(Не) родная (СИ) - Львова Елена - Страница 11

— Неа, перебрала вчера чуток, и все в тумане, — хихикает и качает головой. — Но проснулась я точно дома.

— Ясно, — выдыхаю, отдаю ей телефон и ухожу на кухню.

— Тась, ты чего? — догоняет меня Ульяна и хватает за запястье.

— Ничего, — невольно огрызаюсь и выдергиваю свою руку.

Не хочу об этом говорить. Все еще кипит внутри.

— Ревнуеш, что ль? — догадывается она и смеется. — Да брось, ничего же не было.

— Откуда ты знаешь, если не помнишь?

— Ну это бы я точно запомнила.

С сомнением смотрю на нее, но парировать нечем. Правду теперь знает только Гордеев. А в сущности, какая разница. Он все равно больше не вернется. А жизнь продолжается.

— Что у тебя тут за бедлам? — Ульяна осматривает мой коллапс на полу. Да уж, отмывать все придется… надо хоть подмести, а то совсем как-то стремно. Еще запах этот.

— Пельмени были… — вздыхаю я и иду за веником. — Но не срослось…

— Ясно, забей, — отмахивается она и плюхается на стул. — Давай пиццу закажем и пиво холодное?

— Я не хочу пить, — хмурюсь. Вчерашней гулянки мне хватит еще на пару лет. Я вообще очень редко пью алкоголь. Не люблю его в принципе.

— Не пей, я-то хочу. — Ульяна пожимает плечами и включает свой гаджет. — С мясом или рыбой?

— С мясом, — сдаюсь я. Все равно ведь не отстанет.

Уля звонит в доставку и заказывает пиццу, себе пиво, а мне морс. Откладывает телефон в сторону и пронзительно смотрит на меня. Становится не по себе и я отвожу взгляд. Заметаю пельмени на совок, выкидываю в ведро и, наконец, сажусь за стол.

— Так чего Гордеев-то говорил? — спрашивает Ульяна и нервно барабанит пальцами по столу.

— Да ничего, — неопределенно пожимаю плечами, первый раз в жизни решив не делиться подробностями. — Просил тебе передать телефон. А еще сказал, что возвращается в Москву.

— Ну и отлично. — Она удовлетворенно кивает. — Туда ему и дорога.

— Согласна, — натянуто улыбаюсь и поднимаюсь на ноги.

Чтобы чем-то себя занять, наливаю в чайник воды, руки дрожат, едва не роняю его в раковину. Ставлю на подставку и нажимаю кнопку. Опираюсь ладонями на столешницу и невидящим взглядом смотрю в стену.

— Какая-то ты напряженная, точно все нормально? — доносится до меня голос Ульяны.

— Да, устала просто, — разворачиваюсь к ней и опираюсь ягодицами на столешницу. — После работы еще в одно место заезжала…

— Куда?

— В детский дом, — говорю прямо, но отчего-то чувствую холодок пробежавший по коже.

— Господи, Тася, зачем тебе это? — Ульяна с громким шлепком припечатывать ладонь к своему лбу. — Делать, что ли, нечего?

— Там есть одна девочка, я тебе про нее рассказывала… — нервно кусаю губы, не зная, как объяснить свой порыв. — В общем, у тебя есть знакомые в опеке?

— Только не говори, что хочешь ее удочерить? — Уля сокрушенно качает головой.

— Почему нет? — хмыкаю я. Не думала об этом, но и не чувствую категорического отторжения от этой мысли. Даже наоборот, на душе становится как-то спокойно.

— Потому что это чужой ребенок! — вспыхивает она, продолжая распекать меня. — Больной ребенок. Отсталый ребенок. И непонятно, что у него там в наследственности. Вырастет и зарежет тебя!

— Не говори глупости, — отчаянно защищаюсь. — Главное же воспитание…

— Тась, — выдыхает Ульяна и сжимает виски пальцами. — Хочешь усыновлять — давай поищем младенцев.

— Не хочу я младенцев, мне эта девочка понравилась.

— Тась…

— Хватит! — грубо обрубаю ее, не желая спорить на тему, которой вообще не существует. Я никого не усыновляю. — Просто скажи, есть у тебя знакомые или нет.

— Надо подумать… Что конкретно ты хочешь?

— Разрешение встретиться с девочкой.

— Хорошо, я подумаю, как помочь, — сдается Уля и делает пометку в телефоне. — Но, может, и не бесплатно…

— Ну естественно, — закатываю глаза. В этом мире вообще ничего бесплатного не бывает.

