Наследник (СИ) - Райро А. - Страница 28

— Вы подрались? — спросил я, стараясь не выдавать напряжения.

Девушка была спокойна, но мой Следопыт ощущал её волнение.

— Да. Немного. Просто не узнали друг друга.

— И что было дальше?

Она пожала плечом.

— Мы договорились и пожали руки. Решили действовать сообща. Будем дружить.

Я вскинул брови.

— Дружить?..

— Да. Дружить против общего врага. Мы решили, что я помогу тебе с фронта, а Джанко — с тыла. Она не против свадьбы и ещё раз повторила это. Я же сказала, что ты не собираешься ей изменять. Тут всё честно.

Акулина подошла к моему креслу.

— А я ведь подумала, что это мой отец её убил, когда увидела разбившийся верхолёт. А когда нашла Джанко, то сразу поняла, что это всё твоя идея. Почему ты сразу не сказал мне, что собираешься подстроить смерть Джанко?

Я поднялся с кресла и смерил её тяжёлым взглядом.

— А почему ты мне не сказала, что твой отец приказал её убить? Ты ведь знала об этом. Ну и как я могу тебе доверять?

Мы посмотрели друг другу в глаза.

— И если бы я тебе не доверял, — добавил я, — то не рассказал бы о своих планах насчёт Иномирцев. Я ведь понимал, что ты можешь сдать меня своему отцу, но был уверен, что ты будешь молчать.

Она вздохнула.

— Ты прав. Я разрываюсь между вами. Вы оба для меня важны, и мне бы хотелось, чтобы вы не враждовали, но у вас совсем разные цели. Я приставила к Джанко свою охрану на всякий случай, когда отец сказал мне про свои намерения. К тому же я видела, что ты и сам знаешь, что Джанко в опасности.

Я продолжал давить её взглядом.

— И что ещё задумал твой отец?

— А ты не догадываешься? Идея со свадьбой — его идея. Я её озвучила в удобное время. Отец не говорил мне этого напрямую, но он хочет от тебя наследников, которых будет контролировать. Вряд ли он оставит тебя в живых после этого. Если бы отец знал о твоих планах на северные земли, то, возможно, не стал бы с тобой связываться, а доложил бы об этом императору и в Бутон. Но он не знает. Я ничего ему не сказала.

Она подошла ближе и добавила:

— Я выбрала сторону, Кирилл Миронович. И эта сторона — Стокняжье. Я выйду за тебя замуж не потому что так сказал отец, а потому что хочу этого сама. Если наш союз поможет защитить Стокняжье, я сделаю ради этого всё.

Судя по реакциям её тела, Акулина не врала.

Я ощущал, как бьётся её сердце, как она дышит, чувствовал все перемены в её голосе.

— Тогда с сегодняшнего дня говори мне всё, что знаешь. Я должен понимать, чего ждать от твоего отца.

Она вдруг обняла меня.

— Надеюсь, Дом Снеговых будет существовать и дальше. Мой отец беспощаден, это правда. Он видит в тебе только возможность возвысить свой Дом. В погоне за властью он будто сошёл с ума. Но я прошу, не убивай его, когда он перейдёт черту.

Я крепко обнял её, но ничего не стал обещать.

Всю неделю после этого я почти не покидал свой кабинет. Никого не удивляло моё затворничество — все связывали это со скорбью по Джанко. А те, кто знал, что она жива, приходили поддержать меня уже по другому поводу.

Галей навещал по вечерам после тренировок с Витязями, мы сидели и решали, что ещё необходимо сделать до свадьбы. Было видно, что он пытается отвлечь меня делами.

Мичи бывал днём, после обеда, и постоянно спрашивал:

— Эй, бледнолицый, ты вообще сегодня ел?

Он пытался даже шутить, когда никто не слышит, но сразу понимал, что мне совсем не до юмора.

И вот однажды он вдруг высказался, прямо и без шуток.

Это случилось сразу после липовых похорон Джанко, которые почти для всех были настоящими. Собрались только самые близкие друзья.

Все в чёрном, мы стояли на холодном весеннем ветру у дальней рощи, где и устроили могилу с памятником. Там я насмотрелся слёз и наслушался речей от всех ребят Клана.

После всего этого, уже в кабинете, Мичи позволил себе повысить на меня голос.

