Дикарь (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 20

— Вот почему меня Степановна так скоренько в город снарядила. Мол, отдать надо твои сокровища. Нехорошо. Дорогая вещь. Вот же зараза.

Нахмурившись, думаю о том, что услышала. Как же она может быть её внучкой?

— Я скорее поверю в то, что ты внук Степановны, чем Елизавета её близкая родственница.

— Есть кое-что, чего Степановна никогда не простит Елизавете.

Дикарь мрачнеет. Как будто меняется в лице. А затем ощетинивается и начинает действовать.

— Ладно, хватит болтать.

Грубо хватает под локоть и, осмотревшись, тянет под лестницу, в закуток, толкает на стену.

— Мы не поздоровались, — выкатывает претензию Михайлов.

Кладет руку на мою шею. Присасывается к губам, затем свободную ладонь тянет к груди и тискает через рубашку. Предварительно куда-то отшвырнув мою тетрадку. Сумасшедший, дикий, бешеный. Вообще головой не думает. И разрешения моего не спрашивает.

И я рядом с ним становлюсь такая же.

Целует и при каждом движении губ напирает и трётся об меня всем телом, так, что я чувствую, как сильно у него стоит. И вдруг очень хочется, чтобы он задрал на мне чёрную офисную юбку, порвал простые капроновые колготки и, сдвинув трусики в сторону, засунул в меня член. Уверена, что это будет хорошо, потому что он у него большой, и ощущаться будет просто сказочно.

По коже снова ползут мурашки. От удовольствия перестаёт соображать голова. Дикарь отпускает мою грудь и, не прекращая сосать губы, кладет обе руки на попу. Гладит, сгребает ткань и, добравшись до ягодиц, периодически проводит пальцами между половинок. От собственных желаний и фантазий я совершенно выживаю из ума.

Дикарь убирает руку с моей задницы и нахально засовывает между нами. А я уже вся мокрая и даже капронки не позволяют это скрыть.

Грязно выругавшись, Михайлов впечатывает меня в стенку сильнее и начинает настырно тереть ладонью между ног, пуская жаркие импульсы сквозь колготки и трусики. Местами это даже больно. Но всё равно в кайф. И я как вулкан. Невозможно страстная. Ещё, учитывая, что ему удается нащупать тот самый бугорок, пара движений загребущими лапами и бессовестным ртом, и мой вулкан взрывается горячей лавой. Застонав, я кончаю. От стыда жмурюсь и едва дышу, потому что знаю — дикарь всё понял.

У этого примитивного гада много недостатков, но неумение довести меня до оргазма среди них явно не значится.

Как и тогда, в доме Степановны, реальность сваливается на меня невыносимой тяжестью стыда и позора.

Твою мать! Мы же в здании социальной службы.

Я отталкиваю его, совсем как он меня в гостином доме.

— Ты меня второй работы лишишь, Михайлов. Правда, что дикарь, — взглянув на него искоса, нахожу тетрадь и ручку, одёргиваю юбку, поправляю блузку.

И ухожу. К начальству. Куда меня, собственно, и вызвали.

Глава 20

Глава 20

Уважаемые читатели, прошу прощения за задержку прод! Лежала с ребенком в инфекционке! Будьте здоровы!

Начальник пригласил меня в кабинет, чтобы познакомиться и объяснить что к чему. А вечером мы с девочками пошли выпить за знакомство.

— Ну что, Забавушка, за тебя, — поднимает бокал Светлана, салютуя мне. — Желаю занять достойное и постоянное место в нашем коллективе.

Алка и Светка позвали меня в бар — отметить мой первый рабочий день. Несмотря на довольно скромное материальное положение, я согласилась. Нужно же как-то отвлекаться.

В заведении с незатейливым названием «Корчма» шумно. Звенят бокалы, посетители стучат о тарелки столовыми приборами, жужжат смех и разговоры. Царит полумрак, по залу разносится народная и очень задорная музыка. Мы заказали жареных колбасок, лепёшек, сырную нарезку и по коктейлю. Название напитка я не запомнила, что-то про «балет». А вот состав вполне узнаваемый: водка, ликёр, лимонный сок.

Отлично даёт по мозгам, но довольно вкусно и позволяет расслабиться.

— Спасибо вам, девочки, буду стараться.

Мы чокаемся. Я стараюсь ни о чём не думать и получать от момента удовольствие. Ем сыр, закусываю колбаской, Светлана тоже ест, а вот Алла только пьёт, аргументировав это тем, что, в отличие от нас, она следит за фигурой.

