Иного не желаю (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна - Страница 11

— Как часто отец насиловал маму? – спросила я, пропустив мимо бабушкины слова про макароны. — Я запомнила только ту, последнюю ночь, но, может, их было много – таких ночей.

А ведь мама не была ни оборотнем, ни полукровкой – и заживало у неё совсем не так быстро, как у меня. Бедная моя мамочка.

— Два раза, — нахмурилась бабушка. – Спустя полгода после твоего рождения и тогда, перед твоим десятилетием…

Бабушка тяжело вздохнула.

— Я так виновата перед Людочкой! Мне бы ей поверить, когда она рассказала всю правду. Но… я тогда решила, что моя дочка это выдумала, стараясь так глупо, по-дурацки оговорить своего супруга: кто бы из нормальных людей поверил в то, что Толя иногда превращается в чудовище? Он ведь стольких баб переимел – и ни одна, кроме твоей матери, не жаловалась! Вот так и вышло, что я поверила ей слишком поздно.

– Бабушка, почему ты всё это время молчала? Ладно, пока я росла, но потом?

Я ведь почти полжизни думала, что медленно схожу с ума. Боялась, что меня упекут в психушку. По этой же причине никогда не веселилась с подружками, никогда не встречалась с парнями… Да я даже думать о том, чтобы завести ребенка, себе запрещала, понимая, что не хочу передавать ему свою болезнь!

Бабушка криво усмехнулась.

— В тебе не было ничего от твоего отца, ты была полностью нашей… Похожая на маму, серьёзная маленькая девочка. Мы с дедом сразу договорились, что не станем тебе ни о чем таком рассказывать и постараемся смягчить отдельные моменты, которые ты запомнила. Нам хотелось, чтобы дочка нашей Людочки была счастлива.

Бабуля хмыкнула.

— Кто же знал, что и в тебе проснётся это чудовище. Я ведь видела его, Тольку… Он приходил к нам – его вовремя усыпили подручные Баева.

— Что?

 Я почувствовала, как по моему лицу бегут солёные, горячие слезы.

— Бабушка, о чем ты таком говоришь? Где сейчас мой отец?

 — То есть, — прищурилась бабушка. – Ты к нам сегодня не из-за Людочки приехала. Не её помянуть, а выспросить про своего отца – убийцу?

Бабушка медленно надвигалась на меня

— Неблагодарная, черствая девка. – Размахнувшись, бабушка залепила мне болезненную пощечину.- Ты только внешне похожа на мою дочку, а нутром пошла в этого монстра. Надо было сразу отдать тебя оборотням – и забыть о тебе ещё тогда… Но мы с дедом до последнего надеялись.

Я их последних сил сдержала рвущиеся наружу звериные когти.

— Можешь растерзать меня сейчас, — словно почуяв близость моего «сумасшествия», фыркнула бабушка. — Но я всего лишь сказала правду.

Она хрипло рассмеялась.

— Твоего отца уже нет в живых. Его «родственнички» позаботились об этом.

— Почему? — тихо спросила я. – Что он такого сделал?

— Он убил твою мать, - рявкнула бабушка. – А ты его дочь. Продолжение зверя, убийцы и насильника.

Она указала мне рукой на дверь.

— Убирайся отсюда, выкормыш зверя. И чтобы я больше никогда тебя не видела. У нас больше нет внучки.

Я растеряно смотрела на бабушку, ещё не до конца осознав, что она говорит это всерьёз.

— Бабуля… — жалобно протянула я.

— Ты не достойна иметь внешность моей дочери, — сморщила нос бабушка.

Я как-то нескладно поднявшись из-за стола, все ещё не понимая, что бабуля, которая меня вырастила, которая столько лет заботилась обо мне как вторая мать, сейчас не шутит.

Молча прошла в коридор и принялась одеваться.

— Подожди, — крикнула бабушка, когда я уже была на пороге. С зажатым в руке ножом она осторожно протиснулась через узкий коридор в комнату – и вернулась оттуда с обыкновенной тонкой тетрадью в двенадцать листов. Тетрадка была старая, с выгоревшей на солнце обложкой, и таблицей умножения сзади.

Бабушка несла тетрадь как нечто очень ценное для неё. И тем неожиданней было увидеть, как тетрадка резко летит в мою сторону.