— Слушай, Кирилл. Хватит подыхать — вот, что я тебе скажу! Ты должен знать, что никто из ребят не считает, что ты предал Джанко. Все понимают твою цель. Они понимают, что это лучшее, что ты мог сделать ради спасения Стокняжья и окончания войны. На месте Джанко любая нормальная девушка бы всё поняла. Повторяю: нормальная! С мозгами и логикой, а не с розовой кашей в башке! Джанко мозгами, уж точно, не обделена. Может, хватит уже убиваться, а? Иначе ты вообще до своей свадьбы не доживёшь, если жрать не будешь! Тогда нахрена всё это надо было затевать?

Он был прав.

Я уже и забыл, когда в последний раз ел. Кусок в глотку не лез. Я лишь занимался делами, полностью погрузившись в усиление Клана, в подготовку моего дома к свадьбе, в собрания, в деньги, в их зарабатывание и траты, в товары, в оружие и технику, в договорённости, в тренировки и пустые бессонные ночи.

Он хлопнул меня по плечу.

— Пойду скажу, чтобы тебе пожрать принесли, ага?

Не знаю почему, но его слова выдернули меня из нескончаемого круга дел и решений. Даже Галей не смог взбодрить меня так же, как Мичи, хотя ничего особенного тот не сказал.

Я и без него всё понимал.

Что ребята не считают меня ублюдком; что Джанко всё понимает, потому что у неё есть мозги и логика; и что, в конце концов, надо бы пожрать. Наверное, я просто ждал, что кто-то скажет мне это в лицо.

За неделю до свадьбы я чувствовал себя уже лучше.

В один из вечеров ко мне опять явился Мичи, но на этот раз я сам его ждал, потому что предстояло встретиться с отцом Мидори, варваром из магазина на Третьей Восточной улице.

— Ну всё, — доложил Мичи. — Мы привезли его сюда вместе с товаром, он разгружает последние ящики из верхолёта. Мидори должна пригласить его в дом, чтобы рассчитаться за услугу.

В коридоре за его спиной послышался взволнованный голос Мидори.

— Сюда, пожалуйста. Дальше по коридору и в кабинет. Да-да.

Мичи посторонился, пропуская девушку и ещё одного человека.

Это был варвар Николай Кудинов. Высокий худой блондин с отсутствующим взглядом, в рабочем костюме.

Увидев меня, мужчина остановился и поклонился, а потом просто остался стоять и ждать, когда ему заплатят за погрузку товара.

— Присаживайтесь, господин Кудинов. — Я пригласил его к креслу напротив рабочего стола, но он будто меня не услышал.

— Мне сказали, что надо разгрузить товар и забрать деньги. — Его голос был равнодушным и усталым. — Сто двадцать медных брумов.

Мичи тем временем тихо закрыл дверь и встал у выхода, а Мидори остановилась около отца, ну а я открыл ящик, достал десять золотых и положил на стол.

— Здесь немного больше. Спасибо за работу.

Его взгляд упал на монеты, а потом мужчина опять повторил:

— Мне сказали, что надо разгрузить товар и забрать деньги. Сто двадцать медных брумов.

От его слов Мидори тяжело вздохнула.

Я убрал деньги со стола и снова открыл ящик. Отсчитал нужную сумму и вывалил монеты горкой на стол.

— Пересчитайте, господин Кудинов. Здесь должно быть сто двадцать.

Он кивнул, подошёл к столу и начал считать по одной монете, передвигая их в сторону.

Пока он отвлёкся, я плавно провёл рукой по воздуху, вызывая молитву Оракула.

Не вышло.

Пришлось повторить жест, максимально сосредоточившись. Шаман Ю научил меня «слушать духов и видеть себя» — так он это понимал — и сейчас я прислушался и будто заглянул внутрь, на своё астральное тело.

Оно сияло ярко и ровно, без чёрной скорлупы.

Прикрыв глаза, я сосредоточился только на вызове духов. Их тени появились и окружили меня, завертелись вокруг, плотно облепили, забирая мою силу, а взамен отдавая молитву. Они истощали меня с бешеной скоростью, прицепились, как вампиры, и высасывали резерв всё быстрее.

— Кирилл... смотри, — услышал я шёпот Мидори.

Открыл глаза и увидел, что передо мной мерцают синие буквы молитвы.

Получилось!

Это был мой родной язык, я видел это, но что именно было написано, так и осталось непонятным.