Оранжерейный цветок (ЛП) - Ритчи Бекка - Страница 83

Нам нужно поговорить о Райке.

С любовью, папа

То, что мои родители узнали о наших отношениях из таблоида, не было идеальным вариантом, но это был риск, на который мы оба решили пойти.

И я получила от мамы только одно сообщение, даже телефонного звонка не было.

Мама: Я провожу собеседование с лучшими пластическими хирургами города. С тобой все будет хорошо.

Я попросила Коннора отправить твит (только у него есть аккаунт в Твиттере), чтобы рассказать людям, что произошло. Слухи, появившиеся после утечки фотографии, были ужасны. Они варьировались от драки на ножах до изнасилования. А потом и то, и другое.

Твит Коннора всех успокоил.

@ConnorCobalt: С Дэйзи всё в порядке. Её шрам остался после бунта во время Парижского Регби. Спасибо за все добрые пожелания.

И, конечно, ему пришлось добавить второй твит.

@ConnorCobalt: Очевидно, я должен прояснить для некоторых из вас. Нет. Она не была изнасилована после этого.

Он сказал мне, что второй твит предназначен для сайтов СМИ, которые любят раздувать истории из ничего. Я оценила это, тем более что это означало, что мне не придется участвовать в ток-шоу или звонить на радио, чтобы объяснить ситуацию.

Когда смотритель парка уходит, Райк оглядывается на нас и действительно подходит к нам. Мое сердце подпрыгивает к горлу, но его глаза встречаются с моими на короткую секунду или две, прежде чем перевести их на всех, кто стоит позади меня. А потом он просто проходит мимо.

Окей…

— Ты ведь понимаешь, насколько это глупо? — спрашивает его Ло, положив предплечья на колени, сцепив руки. Он держит ноги на скамейке стола для пикника, как Лили.

Райк просто улыбается.

— Я тоже тебя люблю.

И тут неожиданно Ло поднимается со стола и спрыгивает вниз. Он обнимает Райка и похлопывает его по спине.

— Не смей умирать, ладно?

— Я и не планирую, — говорит Райк.

Та единственная драка в Юте — с красным камнем и грязью — прояснила атмосферу между ними. Какая бы обида ни была между ними, она осталась в том штате, и я надеюсь, что она никогда не вернется.

Они расходятся в разные стороны, и Райк оказывается лицом к лицу с Лили. Она быстро спрыгивает со стола для пикника и обнимает его. Затем она отстраняется и прижимает наклейку к его майке.

— Это Человек-паук. На удачу.

— Спасибо, Лили.

На этот раз я не вижу его улыбки, только спину. Но я уверена, что он улыбается, потому что глаза Лили наполнены эмоциями.

Я переношу свой вес с одной ноги на другую, просто наблюдая, как он идет дальше.

Роуз и Коннор остаются на месте. На моей сестре дизайнерские солнцезащитные очки, хотя солнце ещё не взошло, а Коннор одет в дорогой костюм. Они не подходят под обстановку вокруг нас. Но их это мало волнует.

Райк протягивает руки.

— Пожалуйста, не надо для меня вставать.

— Я обниму тебя, когда ты спустишься, — говорит ему Роуз своим прерывающимся голосом. — Это даст тебе повод, к чему стремиться.

Она смахивает с лица ещё одну невидимую муху.

Райк кивает и смотрит на Коннора.

— А ты?

— Тебе не нужна моя удача.

Его слова звучат бархатисто-гладко, словно он говорит Райку, что уверен в нем на все сто процентов.

Райк снова кивает.

— Спасибо, ребята. За то, что вы здесь. Увидимся на другой стороне.

Он начинает идти обратно, и я думаю, что он остановится передо мной, чтобы поговорить наедине. Но он просто продолжает идти к скале.

Я не раздумываю дважды. Я бегу за ним, разгоняясь. Никто не зовет меня обратно к столам.

Никто не делает мне замечание за то, что я следую за парнем намного старше меня.

Никто не говорит остановиться.

Я бегу со свободой в груди, со свободой в сердце. И я преграждаю ему путь своим телом, протягивая руки.

