Семь невест. Дарованная нежность (СИ) - Алая Лира - Страница 38

Я с непонятной ностальгией оглядела огромный стол. Здесь все и началось. Поразительно, сколько времени прошло, а я уже так свыклась с жизнью на планете метаморфов. Что же, несмотря на огоньки, в комнате было еще темновато, потому я стала искать свет. Где-то должен был быть магический выключать (и включатель соответственно). До того, как я его нашла, в зале зажегся яркий свет, который заставил меня сильно заморгать: больно уж непривычно после темноты было.

— Вот! Как я и говорила! Она шпионка! — громко закричала женщина, тыча в меня пальцем. Разумеется, палец я не смогла рассмотреть, потому что глаза все еще слезились от чрезмерно яркого света.

— Что тут происходит? — спросила я.

С удивлением я увидела леди Кэйнор, причем даже не в бальном платье, а в более повседневном. В ней было столько злорадства и торжества, что меня едва не стошнило от такого количества отрицательных эмоций. Признаюсь, я не восприняла ситуацию серьезно, мне почему-то казалось, что все это штука или розыгрыш. Просто захотела благородная леди-метаморф напугать жалкую дарованную. Даже когда в помещение прибежали стражники, которых было не меньше десятка, я все еще растерянно хлопала глазами, осматривая направленные в мою сторону обнаженные мечи.

— Что происходит? А то ты сама не знаешь? Еще вчера отсюда пропали важные документы. А сегодня ты обнаружила, что не все украла? На кого ты работаешь?

— Да ни на кого не работаю, — спокойно ответила я, наконец осознавая, что вляпалась по самую блондинистую макушку. — Я всего лишь искала одну вещь, которую сама же и потеряла.

— Здесь потеряла? В зале советов, что ли? — рассмеялась леди Кэйнор. — Позволь спросить, как тебя сюда вообще могли допустить? И если ты что-то потеряла, то почему пришла сюда сегодня поздно ночью, когда все метаморфы заняты зимним балом? Уж не для того ли, чтобы скрыть свое воровство?

Она была права — мои действия выглядели чрезмерно подозрительными. Но и ее обвинения не лучше. О каких документах она говорила, почему оказалась в этом зале вместе со мной? И ведь она тоже не была на балу, хотя ей полагалась веселиться. Это у меня логичная причина, а у нее какая. Но не один из этих вопросов я не успела задать, потому что леди Кэйнор повелительно бросила:

— Свяжите ее.

— Что?! Подождите, давайте во всем разберемся, зачем… ай, больно! — Железные кандалы, да еще и магические, если учесть то, как неприятно покалывало руки.

— Отведите ее в тюрьму. Суд решит, кто прав, а кто виноват. — С этими словами леди Кэйнор покинула комнату, а вот меня под руки вывела стража. Пока меня вели в тюрьму, я и не думала сопротивляться, только пыталась заговорить со стражниками, но те напрочь отказывались слушать мои просьбы.

Я ведь всего лишь просила позвать Эрцгерцога или Райне, чтобы они разобрались в происходящем, но стражники, которые меня вели в камеру, отвечали только одно:

— Не положено.

Признаюсь, в какой-то момент я здорово испугалась, почти отчаялось, но мне повезло. Потому что в одном из коридоров, которыми меня вели, я увидела Райне с документами. Боже, спасибо за то, что он настоящий трудоголик!

Райне бросился ко мне до того, как я успела его позвать. Одна беда- стражники ответили ему примерно то же, что и мне:

— Не положено. У нас приказ.

— Что значит приказ? — возмутился Райне. — Она — доверенное лицо Эрцзащитника, его будущая невеста, хоть объясните, что вы творите и по какой причине?

— Значит, плохо выбирает наш Эрцзащитник доверенные лица, — отрезал стражник. — А остальное. Не положено.

Камера была в ужасном состоянии, я даже не предполагала, что в замке у метаморфов такое встречается. Я все понимаю: преступники не должны содержаться в роскоши, но не в таких же условиях! У меня было ощущение, что я попала в средневековую тюрьму: сырая камера, каменный выступ, на котором предполагалось то ли лежать, то ли сидеть. Но я не рискнула — камень был мокрым, и как-то подозрительно часто там мелькали сероватые насекомые. Единственный плюс — солома под ногами была практически сухой около входа в камеру, а вот чуть дальше…

Я старалась себя этим успокаивать, но помогало не слишком. Говорила себе, что никакого следствия или суда не было, потому мне нечего опасаться. Но почему-то помогало слабо. Каждый раз, когда я думала, как ко всему отнесется Зенон, у меня начинали трястись руки. Да, сама виновата, что не рассказала все с самого начала. Но ничего плохого я никому не сделала! К тому же, перед тем, как меня отправили в камеру, Райне ободряюще улыбнулся. Он обязательно что-то придумает! Это же Райне, он же даже с Ринером смог найти общий язык, Зенону возражал. А то, что стражники ему так отвечали…

Им же хуже. Наверное.

