Оранжерейный цветок (ЛП) - Ритчи Бекка - Страница 82

Лицо Коннора остается нечитаемым.

— Я знаю.

Она тяжело сглатывает.

— Лили отговорила меня от этого.

Ло целует Лили в висок. Я думаю, мы все рады, что Роуз не выбрала этот вариант, даже если она и думала о нём.

И мне было бы больнее за Коннора, если бы он не знал всё заранее.

— Я просто… — Роуз глубоко вздохнула. — Я подумала, что у меня есть пара месяцев, прежде чем мое тело начнёт действительно меняться. Два месяца, чтобы не обращать внимания на то, что мой мир перевернется с ног на голову и внутри меня вырастет существо. Постарайся понять.

Он улыбается.

— Я понимаю, дорогая.

— Итак, — говорит Ло, держа свою воду, — как именно два гения случайно забеременели?

Он потягивает свой напиток, забавляясь.

Роуз начинает укладывать свои вьющиеся, мокрые волосы в гладкую прическу.

— Почему бы тебе не ответить на этот вопрос, Ричард? Ты дружишь с отродьем Сатаны.

Ло смеется.

— Думаю, ты перепутала меня с «существом», растущим внутри тебя.

Коннор поднимает руку, чтобы они замолчали. Роуз выглядит готовой начать бросаться в моего брата содержимым своей сумочки. Там наверняка есть баллончик с перцовым спреем.

— У нас был незащищенный секс, — объявляет Коннор.

Роуз при этом указывает пальцем на меня. Блять.

— Надеюсь, ты надеваешь с ней презерватив.

Мое лицо напрягается. Я уже сказал ей, что буду предохраняться с Дэйзи. Им всем нужно, блять, остыть.

— Это не твоё гребаное дело, Роуз.

Дэйзи все равно говорит это, чтобы успокоить свою сестру.

— Я принимаю противозачаточные.

— Я тоже принимала, — огрызается Роуз. — И я никогда не пропускала ни одного дня.

Она гордится этим фактом.

— Тогда что, блять, случилось? — спрашиваю я, протягивая руку в замешательстве.

— Противозачаточные эффективны только на девяносто девять процентов, — говорит Коннор. — Мы, конечно же, в одном проценте.

Роуз шлепает его по руке за это замечание, а он хватает её за запястье и глубоко целует. Она тает. Я перестаю, блять, смотреть.

И тут я встречаюсь глазами с моим братом, с Ло. Он обнимает Лили, и даже несмотря на новости, сейчас, в этот момент, он выглядит более умиротворенным, чем три дня назад.

— Так ты знаешь французский, — говорит он мне.

— Да, я знаю французский.

Коннор держит руку Роуз на столе и кивает мне.

— Где ты научился?

— У репетиторов в детстве, как ты с Роуз.

— Вообще-то, я учил себя сам, — говорит Коннор с ухмылкой на миллион долларов.

Ло медленно хлопает в ладоши.

— Поздравляю, любовь моя.

Коннор только шире улыбается, и я тоже, к удивлению, разделяю его улыбку.

Лили оживляется.

— Я тоже выучила немного французского, — она прочищает горло. Я думаю, мы все внутренне смеемся, не над ней, а просто с ней. Она чертовски смешная. С американским акцентом она говорит: — Comment allez-vous?

Как твои дела?

Коннор отвечает с искренней улыбкой: — Je ne pourrais pas être plus heureux.

Не мог быть счастливее.

Роуз расслабляется будучи прижатой к телу Коннора. А Лили выглядит чертовски растерянной. Она уже потеряла нить.

Дэйзи протягивает мне свою салфетку в форме неправильной тыквы. Я сжимаю её руку под столом. И на короткую секунду я думаю о том, что будет после Калифорнии, после моего восхождения. О возвращении в Филадельфию. О её родителях… не похоже, что они должны быть большой преградой. Мне двадцать пять. Но твоя семья не уходит просто так, когда ты становишься взрослым. Они остаются частью тебя навсегда.

Я добавляю ко всему столу: — Je serais génial, mais je sais ce qui me fait toujours obstacle.

У меня было бы всё отлично, но я знаю, что всё ещё стоит на моём пути.

Ло снова хлопает.

