Вик Разрушитель 4 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 14

Мужчины расселись на нарах вокруг длинного стола, и женщины дома быстро накрыли его, выставляя разнообразные кушанья для важных гостей. Но первое, что было предложено, так это кобылий кумыс и жеребятина, считавшаяся у якутов благородным мясом. Здесь была и кровяная колбаса, саламат в горшочках, простокваша, а из большого чугунка пахло наваристой ухой из нельмы.

Князь Георгий, привыкший к своеобразной местной кухне, ел и пил спокойно, даже успевал переговариваться с Чакыром, вежливо расспрашивал старейшин, и как только улучал момент, пихал сына в бок, чтобы тот не кочевряжился, а то морду воротит, привык к наваристым щам и пышным лепешкам. И уже жалел, что не отправил его дальше, в Охотск вместе с братом. Здесь родственники только мешали. Будущее Андрея мог и сам решить. А то ведь Алексей начнет всевозможные идеи проталкивать, все запорет.

Наконец подали душистый зеленый чай с молоком и солью. Старейшины насытились, стали поглядывать на Чакыра. Мамонов тоже решил ускорить действие. Вечерело, нужно еще отдохнуть перед ранним вылетом.

— А я почему-то не вижу твоей младшей дочери Дайааны, — сказал он, держа чашку с чаем на весу и поглядывая на трех женщин, хлопочущих перед гостями. — Давно она уехала в Якутск?

— Дочка здесь, я ее вызвал на несколько дней погостить, — Чакыр провел ладонью по лбу, вытирая выступивший от обильного питья пот. — Сидит в своей хаппахчы, девичьей комнате. Не будем торопиться. Давай лучше обсудим, что ты решил. Будешь своего младшего сына женить на Дайаане? Уговор соблюдать нужно, богов гневить не стоит. Помнишь, мы с тобой «огонь кормили»?

— Витьку еще нужно уломать, — решил схитрить князь и уловил удивление в глазах Алексея, уже знавшего о ситуации с младшими племянниками.

— Э, великий тойон! — цокнул языком князец. — Умен ты и изворотлив, но Чакыра совсем глупым не считай. Слышал я, у тебя не Витька младший, а пропавший сын Андрейка объявился. Его надо женить!

Старейшины как болванчики закивали, разнося мелодичный звон колокольчиков по балагану.

Мамонов пристально поглядел на хозяина, но тот не стушевался, прищурил глаза и стал ждать ответа.

— Откуда прознал про княжича?

— Ветер принес молву, — в прищуренных глазах плещется легкая насмешка, но так, чтобы «золотой тойон» воспринял Чакыра как равного себе. — Шаманы нашептали. Сына ты нашел недавно. Самого младшего. Он и будет мужем Дайааны.

По балагану снова как будто серебро рассыпали. Мамонов про себя поморщился. Древние деды словно гарантия договора. Не соскочишь.

Георгий задумался, кто сливает информацию местным князцам. В силу шаманов он верил, но не до такой степени, чтобы безоговорочно принять услышанную весть.

— Наши дети слишком юны, чтобы обойти костер, — напомнил он. — Твоя дочка учится, мой сын тоже, но в далекой Москве. Давай дождемся, когда Дайаане исполнится семнадцать, а потом соберемся и обсудим детали.

— А что сейчас мешает обсудить их? — удивился Чакыр. — Или ты рассчитываешь, что в большом городе большие соблазны не дадут нашим детям сойтись вместе? Именно сейчас и нужно соединить их души и сердца перед ритуальным костром! А твой сын пусть набирается опыта жизни, чтобы не расстраивать молодуху в первую ночь. На то он и мужчина. Сын «золотого тойона».

Сказано это было спокойно, без тени насмешки на бесстрастном лице князца. Георгию же пришлось приложить немало усилий, чтобы лицевые мускулы не дрогнули от удивления и улыбки.

— Извини, Чакыр, но ты очень спешишь, словно чего-то боишься, — покачал головой Мамонов, а Димка наклонил голову, сдерживая рвущийся из груди смех. — А я, кстати, твою дочь еще не видел в глаза. Покажи ее.

— Женщины Борогонского рода самые красивые, — приосанился хозяин. — Они белокожи, стройны, верны своему мужу, а еще умеют шаманить. Моя Амаана — старшая дочь — превращается в рысь. Дайаана… еще не знаю, не общалась с духами. Или ты боишься, что она на лицо дурна? Саяра! Позови дочку!