Бр-р-р, до чего же в этой камере холодно! Но плохо было еще и то, что рядом было несколько заполненных камер. Злость, горечь, страх, гнев, ненависть — всеми этими эмоциями, казалось, были пропитаны сами стены тюрьмы. Надеюсь, мне не придется провести здесь всю ночь, иначе я точно в твердом уме отсюда не выберусь.

Я простояла в камере не меньше часа, когда в замке повернулся ключ.

— У тебя есть пять минут, чтобы поговорить с ней. Только тихо, иначе мне влетит.

Я рассчитывала увидеть, кого угодно: Зенона, Райне, любого из солдат. Но уж точно не Ринера, который выглядел так, словно его мир развалился на кусочки.

— Хорошо, я понял, спасибо, — бросил он стражнику.

— Давай, малец, уж не знаю, почему вашу верхушку так трясут, мое дело маленькое, но твой братец Райне много хорошего сделал, так что и мне чем-то надо ему помочь. Если эти пять минут тебя выручат…

— Обязательно, спасибо, — перебил Ринер словоохотливого стражника.

— Ринер, ты почему здесь? Что происходит? Где Райне? Объясни мне, что происходит? — Я вцепилась Ринеру в плечи, едва подавив в себе желание хорошенько его потрясти, чтобы быстрее узнать, что случилось. И что-то мне подсказывало, что ничего хорошего не произошло.

— Они арестовали Райне, — сквозь зубы прошипел Ринер. — Ни Зенона, ни Эльба пока нет. Эрцгерцог куда-то отправился тайком сегодня с Аниэль, я узнал это, только когда начал искать. Но ты не волнуйся. День туда, день обратно. Я быстро съезжу за Зеноном, Райне успел мне подсказать дорогу. Ты, главное, подожди, хорошо? Я просто не знаю, кому можно доверять. Они все… словно посходили с ума. Кричат, что мы все — дарованные и приезжие — предатели, что украли какие-то важные свитки. Я… Я не знаю, что делать. Но я найду твоего Зенона, он ведь надежный, да?

— Конечно, конечно, он обязательно разберется с происходящи. Только аккуратно, Ринер, прошу. Если что-то нужно, то спроси у сэра Картера, хорошо? Зенон ему доверял, да и мне его эмоции не показались лживыми. А лучше… лучше езжайте вместе, ладно? Если у него получится. Он молчаливый и угрюмый на вид, но очень добрый. Он не откажет ребенку, понял?

— Сэр Картер? Я понял. Я сообщу ему о произошедшем, а потом сразу же отправлюсь за подмогой.

Надо же, даже не возмутился, что я назвала его ребенком. Не до этого было.

— Только осторожно? — Я не сдержалась и крепко обняла Ринера. Все еще худой, все еще ниже меня. Страшно, как же мне сейчас было страшно за него, за Райне, за пропавшего неизвестно где Эльба с Аниэль. За Зенона, который уехал и пока не вернулся. — А с Аниэль все нормально?

— Все хорошо, не волнуйся, Эрцгерцог, скорее всего, подозревал, что в замке что-то происходит, поэтому решил ее увезти.

— Время! Давайте закругляйтесь, а то мне влетит. — Голос стражника был приглушенным, но мы четко все услышали.

— Удачи, Ринер! — шепнула я.

Ринер поджал губы, словно сдерживал слезы, быстро кинулся ко мне, порывисто обнял, а потом вылетел из камеры пулей.

Я не могла понять, сколько пробыла в камере. В какой-то момент я почувствовала себя уставшей настолько, что подгребла под себя солому и села на нее. На выступе и впрямь бегала какая-то мерзкая живность, поэтому я не решилась там присаживаться. А усталость была больше моральная, чем физическая: эмоции заключенных — это самое ужасное, что мне доводилось чувствовать. В какой-то момент мне стало настолько дурно, что я подумала, что меня сейчас стошнит. Зато с такими ощущениями от чужих эмоций, думаю, голод и жажда мне совсем не страшны.