— Я впечатлен, — говорит он мне. Он поворачивается к Лили. — Ты почти свободно говоришь, любовь моя.

Она ударяет его в грудь, и он насмешливо морщится, делая вид, что ему больно. Они оба улыбаются.

Мои глаза перебегают на Коннора, который смотрит на меня с пониманием и большим состраданием.

Он говорит: — Tout ira bien, mon ami.

Всё будет хорошо, мой друг.

Коннор говорил, что он не верит в магию, но его слова сами по себе обладают силой, наполняя меня безмятежностью, временным спокойствием, которое я благодарен иметь перед восхождением.

Всё будет хорошо, мой друг.

Я киваю несколько раз.

Всё будет хорошо.

Калифорния.

Мы добрались. Национальный парк прекрасен, и в любой другой день я бы наслаждалась атмосферой Йосемити, но это тяжело, когда мы находимся в кустах, а перед нами в 30 метрах возвышается гигантская скала. Эль-Капитан больше, чем Башня Дьявола. Она более зловещая. Но у неё более доброе название.

Солнце ещё даже не взошло. Сейчас 5 утра, и Райк планирует начать восхождение в темноте с налобным фонариком. Он хочет пройти три маршрута менее чем за двадцать четыре часа. Для этого потребуются выносливость, сила и доля везения. Именно за удачу я и беспокоюсь. Во всем остальном я уверена, что он справится.

Райк разговаривает со смотрителем парка у основания Эль-Капитана, несколько раз кивая. Он привязывает сумку с мелом к поясу.

Я срываю желтые дикие цветы у своих ног в кустарнике, скручивая стебли, чтобы сделать корону. Каждый раз, когда я смотрю на Райка, у меня замирает сердце. Никогда ещё я так не волновалась за другого человека.

Роуз шлепает себя по руке и проклинает комаров. Она садится на деревянную скамейку позади меня.

— Я же говорил тебе не пользоваться духами, дорогая, — непринужденно говорит Коннор, садясь рядом с ней.

Роуз бросает на него взгляд.

— Я не собираюсь жертвовать приятным ароматом из-за глупых мух.

Она отмахивается от ещё одной.

— Ты и без них хорошо пахнешь.

Она сужает глаза.

— Это Шанель. Без него я чувствую, что половина меня пропала.

Ло сидит на столике для пикника рядом со скамейкой, голова Лили лежит у него на коленях, она спит.

— Это потому, что ты маскируешь свой сучий запах, — говорит он. — А твоя душа покидает тело, когда понимает, что вселилась не в того хозяина.

— И я уверена, что твои мозговые клетки изжарились, пока ты придумывал это оскорбление, — опровергает она.

Прежде чем Ло успевает ответить, его перекрикивают другие голоса.

— Дэйзи, вы с Райком вместе?!

— Дэйзи, только один вопрос!

— Ты боишься восхождения Райка?!

— Эй, — огрызается Ло на семь или восемь репортеров, скопившихся в 6 метрах позади нас, съемочные группы на месте, объективы направлены на нас и Райка. — Успокойтесь. У нас ещё двадцать четыре часа впереди, и я лично не хочу оглохнуть к концу этого.

Я стою перед деревянными скамейками и столами для пикника и поворачиваю голову, чтобы увидеть Лили, проснувшуюся от всей этой суматохи.

— Он упал? — спрашивает она в тревоге, её глаза открываются.

— Нет, любовь моя. Он в порядке.

Она шумно выдыхает.

— Окей, хорошо.

У меня в горле застрял комок. Я не единственная, кто сегодня обеспокоен.

Операторы начинают осыпать меня вспышками, ловя мое лицо. Когда мы покинули Неваду, начали ходить слухи о сольном восхождении Райка. Якобы он должен был зарегистрироваться в парках штата, и эти документы просочились в прессу.

Думаю, Райк нервничал бы больше из-за того, что пресса сегодня так близко к нам, если бы не наша команда охраны, которая провела линию между камерами и нашими скамейками. Так что, по крайней мере, мы можем притвориться, что не замечаем их. Майки здесь, он качает головой на пару парней, которые выкрикивают вопросы в мой адрес.

Сейчас ещё раннее утро, поэтому мы ожидаем, что появится еще много людей, возможно, и фанатов.

Мой отец также прислал записку с Майки: