Сделка с вечностью (СИ) - Хай Алекс - Страница 1

Фештану снова не спалось. В последнее время это случалось часто — он просыпался среди ночи, маялся то от непривычного холода, то от жажды, не находил себе места и в конечном итоге покидал дом тайком от матери. Накидывал плащ, вооружался и шел в подземелья Валг дун Шано. С тех пор, как открыли Дверь, то место неизменно его манило.

Ноги вновь понесли Феша во дворец советников вопреки собачьему холоду. Выйдя за ворота резиденции Толлов, он поскользнулся на льду и едва не шлепнулся на задницу — все никак не мог привыкнуть к тому, что в Ваг Ран вернулась настоящая зима. Снег лег на крыши столицы, ледяная корка сковала водоемы и дороги. Люди страшились и роптали. В стране, что сотни лет не видела снегопада, а зима стала лишь отметкой временного периода, начались паника и голод. Фештан давно заметил это совпадение — погода начала портиться после того, как открыли Дверь. Но было ли это случайностью, совпадением или же закономерностью, он не понимал.

Скользя по мостовой, Феш доковылял до дворца. Стражники Валг дун Шано, узнав советника в лицо, расступились с поклонами. Медлительные спросонья слуги предложили помощь, но Шано отказался: ему требовался лишь свет, а после того, как Рантай-Толл наводнили эннийские Магусы, рыскавшие в поисках объяснения природы вагранийской магии, ламп и факелов в подземелье за Дверью было достаточно. Эннийцы изучили на верхнем ярусе каждую пылинку, но не нашли ничего, что приблизило бы их к разгадке.

Феш надеялся, что глубокая ночь давно разогнала заморских шарлатанов по кроватям и мешать ему никто не станет. Впрочем, он сам уже слабо верил, что в тех заброшенных скалах крылось что-то интереснее резного камня. Зачарованная Дверь не таила за собой ничего, кроме рассказа об истинной истории Ваг Рана. Но ему, Фештану нар Толлу, этого было мало. Он продолжал искать. С каждым днем эннийское влияние лишь усиливалось, а времени на поиски оставалось все меньше.

Стараясь не шуметь, он миновал распахнутые врата — мощные каменные двери больше не сияли зачарованным светом и казались безжизненными. Здесь тоже стало холоднее. Феш не обманывался на счет этого места: с самого первого визита сюда он не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдали. Быть может, то была игра его воображения, вызванная природным страхом неизвестности. Или же сама непостижимая природа пещеры играла с гостями злые шутки. Фештан не знал, да и не было смысла гадать. Он вооружился факелом, дошел до самого конца верхнего яруса и спустился вниз по изогнутой лестнице, осторожно переступая через разложенные на подстилках древности. Заморские Магусы извлекали, изучали и описывали каждый булыжник. Феш шагал вперед, стараясь не думать о том, что целая толпа колдунов из Магуссерии не продвинулась с поисками ответов за целый год.

Еще в прошлый раз внимание молодого советника привлекла купель, расположенная в самом конце нижней пещеры. Феш не обратил бы внимания на водоем, не будь тот идеально круглой формы. Купель казалась ему необычной — в ней просматривалась некая притягательная странность, которую Феш осознавал, но не мог сформулировать. Он установил несколько факелов по краям бассейна и принялся всматриваться в водную гладь — словно мертвое темное зеркало, отражавшее всполохи огня и растрепанную полуседую шевелюру вагранийца.

Он снял мешавшую перевязь меча, отложил плащ в сторону и закатал рукава рубахи — отчего-то захотелось погрузить руки в эту безмятежную гладь. Феш не боялся: еще в самом начале исследований один из эннийских магусов поскользнулся на влажных каменных плитах и грохнулся в воду — не облез, не отравился, не стал зеленым. Но грохота, плеска и криков было много. С тех пор купель не изучали.

Советник погрузил ладони в жидкую тьму.

— Черт!

Вода оказалась обжигающе ледяной, от неожиданности ваграниец отдернул руки. Но спустя миг собрался с мыслями и повторил попытку. На этот раз прошло спокойнее, только холод ужасно колол пальцы. Феш принялся шарить по дну бассейна, не зная толком, зачем.

