Катастрофа в подарок (СИ) - Колоскова Галина - Страница 49

— Напрасно, — чуть слышно возразила Наталья, представив косоглазую морду извращенца-маньяка.

— Что, и он «блаженно» шалит? — рассмеялся директор.

— Да, но без серьёзных последствий: сопит, трахая мою домашнюю обувь.

— Бедняга, — посочувствовал ушастику «кот». — Подберу ему подружку.

Сбегать от проблем будущих родственников Лев не собирался. — Пусть размножается.

— Только живую! — согласилась Наталья, обдумывая неожиданный бизнес план для родителей, раз за грозящем квартире бедламом ей наблюдать не придётся. — Два левых тапка мне ни к чему. А крольчат они смогут продать.

Сидорова с облегчением выдохнула на согласный кивок жениха, надеясь, что к моменту пушистого «разврата» сама будет жить в другом месте.

Вечером следующего дня Иванов изрядно нервничал, ожидая появления Наташи в сопровождении старшего из Запашных. Сегодня ему представлять её в качестве невесты друзьям, с одним из которых и посещал сейчас туалет.

Олег был не просто знакомым, а тем человеком, рядом с которым Лев многое испытал впервые. «Хоть пособие для пацанов, стремящихся во взрослую жизнь, пиши», — улыбнулся директор тёплой памяти детства.

Решив приобщиться к взрослой жизни в семь лет, не заморачивайтесь на аспектах морали, а оторвитесь по — полной. Именно так поступили когда-то они с сыном первой горничной, госпожи Лунгиной.

Стыренную из бара бутылку любимого напитка родителей не спеша разлейте по чашкам кукольного сервиза приглашенных на «пупсо-пати» чувих в лице сестры и её подруг в розовых платьях. Сделайте хороший глоток обжигающей нёбо янтарной жидкости, давясь соплями вперемешку со слезами, хлынувшими из выпученных глаз, и непременно затянитесь сигарой.

Иванов вздрогнул от реальности ощущений накативших воспоминаний. Вкус виски не раздражал даже в блевотине, периодически лившейся из «крутыша». Он прибыл с гулянки домой, как положено дворянину — не пешком. Пусть не верхом на коне, а под мышкой садовника. А вот кислый запах прелых листьев в измученных лёгких навсегда отбил охоту курить.

«Нет худа без добра, но моё поколение выбирало вовсе не пепси…» — подумал Лев, возвращаясь в реальность.

— Ты порвал с Жанной и правильно сделал. — Продолжал говорить Лунгин.

— Я никогда не любил потребительницу дорогих подарков, но почему это волнует тебя?

— Да потому — что когда то буквально был изнасилован ею. — Он передёрнул плечами вспоминая вечер с поступком которым никогда не гордился. — Мне было семнадцать, когда длинноногое юное чудо под предлогом научиться играть на гитаре припёрлось ко мне в гараж с бутылкой виски.

— И?

— Не знаю о чём я думал тогда, наверное о том, как круто быть парнем красивой блондинки. — Олег поморщился, вспомнив послевкусие того вечера. — Виски было выпито до конца, а Жанна испробована на тесном промасленном диванчике.

— Ничего себе… — Искренне удивился Лев. — Так ты первым сыграл на «гитаре» через несколько лет превратившейся в копилку для богатеньких мальчиков?

— Нет, уже в то время она могла меня многому научить, а не наоборот. Девственность Жанна подарила кому-то другому, но могла обвинить меня. — Он запустил руку в светлые волосы рассуждая о том, чем мог закончиться тот урок. — Моё счастье, что её отца через неделю перевели в Новосибирск. Иначе мог оказаться на скамье подсудимых.

— И ты молчал всё это время, как человек чести, — хмыкнул директор, — а Жанна успела что-то шепнуть моей младшей сестре?

— Нет, Ольге, а Илона подслушала.

— А ты сознался? — Лев покачал головой, заранее зная ответ.

Олег кивнул. Он наконец-то открыл правду, почему до сих пор не позвал замуж Илону, помогая понять другу причину ненависти младшей к блондинке. Оказывается, та давно стала доступной и не с кем-нибудь, а с любовью всей жизни сестры. Ах, эта юношеская влюблённость, диктуемая гормонами; ох, это женское коварство…

— Не захотел лгать, ведь люблю её по-настоящему, — закончил повествование Лунгин.