Темные черты лица Райка светлеют, как только он видит меня. Его губы приподнимаются в легчайшей улыбке. Он замечает цветочный венок, который всё еще находится в моей руке, и выхватывает его у меня из рук. Я смотрю, как он надевает его на мою блондинистую голову, некоторые пряди которой окрашены.

— Я ждал, что солнце погонится за мной, — выдыхает он, притягивая меня к своей груди. Одним быстрым движением мои губы оказываются на его губах. Мир кружится. Он целует меня так, словно этот момент он представлял себе всю свою жизнь. Как будто это рай на земле.

Для меня так оно и есть. Блаженный момент перед тем, что может стать концом. Порыв перед страхом. Он шепчет: — Я чертовски люблю тебя.

Я улыбаюсь, мои губы покалывает.

— Угадай, что?

— Что?

— Я люблю тебя больше, чем шоколадный торт.

Он целует меня в макушку, и его рот возвращается к моему, его язык чувственно скользит, долго и безупречно. Затем он направляет свои средние пальцы в сторону камер, слышны звуки щелк-щелк-щелк на заднем плане, как жужжание насекомых.

Когда наши губы расходятся, он просто смотрит на меня, его глаза пробегают по моему лицу, задерживаясь на моих волосах и короне из цветов. Я вижу, что он запечатлевает этот образ в своей голове. На случай, если он упадет.

— Не скучай по мне слишком сильно, Кэллоуэй, — говорит он. И затем он начинает двигаться обратно к скале, его рука покидает мою.

И вот настает тот самый момент.

Я смотрю, как Райк Мэдоуз взбирается на гору.

Коннор может ненавидеть Конфуция, но есть кое-что, сказанное им, что я никогда не смогу оспорить.

«Не важно насколько медленно ты движешься, главное не останавливаться.»

Эль-Капитан вырисовывается передо мной. Все эти страхи остались позади.

Есть только я и восхождение.

Годы тяжелой работы и труда привели меня к этому дню. И я чертовски готов.

Я делаю глубокий вдох, моргаю в последний раз.

И поднимаюсь к вершине.

— Боже, как бы я хотел быть там, — говорит Салли, прижимая мобильник к уху, пока я вхожу в частный аэропорт с братом, Лили, Коннором, Роуз и, конечно, Дэйзи. — Фотографии в Интернете просто сумасшедшие. Эти фотографы сделали потрясающие снимки тебя на северо-западном склоне Хаф-Доума.

— Я их ещё не видел, — призналась я.

— Не то чтобы тебе это было нужно. Ты это прожил, мужик, — говорит Салли.

Я это прожил. Я не бил никаких гребаных рекордов. Я просто установил свой собственный, и выполнил задачу, которая казалась мне невозможной в подростковом возрасте. Я не могу адекватно выразить, каково это. Когда я опустился на землю, я был так, блять, измотан, но так чертовски переполнен радостью.

Я сделал это. Я совершим свободное одиночное восхождение на Йосемитскую тройную корону. 19 часов. Цель для меня. Не для кого-то другого.

— Как Венесуэла? — спрашиваю я его.

— Жарко и влажно, — говорит он. — Но маршруты на горе Рорайма невероятны, и все это место кажется духовным — трудно объяснить словами. Тебе бы здесь понравилось. Я бы позвал тебя присоединиться ко мне, но… ты знаешь.

Я слышу, как он улыбается на другом конце.

— Прости, Сал. Не умею читать твои гребаные мысли.

Но у меня такое чувство, что он говорит о Дэйзи. Я держу её за руку, пока мы идем по тихому аэропорту, направляясь к выходу на посадку, где нас должен ждать частный самолет, чтобы доставить нас в Филадельфию.

— У тебя наверное тело пиздец как болит.

Так и есть. Мои мышцы кричат, даже когда я иду в ногу с неторопливым шагом Лили и Ло.

— Это не то, что ты собирался, блять, сказать.

— Пожалуйста, пожалуйста, пригласи меня на свадьбу.

Я представляю, как его улыбка достигает кончиков его неровных рыжих волос.