Вода пошла рябью, придав отражению уродливую кривизну. Вымощенное гладкими камнями дно было неглубоко — всего на расстоянии локтя от поверхности. Фештану подумалось, что камешки могли быть цветными, как затейливая мозаика в бассейнах эннийских Магистров. Но в скупом свете факелов этого было не разглядеть.

Руки совсем окоченели. Фештан в последний раз прощупал дно, напоролся на что-то твердое и острое — царапина заставила вздрогнуть.

— Проклятье.

Он выдернул руки из воды, вытер полой плаща и попытался согреть дыханием потерявшие чувствительность пальцы. Только сейчас он понял, что дрожал от холода, а изо рта выходил пар. Он поднял глаза на освещенный кусок стены и содрогнулся — каменные барельефы обледенели. Это могло показаться красивым, кабы не тот факт, что еще вечером никакого льда на этих стенах не было.

— Пещера выстывает, — шепнул он сам себе и перевел взгляд на купель. Такой неглубокий бассейн тоже должен был покрыться морозными узорами. Но вода отчего-то не замерзала. — Слишком быстро. Странно.

Руку он все же порезал. Из-за холода кровь почти не шла, но боль ощущалась. Феш подполз к другому краю купели, ближе к тому месту, где получил царапину, и снова погрузил руки в воду.

— Здесь не должно быть ничего острого, — тихо говорил он. Собственный голос успокаивал. — Нужно выяснить, что это.

Теперь, зная о препятствии, он шевелил рукой осторожнее. Наконец пальцы нашарили острый и чуть шероховатый предмет. Феш схватил его и попытался вытащить.

— Ух, черт!

Он подвинулся ближе к краю ухватился второй рукой за предмет и снова потянул — находка чуть поддалась, но не вышла полностью. Чем бы оно ни было, застряло намертво. Шано расслабил руки, шумно выдохнул и оперся ногами о каменный борт купели — так должно было пойти проще. Он снова схватился за предмет обеими руками, вцепившись в острые грани, и потянул верх и вбок изо всех сил.

— Ну же! — сдавленно крякнул он, когда находка сдвинулась еще ненамного. — Давай!

Он зарычал от напряжения, не переставая тянуть. По пальцам текло что-то теплое — наверняка его собственная кровь. Феш держался за эту штуковину прямо как тогда, при штурме дворца, за руку Артанны, когда сорвался с крыши. Вытащить любой ценой. Найти во всем этом хоть какой-то смысл.

Острая грань чуть скользнула в руке, исполосовав ладонь глубокими бороздами. Феш уже понимал, что после этого долго не сможет взять что-либо в раненые руки. Но сейчас было не до этого. Перекрикивая боль, он сжал пальцы и рванул предмет на себя из последних сил.

Находка вылетела из удерживавшего ее зазора, выскользнула из рук и, описав дугу, шлепнулась на пол с металлическим звоном. Фештан рухнул назад, ударившись спиной о каменный выступ так, что чуть не выбило дух. По векам резануло чем-то ярким, из глаз посыпались искры, и он зажмурился, пытаясь дышать.

Несколько мгновений спустя Феш застонал и поднес руки к факелу — без лекаря не обойдется. Зажав рукоять факела меж двух менее пострадавших пальцев, он пополз к находке.

— Мертвые боги…

На обледеневшем полу матово блестел клинок — настолько древний, что Феш не смог определить, из какого материала тот был сделан. Трясущимися пальцами советник прикоснулся к находке, окропив ее кровью.

— Зачем? Почему…

Перед глазами все поплыло, Феша клонило в сон. Он слышал о смертях в холоде — коварных, неумолимых снах, что становятся вечными. Но у него не осталось сил держать веки открытыми. Жизнь уходила из Фештана нар Толла, словно сама эта пещера ее высасывала.

Он рухнул на спину, глядя на резные своды потолка. Из-под полуопущенных век он видел свет — прекрасное в своей неестественности сияние, сине-зеленые яркие переливы. Свет растекался от купели — вода сияла столь ярко, что идеальный круг бассейна походил на солнце. Свет теперь был всюду: он медленно плыл по стыкам между камнями, подсвечивая контуры барельефов, тек по каждому желобку на полу, ласкал холодными лучами все пространство пещеры от купели до лестницы наверх. Ступени горели яркими всполохами, точно опалы под лампой ювелира. Всего за несколько мгновений подземелье Валг дун Шано превратилось в сияющую драгоценность. В место, прекраснее которого человек еще не видывал.