Хороший сын (СИ) - Маквей Пол - Страница 20
- Предыдущая
- 20/46
- Следующая
— Приветик! — Мелкая Мэгги, зевая, входит в гостиную. Подходит ко мне, опускает мне голову на грудь. Уже совсем большая.
— Пойду, схожу куплю продуктов Мэри на обед. Через десять минут вернусь, — говорит Ма. Хлопает себя по карману, где лежит новый кошелек, оглядывает комнату. — А вы тут сидите тихо, не разбудите Пэдди.
Вот ведь счастье. Раньше сиди тихо из-за Папани, теперь из-за Пэдди, чтоб его. Я что, единственный нормальный мужик в этом доме?
— Хочешь? — спрашиваю, поднося ложку Мелкой ко рту.
— Угу, — говорит и раскрывает его широко-широко.
— Не «Угу», а «Да, спасибо», — вещаю я очень воспитанным голосом. Кто-то же должен ее учить, чтобы не стала похожей на ардойнских хулиганов.
— Да, пасибочки-спасибочки, и еще вишенка сверху.
Мы оба хохочем. Она уже умеет хохмить, хотя еще и маленькая. Я широким жестом отправляю ей хлопья в рот — будто самолет летит. Набираю еще ложку.
Мэгги зевает во весь рот.
— Хочешь, секрет скажу? — спрашиваю я, открывая глаза широко-широко и громко дыша через нос.
— Угу.
— Тогда принимаем Тайную Позу. — Ставлю хлопья перед камином.
Садимся друг напротив друга, скрестив ноги, лицом к лицу, колено к колену.
— К нам явился Давно Пропавший Дядя Томми, — говорю.
— А куда он пропал?
— Никуда. В смысле, теперь он нашелся. Класс, да? — Мы хватаем друг друга за руки, переплетаем пальцы. — Эту ночь ночевал здесь на диване, — шепчу.
Про то, что он из ИРА, я молчу. И про то, что, скорее всего, никакой он нам не дядя.
— А теперь он где?
— Ушел.
— А вернется?
— Не знаю.
— А почему это секрет?
— Не знаю, но, может, он богатый и будет каждую неделю давать нам денег. Вот будет здорово! — Тут я аж задохнулся. — А может, он умрет и оставит нам богатство по завещанию.
— Боженька!
Входит Моль в ночной рубашке.
— Моль, а у нас есть давно пропавший дядя? Микки говорит, что есть, — сообщает Мэгги.
— Мэгги!
Я ее сейчас убью.
— Микки, ты чего за лапшу ей на уши вешаешь? — негодует Моль.
— Есть у нас дядя, я сам его видел. Он тут и ночевал. Ха!
— Кто это тут ночевал? — подает голос Пэдди, входя в комнату; на нем футбольная форма.
— Давно пропавший дядя, — поясняет Мелкая.
— Мэгги! Замолчи! Не смей разбалтывать секрет всем подряд!
— А кто сказал, что это секрет? — интересуется Пэдди.
— Мама, — говорю, глядя на руки. Их как иголочками колет. Ма меня теперь убьет.
— Че вообще за базар? — спрашивает Пэдди.
Моль кивает на кухню, потом уходит туда, Пэдди за ней. Дверь закрывается. Да что Пэдди вообще о себе думает? Ходит тут, понимаешь ли, двери захлопывает — прямо король Сиама.
— Зачем ты им все разболтала? — нападаю на Мелкую.
— Я случайно, — отвечает Мэгги.
— В смысле «случайно»?
— Как-то само выскочило.
— Да уж, с тобой в тюрьму не попадай. Ты меня в пять секунд заложишь. Видела такой плакат: «Не болтай лишнего — поплатишься жизнью»?
— Нет. А что это значит?
— Погоди.
Подхожу к кухонной двери, прикладываю ухо. Там шепчутся.
— Видимо, прятался, — говорит Моль.
— Ма бы не разрешила, — сомневается Пэдди.
— Ты чего это тут подслушиваешь? — Подскакиваю, когда за спиной звучит мамин голос.
— Ничего, — вякаю.
— Видно, что ничего: красный, как свекла, — говорит Ма, прищурившись, и озабоченно: — А там кто? Что происходит?
— Да никого, только Пэдди и Мэри.
— Болтают про нашего давно пропавшего дядю, — сообщает Мэгги.
— Мэгги! — ору.
Чтоб ее!
— Я тебя, дрянь, сейчас придушу! — грозит мамочка. — Скажи этим двум, чтобы шли сюда: они мне нужны.
Снимает пальто, идет вверх по лестнице.
— Никогда больше ничего тебе на скажу. — Я обиделся.
— Почему? — спрашивает Мэгги.
— Почему? — Поднимаю брови чуть не до потолка, голос писклявый, как у мышки. — Тебе, что ли, ночью все мозги вынесло?
