, что ужасно выдохлась за день с ребёнком. А я начинаю её гладить, массировать пальцами, теребить и дразнить. Из шёлкового халатика вываливается пышная после родов грудь. У меня встает ещё сильнее. Губки тут же блестят волнующей влагой, и я занимаю свое привычное место — внутри моей жены.

Возмущения утихают. Она тяжело дышит и стонет. Этот восстанавливающий энергию массаж я делаю ей каждый вечер. Люблю, когда её большая грудь колышется от движения. Чуть прихватываю за волосы и стиснув сиськи, начинаю с медленного глубокого ритма, как любит Забава.

— Может, ляжем спать? Ведь ты же устала?

Молчит. Я жалею её и делаю это с ней только по одному разу в день. Хороший, мощный оргазм полезен для женского здоровья, поэтому я обычно довожу её до крика и конвульсий, после чего укладываю спать.

В такой позе её крупные, женственные ягодицы шикарно бьют меня по паху, и от этого я просто зверею. Люблю свою жену.

— Жёстче! Сильнее, — «протестует» Забавушка, постанывая.

Начинаю драть и шлепать. Она это обожает. Её попка частенько розовая от моих ладоней. Ей много не надо. Чувствую, уже вибрирует как натянутая струна. Её аж трясет, настолько ей нравится то, что я делаю. Она всегда кончает первой. Потому что мне в кайф любоваться тем, как она, извиваясь, орёт во всё горло.

Дальше обычно я её разворачиваю и, взяв за красивые густые волосы толкаю к паху. Она послушно открывает рот, а я продолжаю шлёпать. Обожаю, как она быстро двигает ртом, помогая себе рукой, а я в это время мучаю её зад. После родов фигура стала ещё вкуснее. Я бы трахал её сутками, но жалею. Всё же с малым тяжело, хотя я стараюсь помогать, и мы встаём ночью по очереди.

Так вот, возвращаясь к моему болту в её рту. В этом Забава мастерица, причём поначалу она стеснялась. Была неопытной и неуверенной, но к моему прибору прикипела. И так любя его обрабатывает, что я не могу продержаться и двух минут. Улетаю мигом!