Одна из женщин, облаченная в вышитый халат, скрылась за деревянной перегородкой. Отсутствовала она недолго. Скорее всего, Диана, как себя называла девочка среди своих сверстников в гимназии, уже давно была готова к «показу», и вышла почти сразу. Саяра — жена князца — легонько подтолкнула дочь на середину юрты-балагана.

Дайаана потупилась, скорее, не от взглядов взрослых, а от присутствия Дмитрия, с легкой снисходительностью смотревшего на представление. Она ошибочно подумала, что белый княжич и есть ее жених. Но мимолетный взгляд выразительных глаз обжег парня, у которого усмешка сразу же сошла на нет, уступив место легкой оторопи. А Мамонов, задумчиво разглядывая борогонскую княжну, все пытался понять, где и когда род Чакыра пересекся с русскими. Часть племени, насколько он знал, лет пятьдесят назад уходила на юг, в земли князя Собакина, где активно контактировала с казаками и поселенцами-русскими. Родословная Чакыра древняя, многие тойоны владели шаманскими тайнами, значит, и кровь смешана не с какими-то безродными охотниками, геологами или казаками, а с кем-то из княжеской русской семьи.

Дайаана вживую выглядела намного красивее, чем на фотографиях. Нежный, правильно очерченный овал лица, тонкие черные бровки, большущие синие глаза с характерным местным разрезом, гармонирующие с белой кожей и густыми волосами, действительно насыщенными каштановым цветом, заметно переходящими в светло-рыжий отлив, которые сейчас были заплетены в десяток задорных косичек.Голову обхватывает серебряный обруч с монистами, опускающимися к вискам. В мочках ушей поблескивали крохотные бриллианты.

Только сейчас Мамонов убедился, что цвет волос и кожи — отличный индикатор его подозрений. Есть в Диане русская кровь, и она сейчас выставлялась напоказ. Удивительно, как Чакыру удавалось до сих пор скрывать такое чудо под боком. Знал бы — давно девчонку в свой род забрал. И не пришлось бы ломать Андрея. Вон, Димка слюни уже пускает.

В темно-голубом платье с вышитыми серебристыми орнаментами на груди юная девушка выглядела чуточку старше своего озвученного возраста, но в ее тоненькой и стройной фигурке чувствовалась какая-то недосказанность. Природа не торопилась приводить нужные формы к тому состоянию, когда на них начинает останавливаться мужской взгляд.

«Аксинье она бы понравилась, — признался самому себе Георгий, цепко разглядывая девчонку, скромно опустившую взгляд в пол. — Сорокалетняя Саяра — мать Дианы — тоже белокожа и довольно симпатичная женщина, но девица пошла явно в кого-то из дальних родственников. Узнать бы, чья кровь в ней течет».

— Ты задумался, тойон, — заметил Чакыр с легким беспокойством в голосе. Поняв, что смотрины закончены, он дал знак, и Саяра увела дочку. — Не по нраву?

— Хорошенькая, — кивнул Георгий. — Посмотрев на твою Дайаану, я почувствовал некоторое беспокойство. У девочки слишком выражена русскость… даже не знаю, какое слово подобрать.

— Боишься, что кто-то из твоих дальних родственников пересекался с нами? — мгновенно сообразил князец и рассмеялся. — Тебе не стоит волноваться, Георгий. Уважаемый Айгал скажет тебе, что знает.

Он кивнул на одного из старейшин, чинно попивающих чай, причем, как заметил Мамонов, уже не первую чашку. Женщины хлопотали возле них куда чаще, чем перед князем. Айгалу было лет сто, не меньше. Высохший, продубленный морозными ветрами и жарким солнцем, с многочисленными морщинами на лице, старик кивнул, подтверждая слова Чакыра звоном колокольчиков.

— Саяра из древнего рода Баягантай, — проскрипел старейшина. — Ее предки жили на этих земля издревле, торговали с удэге, маньчжурами, платили ясак китайцам. Пришли русские, забрали себе земли по Амуру. Долго воевали с богдыханами. Баягантайские тойоны стали много торговать с казаками, отпускать к ним своих самых храбрых воинов. Многие потом вернулись богатыми. Прапрадед прапрадеда Саяры — Баhылай — был одним из них, стал уважаемым и богатым человеком. Женился на русской.

— Кто она?

— Из рода князей Собакиных.