Вик Разрушитель 4 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 13

— Папаша не видел ее в таком виде? — усмехнулся Георгий, разглядывая Диану, стоящую в однотонном открытом белом купальнике на берегу реки, обрамленной красивым песчаным пляжем; легкий туман, стелющийся над водой, размазывал задний фон с густо зеленеющей тайгой и возвышающиеся над кронами деревьев гранитные скалы.

Девчонка неумело изгибается, стараясь подражать подиумным моделям, уперев одну руку в бедро, а второй придерживала распущенные волосы. По-детски припухлые губы слегка раздвинуты в загадочной улыбке. Но, по мнению князя, у Дианы-Дайааны фигура была уже далеко не детской. Длинноногая и высокая, белокожая, с каким-то странным оттенком, придающим пикантность юной девушке.

— Надеюсь, людям хватит ума не показывать эту фотографию тойону, — Аксинья пристально взглянула на мужа. — А ты чего засмотрелся? Понравилась, что ли?

— Оцениваю мужским взглядом, — не стушевался Георгий. — Хочу, чтобы у сына была достойная девушка, с которой не стыдно на людях показаться. А то знаю я столичных вертихвосток.

— Не надо так о столичных барышнях, — возразила жена. — Там достаточно скромных, умных и красивых. Например, та же Илана Рудакова.

— Дочка майора Рудакова? И почему именно она тебя заинтересовала? Ты же знаешь, я не собираюсь родниться с офицерской семьей. Теперь у нас иная стратегия.

— Стратегия стратегией, но не забывай, кем является Андрейка. Рано или поздно о его антимагии узнают все аристократические роды России, и ни один из них не отдаст замуж одаренную. Или ты хочешь скрыть этот факт?

Мамонов помрачнел. Аксинья надавила на больную мозоль. Антимагический дар младшего сына являлся самым серьезным препятствием для родственного союза с каким-нибудь влиятельным родом, будь тот из Сибири или с Урала. Столица-то точно даст от ворот поворот. Потому что нельзя скрывать такую серьезную проблему, становящуюся преградой для выгодного брака. Там ловить нечего, как говорится.

— Был вариант с Великой княжной Лидией, — не стал отвечать на вопрос жены Георгий. — Но меня настораживает, почему Мстиславские хотели рискнуть искрой Великой княжны? Где здесь подвох?

— Полагаешь, эту задумку они пока отложили? — закусила нижнюю губу Аксинья.

— Не хотелось бы ломать жизнь даровитой девочке, — признался Мамонов. — Мы же не звери лишать ее Дара, пусть она и Мстиславская. Выходит, вариант с Рудаковой и не самый плохой. Но… Есть обязательства, и Чакыр от меня будет ждать положительного ответа.

— Ну…хорошо, — княгиня положила руки на грудь мужа. — Съезди в его улус, поговори, посмотри на девушку вживую. Ее же обязательно покажут, я думаю. Тяни время, хотя бы до окончания Андреем лицея. Диана к тому времени будет в том возрасте, когда начинается правильное осмысление личных поступков.

— Я так и собирался сделать, — подтвердил Георгий.

…Улус князца Чакыра Сыранова насчитывал около сорока балаганов — традиционного жилища якутов — и помимо этого еще столько же летников, называвшихся «ураса». Благодаря этому создавалось впечатление, что улус весьма большой, и проживает в нем человек триста-четыреста. На самом же деле, о чем Мамонов был осведомлен точно, здесь жило едва ли сто человек постоянно. С летних пастбищ еще не вернулись молодые мужчины, охотники тоже активно использовали последние дни до первого снега, добывая пушнину, поэтому в улусе оставались лишь старики, малые дети, женщины.

Вертолеты сделали небольшой крюк, чтобы не пугать домашний скот, пасущийся на окраинах улуса, и сел на специально оборудованную площадку в сотне метров от окраины возле ельника. Князя Георгия с родственниками и многочисленной делегацией встретил смотритель импровизированного «аэродрома», который сам себя называл Гéрой. Сорокалетний, заросший густой бородой мужик, коренастый и низкорослый как тундровая береза, споро подскочил к вертолету, из которого, не дожидаясь трапа, попрыгала вооруженная охрана, и укрываясь ладонью от поднятого работающими лопастями воздуха, стал дожидаться появления хозяина.

— Здорово, Герасим, — сошедший с трапа на землю князь хлопнул по плечу мужика. — Как у нас тут дела? Не пропил топливо?

— Да как можно, Георгий Яковлевич! — даже опешил мужик, схватившись за кончик бороды. — Обижаешь! Все в наличии! И масла, и топливо! Щас быстренько Леньку кликну, проведем техосмотр, баки заполним. До Охотска-то еще пылить и пылить!

— Молодец, хвалю за расторопность, — усмехнулся Мамонов, оглядывая просторную поляну, расчищенную под посадку летающей техники. Герасим-Гера жил здесь постоянно вместе с молодым помощником-техником, и оба получали жалование. Их задачей было следить за состоянием площадки, расчищать от мусора, пополнять запасы топлива, масла, расходных деталей. Заодно и держать связь с Ленском. — Где твой внедорожник? Подгоняй сюда, не пешком же к Чакыру князю топать.

— А вона, Ленька уже летит сюда! — кивнул Гера в сторону добротного дома, от которого с ревом мчался «Охотник», заляпанный грязью настолько, что сквозь нее едва проглядывали темно-зеленые борта машины.

— Чего ж он за техникой не следит? — нахмурился Георгий. — Знал же, что я прилетаю, мог бы и помыть.

— Да тут такое дело, — почесал затылок Гера, нисколько не смущаясь. — Мальчонку в Оймякон отвозили вместе с фельдшером. Аппендицит, видишь ли. А с ночи дождь зарядил, дорогу размыло. Еле продрались.

— Успели? — Мамонов покосился на подошедших Дмитрия и брата Алексея.

— Туда успели, а обратно только час назад вернулись. Ты уж не серчай, княже.

— Молодец, молодец, — махнул рукой Георгий и сел в подъехавший внедорожник. Димка и брат Алексей залезли следом, а на переднее сиденье запрыгнул Костя — старший охраны — бывший военный, служивший на границе с Китаем в егерском отряде.

Костя что-то сказал своим парням, и те зашагали по колее в сторону улуса. Обогнавший их «Охотник» проскочил в самый его центр и остановился возле бревенчатого балагана-юрты, где князя уже встречал сам Чакыр вместе со старейшинами, обряженными в нарядно вышитые шубы из оленьей шкуры и меховые шапки, несмотря на относительно теплую погоду.

Сам балаган представлял из себя большую трапецию, выложенную из оцилиндрованных бревен, поставленных вертикально, что выглядело необычно. Если раньше щели между ними плотно набивали навозом, дерном и стружкой, то теперь использовались современные утепляющие материалы. Расширенная к земле форма стен позволяла экономно и быстро согревать помещение камельком — домашней печкой-мазанкой. Крыша была покрыта дерном.

В осовремененном балагане князца Чакыра имелись даже окна, правда, узкие и легко закрывающиеся в случае непогоды.

— Тойон Георгий, рад тебя видеть в добром здравии, — сделал легкий, почти незаметный поклон Чакыр, но не его широком скуластом лице не было заметно ни тени улыбки. Он сохранял величие, как и полагается хозяину улуса. И говорил, кстати, на русском, совершенно свободно. Сказывалась жизнь бок о бок с русскими поселенцами, живущими в нескольких километрах от улуса.

— Чакыр-хаан, — так же, не показывая эмоций, Георгий остановился в нескольких шагах от князца, намеренно назвав его так, зная слабость пятидесятилетнего тойона к подобному титулу. Пусть это и было не совсем правильно. Хан здесь один. Он, Мамонов Георгий. — Приветствую тебя. Как твое здоровье, здоровье твоей семьи? Много ли кобылиц принесло приплод?

Вот теперь Чакыр расплылся в улыбке. Даже глаза умудрился расширить, старый лис.

— Все прекрасно, тойон Георгий, боги благословенны к нам, — сказал он величаво, а старейшины закивали, рассыпая мелодичный звон колокольчиков, висящих на широких поясах. — Много жеребят народилось, скот в изобилии, все сыты и здоровы. Не желаешь с дороги отдохнуть, выпить айрана?

— Охотно, — Мамонов направился ко входу, накрытому деревянным настилом от дождей. Рядом с ним шел Чакыр, следом Дима и Алексей со старейшинами.

Георгий понимал, что тойон не зря позвал старейшин рода в свой дом. Намечался серьезный торг за княжну, и отказываться теперь от предложения Чакыра — себе дороже. Так неужели придется пожертвовать Андрейкой? Увы, Аксинья была права. Сейчас ни один аристократический род не согласится выдать своих дочерей замуж за антимага. У князя было опасение, что Булгаковы, расстроенные упущенной выгодой от сделки с императором, пустят слушок о «неполноценности» младшего княжича Мамонова. Вряд ли они в открытую будут говорить об Антимаге; побоятся гнева Мстиславских, но репутацию парню могут подпортить серьезно. Впрочем, государь не наивный юноша, сразу поймет, откуда ветер дует. Нет, Булгаковы будут молчать.