Я начинаю привыкать к её колкостям и стараюсь не обращать на девушку внимания. Она постоянно вертит головой и вслух обсуждает зашедших в заведение мужчин. По её словам, все они смотрят только на наш стол и, естественно, на неё.

На что мы со Светланой лишь переглядываемся, улыбаясь друг другу. Алла такая, какая она есть, её не переделаешь. Ну любит человек мужское внимание. О чём буквально кричат её полупрозрачная блузка с глубоким декольте, яркий макияж и короткая кожаная юбка. Что тут поделаешь?

Отламываю ещё кусочек лепёшки и отправляю в рот. Алла особенно сильно оживляется. Её глаза вспыхивают охотничьим азартом. Она расправляет воланы на кофточке и спрашивает нас, не размазалась ли у неё помада.

— А вот и он, — указывает на дверь.

Алла сияет как расплавленное золото, а я давлюсь коктейлем.

— Он спрашивал до скольких мы работаем. А потом я сказала, что сегодня домой не иду, а планирую отдохнуть в «Корчме». — Алка поворачивается ко мне. — Как же удачно ты забыла серёжки!

— А тебя не смущает, что это её мужик? — смеётся Светлана, присасываясь к коктейлю.

А я глянула один раз на дикаря и больше не смотрю. Сердце аж выпрыгивает из груди. Красивый, высокий, весь в тёмном. И дублёнка знакомая. Вот что он в деревню свою не возвращается? Там Елизавета его уже заждалась.

— Он не мой мужик, — отвечаю быстрее, чем успеваю подумать.

Алкоголь разжижает мозги. А Алка аж крутится на месте.

— Он не её мужик, — расцветая румянцем, хихикает она и без конца оборачивается. — Сел за столик. К нам не идёт. Но смотрит. Вот как бывает. Любовь с первого взгляда. Боже! Сто лет со мной такого не было. Аж голова кружится. — Поправляет волосы, раскидывая по плечам.

— Голова кружится, потому что ты уже три коктейля выжрала.

— Я таких красивых мужиков сроду не видела. Он как сказал «выйдем поговорим», я аж прибалдела. Вот верите, — наклоняется к нам Алка, — если он попросит, я ему прям здесь дам, настолько меня распирает.

Светлана смеётся. А я чувствую себя полной дурой. Вот что Михайлов творит с женщинами. Они становятся рядом с ним полными идиотками.

Беру бокал и, пригубив ещё один коктейль, оборачиваться не планирую. Если он назначил свидание Алке, то пусть с ней и зажимается. Вдруг он такой любвеобильный, что ему всё равно с кем. В деревне, кроме меня, других молодых свободных женщин с фонарем было не сыскать. Естественно, он ко мне полез. А тут такая яркая Алла.

В конце концов, он мог и у меня спросить, когда я заканчиваю? А он спросил у неё. Значит, теперь там интереснее. А со мной и так всё ясно, я себя своими «фейрверками» от его рук и губ выдаю с головой. И сплошные проблемы.

Накручиваю, придумываю, сочиняю и пьянею.

— Идёт! Идёт! Идёт! — визжит Алка. — Прямо к нашему столику. А зовут его хоть как?

— Люцифер, — хмыкнув, пью ещё.

По обе стороны от нашего столика уже топчутся охмелевшие пары. И тяжёлые шаги дикаря заглушает музыка.

А вот хриплый голос я слышу очень чётко. Он как будто выделяется на фоне всего остального. Но я по-прежнему не оборачиваюсь. Упорно грызу лепёшку.

— Вставай, поговорить нужно!

— Да-да! Конечно! — подрывается Алка.

Дикарь смеётся.

— Да не ты. Барби.

— А мне с вами, господин Михайлов, разговаривать не о чём. У нас общих дел больше нет. Работу вы мою угробили. Денег лишили.

Девочки смотрят то на него, то снова на меня. Приоткрыв рот и следя за подачей, как на игре в пинг-понг.

— Может, хоть попу свою поднимешь и в глаза мне взглянешь? Я с затылком общаться не привык.

— А зачем?

Дикарь резко наклоняется к плечу. Несмотря на духоту и миллион чужих запахов, я тут же улавливаю его аромат: знакомый, мужской, тяжёлый, терпкий.

— Затем, что мы ещё не договорили, — рычит на ухо.