— У вас не больше часа. Режим нарушать нельзя, — напутствует Нина Федоровна, отдавая мне Сонечку на прогулку.

— Хорошо, — счастливо улыбаюсь.

Час — это так мало, но я рада даже этому времени. Слава богу, Ульяне удалось достать для меня разрешение. Хоть и незаконное, но кто будет проверять? И пусть пришлось заплатить за него остатками своей зарплаты. Блестящие от радости глаза девочки этого стоят.

— Ну что, пойдем? — протягиваю Сонечке руку.

— Пойдем, — широко улыбается и уверенно вкладывает в нее свою.

На улице прохладно. Зябко веду плечами, останавливаю Соню и присаживаюсь на корточки перед ней. Поправляю шапку и шарф, чтобы ветер не задувал. Помогаю надеть перчатки и веду на детскую площадку. Она, наверное, сама все умеет, но мне так хочется помочь.

— Что хочешь поделать? — спрашиваю, перехватив ее взгляд. Сонечка лучше понимает речь, когда смотрит на губы.

— На горку! На горку! — Она указывает направление и сбегает туда. Взбирается по металлической лестнице и смотрит на меня сверху вниз.

— Мама, лови меня!

От ее слов сердце срывается с места и ухает вниз. Закусываю губу, сдерживая мгновенно подступившие слезы, и расправляю руки. Соня бесстрашно несется с металлической горки. Ловлю ее в самом конце и подкидываю вверх. Легкая, как пушинка. Она довольно взвизгивает и заливается смехом.

— Еще-еще.

Отпускаю на землю. Соня опять бежит на горку. И все повторяется.

— Все, ручки устали, — сдаюсь я после пятого раза. Какой бы легкой она ни была, а без привычки тяжеловато.

— Тогда на качели. — Соня не обижается. Берет меня за руку и тянет за собой. — Ты посиди, а я тебя покачаю.

С улыбкой смотрю на маленькое кресло и качаю головой.

— Так будет не по-честному.

— Но мне хочется, — смотрит на меня такими жалостливыми глазами, что я сдаюсь. Признаю полную капитуляцию. Не могу ей отказать.

— Хорошо.

С трудом втискиваюсь на узкое детское сидение и помогаю раскачать себя. Соня смеется и хлопает в ладоши. Смотрю на нее и таю. Такая она открытая и непосредственная. От чистых детских эмоций перехватывает дыхание, а в груди все болезненно сжимается.

Накатавшись и набегавшись вдоволь, мы присаживаемся на скамейку. Достаю из кармана конфеты и угощаю Соню. Берет одну и аккуратно кладет в рот. Щурится от удовольствия, а я не могу сдержать улыбку.

— А когда ты меня заберешь? — Соня застает меня врасплох своим вопросом. Колючие мурашки прокатывают по телу от того, что у меня нет для нее четкого ответа. Не могу же я сказать, что не собираюсь ее забирать. Но и давать ложную надежду тоже неправильно.

— Это непросто и небыстро… — пытаюсь ответить уклончиво, но получается какой-то бред.

— Ну ты же не сдашься? — Надежда в ее взгляде убивает меня. Внезапно понимаю, что не смогу ее предать. Решение приходит в одну секунду и кажется очень правильным и очевидным. Да, я хочу удочерить эту девочку. Хочу стать ей настоящей мамой. Хочу подарить всю свою нерастраченную любовь и нежность.

— Я соберу документы, как только все будет готово…

— Ура! — вскрикивает Соня и прыгает мне на шею. — Спасибо, мамочка! Я буду самой лучшей дочкой на свете.

— Ты уже самая лучшая…

Прижимаю ее к себе и целую в макушку. Моя дочь. Самая настоящая. Самая родная. Слезы невольно выступают на глазах, но я небрежно смахиваю их.

Телефон призывно пиликает в кармане. Выпускаю Соню из рук и смотрю на дисплей. Будильник. Наш час прошел.

— Пора, Сонечка, пойдем, — поднимаюсь на ноги и подаю ей руку.

— Ну еще чуть-чуть, — начинает капризничать она, не желая уходить.

— Заведующая будет ругаться и больше тебя со мной не отпустит, — поясняю я, присаживаясь перед ней на корточки. — Ты же хочешь еще погулять?

Насупливается, но ладошку протягивает. Медленно идем в здание. У двери нас уже встречает Нина Федоровна.

— Нагулялись? — мягко улыбается она.

Соня не отвечает. Вообще делает вид, что не слышит, и смотрит на меня.