Опекун. Вне закона (СИ) - Траумер Ронни - Страница 35

Телом я ещё здесь, а разум улетел в страну единорогов. Не знаю, когда я сама прильнула к груди Марата, когда обняла его за шею и, тем более, начала отвечать на поцелуй. Будто выбор был, отвечать или нет. Кажется, я вообще больше не способна что-то контролировать, однако крошечный кусочек мозга всё ещё работает и требует прекратить это безумие, влепить Самойлову пощёчину, встать и гордой походкой уйти отсюда.

Взяла и сдалась вот так просто. И что имеем? Марат Самойлов всегда берёт, что хочет, делает, что в голову взбредёт. Сегодня он меня целует, завтра в комнате закроет, потому что на меня кто-то не так посмотрел, а виноватой буду я по непонятной причине.

В тот момент, когда я собираюсь оторваться от его жёстких губ, высказать всё, что думаю, признаться, что я ему не верю, что не уверена в его адекватности, что он мне не доверяет и будет видеть угрозу в каждом столбе, чувствую на груди что-то тёплое и липкое. Внезапно в ушах начинает пищать неприятный звук, объятия мужчины ослабевают, и его руки сползают по моей спине вниз, а сам Марат сваливается обратно на кровать, закрыв глаза. На его груди огромное красное пятно, которое с каждой секундой увеличивается в размерах. Аппараты продолжают пищать, а я от испуга пошевелиться не могу.

– Чёрт! – раздаётся сзади словно через толстый слой ваты. – Девушка, что здесь происходит? Пациенту покой нужен, мы его с того света вернули, – кричит на меня мужчина в белом халате.

– Я… – в горле пересохло, язык онемел, а перед глазами пелена слёз.

– Уведите её отсюда! – приказывает кому-то, и меня, словно куклу, хватают за предплечья.

– Нет! – очнувшись, кричу я. – Марат! – сквозь рыдания зову его, к кровати тянусь, а он не реагирует. – Пустите! – требую, плачу, пытаюсь вырваться. – Марат, пожалуйста… – перед глазами темнеет, силы меня покидают, и я улетаю в небытие.

Прихожу в себя от резкого запаха на скамейке в коридоре клиники. Не сразу понимаю, что происходит, но как только осознаю, подрываюсь встать, однако меня тут же удерживают на месте сильные руки.

– Вам лучше посидеть, – говорит грубый мужской голос.

– Марат… – сипло срывается с губ.

– Его увезли на операцию, рана открылась, началось кровотечение, – сообщает мужчина.

– Это я виновата, – шепчу, закрыв лицо руками.

– Воды принеси, – обращается к кому-то, а через минуту мне суют бутылку. – Выпейте, – приказывает и занимает место рядом со мной.

– Спасибо, – произношу, всхлипывая.

– Может, вас домой отвезти? Светает уже, – спрашивает, и я спешно головой мотаю.

– Я никуда не поеду, – уверенно отвечаю, и не думая сдвинуться с этого места.

Услышать по телевизору, что в человека, которого, оказывается, ты любишь, стреляли – одно. А видеть, как он глаза закрывает, бездушно падая на подушку, не реагируя на твои крики, – страшнее любого кошмара.

Что я там хотела? Сказать, что не верю ему, и он мне не доверяет, что быть ничего между нами не может? Плевать. На всё плевать, всё прощу, через себя переступлю, сделаю всё, что он захочет, лишь бы жил. Поверю ему, его словам, поступкам, всему, только чтобы не смел умирать. Я не смогу жить, если его не станет. К чёрту гордость и самоуважение, им не место в любви. Там, где есть любовь, нет тебя и его, есть только вы. Всё на двоих.

Я его люблю, и если он любит, на самом деле меня любит, всё плохое забудется.

– Мы с ним больше двадцати лет вместе, – вырывает из мыслей мужчина, севший рядом. – Столько дерьма нахлебались, сколько раз я его от пули закрывал, но он не испытывает страха, – горько усмехается, а я его слушаю, нервно губы кусая и устремив взгляд в пол. – Всегда прёт вперёд, не оглядываясь назад. Даже на первой стрелке, когда первую пулю получил, ещё полчаса стоял на ногах. Не скрылся, людей своих не бросил, в одном ряду с ними боролся и только потом свалился без сознания.