Открываю дверь кухни.
— Вас Ма зовет, — говорю.
Сажусь на пол у камина. Съеживаюсь — может, так Ма меня не заметит и не оторвет мне голову. Мамины ноги бухают по лестнице, сердце подпрыгивает с каждым ударом.
— А ты сам зачем рот разинул? — спрашивает Моль.
— Я-то тут при чем?
Ничего себе, решила на меня все повесить.
Моль и Пэдди плюхаются на диван, они явно разругались. Входит Ма. Садится в папанино кресло. Разглаживает материю на ручках. Мы переглядываемся. Все обосраться готовы от страха.
— Так, я вам сейчас кое-что скажу, а вы уж, пожалуйста, услышьте, потому как повторять не буду. Если кто-то вас попросит что-то для него сделать — что угодно — отвечайте: нет. Поняли? — Крутит обручальное кольцо на пальце. Его Папаня не прихватил, когда смылся. — А будут приставать, скажите им: пойдите поговорите с моей матерью.
Даже если кто-нибудь попросит сходить в магазин?
— Чтобы и пальцем не вздумали пошевелить ни для кого в этом районе. Кто бы это ни был. Мне без разницы, кто вас попросит. Пэдди, Мэри, вы поняли, о чем я говорю? Если что-то нужно будет делать, я сделаю сама. А вы не встревайте.
«Встревать» — значит, сотрудничать с ИРА.
— Услышали меня! — рявкает Ма.
— Да, мам, — отвечаем мы все, кроме Пэдди.
— Пэдди, ты слышишь, что я с тобой говорю? — Смотрит на него сердито.
— Угу, — отвечает он, глядя в окно.
— И что в этом доме случилось, в доме и осталось. Нечего трепаться на улице о наших делах. Поняли меня, вы, двое? — Это она нам с Мэгги.
— Да, мам, — отвечаем.
Это-то мы и так уже усвоили, из-за Папани.
— Дядя пришел переночевать — молчите. Вообще обо всем — рот на замок. И всё. Есть кому чего сказать? — Молчание. — Ну, хорошо, тогда не путайтесь больше у меня под ногами. Мне нужно голову помыть. Мэри, я купила тебе еду, иди собирайся на работу.
Все молча встают. Мэри уходит наверх. Пэдди — на кухню. Я так и лежу клубочком на полу. Мэгги пытается взять меня за руку, я вырываюсь. Ма вслед за Пэдди идет на кухню. Я — за ней, встаю у открытой двери и слушаю. Поворачиваюсь к Мэгги, прикладываю палец к губам.
— Ты должен идти прямо сейчас. Он хочет тебя видеть, — говорит Ма.
— А что ты ему сказала?
— Точно то же, что и тебе. Никто из них к тебе не сунется, это до них дошло. Ты знаешь, кто он такой?
— Да, — отвечает.
— Он здесь всем распоряжается. И если кто из них на тебя хоть одним глазом посмотрит, говори мне, — продолжает Ма.
— Хорошо, мама.
— И даже не думай, что я тут шутки шучу! — рявкает Ма. — Чем ты там раньше занимался, я даже знать не желаю. Все, закрыто.
— Хорошо. С ним я могу и не встречаться. Я тебе верю, — говорит Пэдди.
— Нет, уж ты сходи туда, пусть он тебе сам скажет, чтобы дошло.
Движение. Я бегу через гостиную и ударяюсь коленом о ручку папаниного кресла.
— У-у-у-уй! — ору я и от боли скачу по комнате.
— Придурок, — говорит Пэдди, стягивая футбольный свитер.
Я перестаю скакать, потому что у него по всему телу ссадины и желтые пятна — следы синяков. Он бежит наверх. Я ковыляю к двери.
— Ты это куда собрался? — спрашивает Ма.
— Наверх, одеваться, — отвечаю.
Мэгги проскальзывает мимо вверх по лестнице — не хочет оказаться на линии огня. Да, сегодня она показала, какова на самом деле. Я с ней еще поквитаюсь.
— Джози? — Голос от крыльца. Это тетя Катлин.
— Тут я, Катлин! — отвечает Ма.
Тетя Катлин входит.
— Чего у тебя стряслось?
— Ничего, — отвечает Ма, пытаясь спрятать лицо.
— Джози. Повернись. — Тетя Катлин смотрит на синяку нее под глазом — там, где ее ударила дверь. — Ты поэтому не вышла на работу?
Ма отворачивается.
— Иди наверх, Микки, — подталкивает меня Ма. — Ступай. Нам с тетей Катлин надо поговорить. И сиди там, понял? Ты уже и так здорово набедокурил.
Хочется спросить, можно ли взять с собой Киллера, но я боюсь, что Ма меня за это придушит. Ладно, где прячется эта штучка Мэгги, которую я сейчас убью?
- Предыдущая
- 20/46
- Следующая