Опекун. Вне закона (СИ) - Траумер Ронни - Страница 32

– Вышли, – приказывает водителю и охраннику, и те моментально покидают салон автомобиля.

Остаюсь один на один с человеком, к которому испытываю столько смешанных чувств, как например, ненависть и тоска. Как можно скучать по мужчине, которого ненавидишь? Где логика в этом?

– Что на этот раз? – беру себя в руки, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. – Похищать будете? Чтобы защитить? – не сдерживаюсь.

– Каролина, не стоит отказываться от моей помощи, – игнорирует мои вопросы Самойлов.

– От денег, вы имеете в виду, – поправляю, вспомнив разговор с Игорем несколько дней назад.

– От помощи, – с нажимом в голосе повторяет.

– Спасибо, вы уже помогли, по горло сыта этой вашей помощью, – голос срывается, выдавая и моё волнение рядом с ним, и злость на него.

– Я хотел, как лучше…

– Как интересно, – хмыкаю, перебивая. – А я-то думала, что же мне так хорошо в вашей золотой клетке, прямо не знала, куда себя деть от счастья, что меня словно пса на цепи держат.

– Ты была свободна…

– Конечно, – киваю нервно. – Иди гулять, но не далеко, на сколько поводка хватит, – усмехаюсь, уже чувствуя наплыв истерики.

– Не преувеличивай, – выдаёт господин, и я поворачиваюсь к нему лицом, задыхаясь от возмущения.

– Преувеличиваю? – переспрашиваю, выгнув брови. – В каком месте? В том, где вы обвиняли меня в распутном образе жизни? Хотя я, кроме вас, ни с кем не спала. Или в том, где мне без разрешения никуда пойти нельзя было? А может, в том, что я даже одеть ничего не могла, если это не согласовывалось с вами? В каком моменте я преувеличиваю, господин Самойлов? – уже не слежу за тоном, повышая голос и готовая расплакаться, вспомнив месяцы в его доме.

– Возможно, я был не прав и перегибал палку…

– Возможно? – усмехаюсь и чувствую, как по щеке ползёт влажная дорожка.

– Хорошо, – кивает, и заметно, что он и сам уже злится. – Я был не прав, вёл себя… – замолкает, наверняка не в силах признать правду.

– Как скотина, – договариваю за него, и в меня тут же стреляют взглядом серых глаз. – Не стесняйтесь проговаривать это вслух.

– Не забывайся, Каролина, – голос спокоен, но предупредительные нотки в тоне присутствуют.

– Иначе что? – подаюсь вперёд, смотря на него с вызовом. – Я больше не позволю никому так с собой обращаться, не позволю унижать, оскорблять и вытирать об себя ноги. Даже если придётся этого кого-то убить, – последнее, что говорю перед тем, как открыть дверь и выйти из машины.

Едва я ступаю на грязный асфальт, как ко мне двигаются двое охранников, но короткое «назад» от Марата останавливает эти мешки с протеином, и я спокойно иду в сторону дома.

Спокойно – это громко сказано. По щекам льются слёзы, в горле громко бьётся сердце, а в висках пульсирует вена. Почему нельзя без последствий? Почему я так реагирую? Отпустил ведь, не трогает, не причиняет боль, можно и забыть его. Но нет, не получается, и с каждым днём тоска берёт верх над ненавистью. Неправильно всё это, не хочу я так. Хочу простить и забыть его.

Ближе к дому я останавливаюсь, вытираю слёзы, машу руками перед лицом, отлично понимая, что это никак не поможет скрыть красные глаза.

– Лина? – моя Юлька, как всегда, появляется в нужный момент. – Ты чего? – спрашивает, внимательно осматривая меня.

– Призрака недалекого прошлого встретила, – отвечаю и шумно выдыхаю. – Есть пудра? – смотрю на подругу с надеждой.

– Есть, – кивает и в свою сумку лезет, чтобы через секунду вручить мне вещицу. – Что сказал? – интересуется, пока я пытаюсь привести лицо в порядок.

– Ничего нового, кроме признания, что он был не прав, но и то с натяжкой и сквозь сжатые зубы, – проговариваю, смотрясь в зеркальце. – Как я? Мама заметит?

– Нет, всё нормально, как с мороза в тепло, – успокаивает подруга.

– Спасибо, – протягиваю вещь обратно. – Ты как? Нам всё не удаётся пообщаться, прости, – виновато проговариваю, и мы вместе идём к нашему дому.

– Что ты такое говоришь, я всё понимаю, – возмущается Юля. – Нормально у меня всё, относительно нормально, – вздыхает и лицо прячет, отвернувшись.

– Сеня такой же козёл, как и Марат? – спрашиваю, уже и так зная ответ.

– Хуже, – сглатывает ком в горле. – Самойлов не обещал тебе любви до гроба, и попутно не трахал баб на стороне.

– М-да уж, и не знаешь, что хуже, – усмехаюсь нервно. – Бросай его, да и всё.

– Ты думаешь, я не хотела? – хмыкает подруга. – Он возвращает, будто магнитом к себе притягивает, клянётся, прощения просит, но через время опять всё по новой.

– Ну ты ведь поняла уже, какой он, не ведись, – говорю Юле, а сама себе мысленно подзатыльник даю.

Самой бы этого совета придерживаться, но не выходит. Точнее, не выйдет, когда Марат снова встанет на моём пути.

Марат

От созерцания ночного города сквозь панорамные окна своего кабинета и роя мыслей меня отвлекает новый помощник. Взял парня на место Каролины, временно, потому что надеюсь на её возвращение. Глупо в моем возрасте, но имеем то, что имеем. Привык всегда брать, что хочу, но эта девчонка меняет мои взгляды, сама того не зная.

– Марат Давыдович, вы меня слышите? – в третий раз обращается ко мне парень.

– Слышу, – сухо отвечаю, продолжая смотреть в окно, подперев подбородок.

В кабинете горит только свет настольной лампы, а я сижу так хрен знает сколько. И раньше не отличался общительностью, а теперь я стал ещё отрешеннее. Стал больше думать, анализировать то, что раньше меня вообще не трогало. Как, например, почему я тогда поступил так, а не иначе. И это не касается конкретного случая, а в принципе. Всегда считал свои решения правильными и после их принятия больше не думал, переключаясь на другой вопрос.

– У нас встреча с представителем Литовской фирмы, – напоминает Саша.

– Да, – вздыхаю и, развернувшись на рабочем кресле, встаю на ноги.

Выключаю настольную лампу, оставляя в кабинете лишь полоску света из приёмной.

– Машина ждёт, все бумаги я подготовил, – профессионально ставит в известность парень. – Здесь все отчёты, копии лицензий, сертификаты качества, и на всякий случай я положил туда и договор, – сообщает, протягивая мне папку.

– Молодец, Саша, – искренне говорю парню.

Всё же личный помощник мужского пола работает куда лучше, чем женщина. И нет, я не сексист, просто в отличие от той же Марины, парень отдаётся работе, не пытаясь залезть мне в трусы.

«Как и Каролина» – всплывает в голове.

Это правда, Каролина работала хорошо, не смотря на неопытность, а в трусы не лезла, потому что ненавидит меня. И в случае с ней именно я не мог концентрироваться на работе, отвлекаясь на неё.

– Папку держи при себе, – говорю парню, когда мы заходим в лифт. – Сначала пообщаемся неофициально, потом бумажки, – произношу на автомате, потому что перед глазами лицо Каролины, когда я впервые привёл её в свой офис.

Её искренние эмоции на лице, редкая улыбка и живые глаза. Видел я это редко, и, конечно, сам виноват в этом. И, чёрт возьми, приходится признаться самому себе, что не знаю, как исправить ситуацию, и что я, собственно, ожидаю, когда ситуация прояснится?

Каждый вечер, сидя на диване своей пустой квартиры, я задаюсь вопросами.

Что я хочу от девушки?

Что хочет она от меня?

Моих извинений достаточно, или нужно что-то ещё?

Какой жизни хочет она?

Что могу дать ей я?

Как правильно к ней подступиться?

Каким образом исправить ошибки?

А ответов нет, потому что меня никогда не волновали чьи-то чувства. Не имело значения, что хочет человек напротив тебя, тем более девушка. То, что нужно было одноразовым особам, Каролине точно не надо, она из другого теста. Извинения… я никогда не просил прощения ни у кого, кроме матери. Какую жизнь хочет Каролина, я не знаю, потому что никогда не беседовал с ней нормально. И дать ей я могу всё, абсолютно всё, только вряд ли ей это нужно. Подход к ней сложно найти, по факту я её не знаю вовсе. Собственно, и ошибки трудновато исправлять. Наверное, придётся воспользоваться советом Сени: подобраться к его блондинке и через неё выяснить, как мне поступить. Одно «но» – эта Юля ненавидит меня даже больше, чем Каролина.