– А вы?.. – повернув голову, смотрю на мужчину с длинной, местами седой бородой, пытаясь вспомнить его.

– Карим – начальник службы безопасности, – отвечает и прислоняется затылком к стене.

– Вы тоже бандит? – задаю вопрос, совершенно не подумав.

– Бандит, – усмехается Карим. – Бандиты сейчас у власти, в администрации, это депутаты, чиновники, даже мэры, – проговаривает, а я глазами хлопаю.

Конечно, для меня это не то, чтобы новости, слухи дошли и до моих ушей. Да и эта самая власть не то чтобы скрывает своё прошлое, но я всё же думала, что это просто злые языки или недовольные жители. В чудеса верила, вот что. Жила в своём мирке, училась, на работу устроилась, и меня как-то не касалось всё это и не интересовало. Кто я такая, чтобы лезть к таким людям.

– У Марата тоже власть есть, – вслух говорю, напоминая Кариму, что его босс тоже не в белом пальто.

– Она либо у тебя, либо у кого-то другого, но во втором случае, тебе придётся быть пешкой. Марат слишком много и упорно работал, чтобы пешки шли под него, – поясняет, только не понимаю, к чему эти откровения, разве он не должен молчать и не раскрывать тайны своего начальника?

– Почему вы мне это рассказываете? – озвучиваю свои мысли.

– Несколько месяцев назад из тюрьмы вышел человек, желающий отомстить Марату, в подобных случаях враги первым делом находят близких. Когда случилась авария, в которой умерла ваша бабушка, а Катя попала в больницу, мы решили, что человек начал мстить, и пришли к решению забрать вас, пока он не успел добраться, – мужчина говорит, а я даже дышать перестаю, внимательно его слушая и мысленно складывая каждый кусочек к имеющемуся пазлу. – Ждали удара долго, были готовы, были уверены, что под прицелом вы и Амина. Дочь Марата в другой стране, и рядом с ней толпа охраны, и вы под присмотром, но он медлил, а между вами… – он замолкает, бросив короткий взгляд на меня, и я понимаю, что он знает больше, чем нужно. – Умом парень не блещет, не думал бить по больному, угрожать близким, ударил сразу в цель, – заканчивает раскладывать всё по полочкам в моей голове.

Несколько минут я просто сижу и думаю, вспоминаю всё, что было эти месяцы. Задаюсь вопросом: почему Марат не сказал сразу правду, и почему я не замечала очевидное? А подсказки были, только я упорно не хотела их видеть. Сама представила себе картинку, которой никогда не было.

– Ну что? – возвращает в реальность резко поднявшийся Карим навстречу появившемуся врачу.

Я тоже встаю на ноги и, заметив мрачное лицо доктора, чувствую, как сердце с каждым ударом всё тише и тише бьётся.

Врач с уставшим лицом будто специально медлит, испытывая моё сердце на прочность. По его выражению лица не понятно, как прошла повторная операция, а я больше не выдержу этого напряжения.

– Скажите уже что-нибудь! – требую, повысив голос и сделав шаг вперёд.

– А вы, я так полагаю, Каролина? – окидывает меня хмурым взглядом мужчина. – Виновница, – усмехается по-доброму.

– Доктор, вы делайте свою работу, – предупреждающе обращается к нему Карим.

– Да, – переключается. – Его жизни ничего не угрожает, но это не значит, что пациента можно волновать. Пуля задела сердце, и он чудом остался жив, так что… – он переводит взгляд на меня. – Только положительные эмоции, покой и никаких резких движений.

– Угу, – только и мычу, не скрывая свои облегчение и радость. – А можно его увидеть?

– Он в реанимации, туда можно только членам семьи, – остужает мой пыл своим ответом.

– Она и есть член семьи, доктор, – с нажимом в голосе произносит Карим, и мне приходится приложить усилия, чтобы скрыть удивление на лице.

– Тогда наденьте халат, и на пять минут можете зайти, – неохотно проговаривает доктор и подзывает медсестру, приказав проводить меня.

Спешу за молодой девушкой в какое-то помещение, послав Кариму благодарную улыбку.

– Вам нужно снять верхнюю одежду, надеть бахилы, халат, маску, шапочку и помыть руки, – инструктирует медсестра словно по учебнику.

– Конечно, – киваю, выполняя всё, что мне сказали, пока девушка спокойно ожидает.