— Это поможет тебе понять, каким чудовищем был твоей отец, — выплюнула бабушка, держа нож в трясущейся руке. – А теперь уходи.

Оглушенная произошедшим, я машинально засунула тетрадку в свой рюкзак и стала медленно спускаться вниз по лестнице.

Кажется, я только что получила ещё один подарок на день рождения. Теперь он меня отказались родители моей мамы.

Этьен

— Она выходит, — сообщил один из охранников Шарлю. – Луна спускается по лестнице.

Я уже был способен ловить небольшие отголоски её чувств – и то, что испытывала сейчас Таис, мне совершенно не понравилось. Одиночество, потерянность, даже предательство.

— Альфа? – посмотрел на меня один из охранников, кивнув на мою руку. Я и сам не заметил, как выпустил когти. – Что-то случилось?

Я кивнул, тихо процедив:

— Они выгнали её.

— Кто? – Шарль, который в момент о чем-то шептался с секьюрити, посмешил напомнить. – Господин герцог, эти люди её единственные родственники. И они её воспитали.

— Как давно она зашла в здание? – поинтересовался я у Шарля. Тот молча перевёл взгляд на охранников.

— Около получаса назад, — растерянно протянул Фредерик. И зачем-то добавил:

— Луна приехала сюда на такси прямо из аэропорта.

— А сейчас, спустя полчаса, спускается вниз. Её что, за солью в магазин послали?

Или за чем там посылают в ближайшие супермаркеты в России.

Скрипнула тяжелая железная дверь, и на улице появилась моя пара.

— Она вышла с вещами, — заметил Шарль, с уважением покосившись в мою сторону. — Это метка, да?

Я кивнул. Обычно проходило несколько дней, прежде чем брачные метки связывали истинную пару оборотней. Но мне несказанно повезло: не прошло ещё и полного дня после случки, а я уже начал её чувствовать.

— Говорят, вашему кузену понадобилось куда больше времени, чтобы приручить свою самку, — довольно хмыкнул Шарль. – Куда больше…

Я кивнул, внезапно обрадовавшись тому, что моя девочка не Альфа-самка, не оборотница, имеющая собственную силу, а простая полукровка. Она не сможет мне сопротивляться.

Я, конечно, сам не дам ей такой возможности – но и она не сможет.

Махнув в предупреждающем жесте рукой своим парням, я выбрался из машины — так, чтобы оказаться напротив Таис.

— Ты… — растерянно прошептала она, насколько изумившись, что даже забыла про слезы, которые капали ей на куртку. – Что ты здесь делаешь?

Воспользовавшись её состоянием, я легко отобрал у неё сумку, передав её Фредерику.

— Девочка моя, — улыбнулся я, проведя ладонью по нежной коже её лица. – Ты разве забыла, что я сказал. Ты моя жена.

На самом деле она была сукой, рожденной специально под меня – я пока сдерживал эти слова, чувствуя, что ей не понравится моя откровенность.

Оборотнице, которая только-только узнала, кем она является.

— Таис, пойдем в машину.

— Что?— не поняла она, но, ведомая Альфа силой, послушно последовала за мной. Только когда мы подошли к джипу, Таис очнулась и даже попыталась вырваться. – Что вы делаете? Куда вы меня везёте?

— В гостиницу, — усаживаясь на заднем сидении вслед за ней, рыкнул я. Запах её страха злил моего зверя, а её непокорность выводила его из себя. Хотелось тут же доказать ей, кто главный в нашей паре, и кого она должна беспрекословно слушаться.

 Стоило ей немного отодвинуться — и я тут же продемонстрировал Таис серьёзность моих намерений, схватив одной рукой её за колено, а второй — с когтями — ловко подрезав на ней лямки от рюкзака. Откинув её вещи вперед, я не удержался от насмешки:

 — Это тебе больше не понадобится.

— В каком смысле? – вздрогнула девушка, и я снова почувствовал идущий от неё страх, смешанный с каким-то непонятным чувством утраты отца.

— В том смысле, что моей будущей герцогине не пристало таскать вещевые мешки, — спокойно процедил я, склоняясь над Таис. – Будь хорошей девочкой и поцелуй меня.

Таис сделала большие глаза и, несомненно, отодвинулась бы ещё дальше, если бы моя рука жёстко не фиксировала её местоположение. Я рыкнул Фредерику, чтобы он заводил машину и скорее увозил нас с этого грустного для моей пары места.