— И ты обрисовал Илоне, как было на самом деле? — директор школы смотрел на друга с искренним изумлением. Порой тот ставил его в тупик своими действиями. Он скривил лицо, мотнул головой и, выругавшись, уточнил:

— Нет, правда? — а после утвердительного кивка автомеханика продолжил: — Ты поступил как последний кретин. Если бы женщины знали хоть сотую часть того, что мы думаем или делаем, они бы не только встречаться с нами не захотели, а перестали смотреть в нашу сторону. — Иванов с искренней убеждённостью продолжал поучать: — Никогда не признавайся в измене, если только не решил расстаться. Для чего? Сам знаешь, что сволочь, и оттого плохо спишь, так зачем устраивать бессонницу любимой? Ты глупый осёл. Мне жаль сестру.

— Почему?

— Осёл или жаль? — усмехнулся гуляка, из которого правду калёным железом не вытащить. — Ты единственный сумел зацепить её сердце. Вы не вместе не из-за разницы в социальном статусе. Илона достаточно самостоятельна и умна, чтобы бояться остаться без отцовских денег. Она легко найдёт работу вне холдинга. Да и ты не безрукий, хорошие специалисты всегда в цене. Виноват твой дурной язык.

— Не думаю, — пожал плечами Олег. — Вокруг неё постоянно вертится множество богатых успешных парней…

— Типа старшего Иванова?

— Ну, пусть не столь нравственных…

Лев неприлично громко рассмеялся. Лунгин повернул голову, услышав рядом эхо хихиканья, и встретился с выпученными зенками мужчины-«лягушки» явно нетрадиционной ориентации. Пузатик поиграл бровями и недвусмысленно облизнулся, указывая взором на место, где брал начало живой ручеёк, тонюсенькой струйкой стекающий в белоснежный писуар.

— Ты сейчас говоришь искренне или прикалываешься? — вернул Иванов опешившего от неприятного созерцания друга.

— Я что-то не то сказал о вашем отце? — растерянно пробормотал механик, отвернувшись от обладателя стручка размером со жгучий перчик, растущий в горшочке у бабушки. Он моментально потерял желание писать и застегнул ширинку, физически ощущая взгляд на месте, которым обычно сидят.

— Только не ставь Карла в один ряд со святыми! — продолжал ничего не подозревающий директор. — Именно он — причина мужененавистничества сестры. Удивляюсь, что она до сих пор не пополнила ряды лесбиянок.

— Ты это серьёзно? — громче необходимого вопрошал Олег, надеясь, что «заднеприводный» гипнотизёр его слышит.

— Ну вот, теперь я тебя шокировал, — рассмеялся Лев, наконец заметивший то, что происходит за спиной друга, и догадавшийся о его словесном посыле. — Старший Иванов — большая задница.

На последнем слове Лунгин вздрогнул. А домогавшийся его внимания «жабёнок» подкатил глаза к небу, возможно, испрашивая прощения у того, кто видит помыслы любого «сына».

— Но только не говори этого Илоне, — продолжил директор.

Он распахнул дверь и указал глазами на жестикулирующего в окружении нескольких важных персон Пескова:

— Не нужно походить на кого-либо из этих придурков.

Лев, резко развернувшись, хлопнул по спине «звезду» унитазов, настойчиво всучивающего Олегу визитку.

— Господин Козлов, вы хотите иметь дело со мной? — Он обалдел от проблеска счастья, мелькнувшего в глазах престарелого «жопника», но продолжил ему выговаривать: — Если нет, то отстаньте от моего друга. Не стоит навязываться каждому незнакомцу — проклянут, и «здравствуй» геморрой, а оно вам надо?

«Безжалостная мечта» любого гея сделал ещё одно убийственное замечание:

— И займитесь собой. Идите в спортзал, похудейте килограммов на пятьдесят. — Он, наморщив нос, оглядел фигуру туалетного «утёнка». — Полнота делает вас совершенно непривлекательным!

Иванов не стал мыть руки, а направился прямиком к громко говорящему блондину, приглашая Олега следовать за собой.

Отчитанный же Львом представитель ЛГБТ остался стоять у сверкающей кафелем стены. Он блаженно улыбался, с нежностью потирая место, к которому прикоснулся герой его грёз, и с благоговеньем шептал обращение к тому, кто «услышал»: