Тяжело быть злодеем третьесортного романа (СИ) - "Лемор" - Страница 3

Я явно был в каком-то дворце — коридоры были длинные, вокруг стояла атмосфера какой-то… м-м-м, злой торжественности: к моему неудовольствию, встречалось немало красных тонов, по типу словно кровавых дорожек, напоминающих мне ту реку крови, было до обидного пусто и… холодно. Не буквально — меня укутывали будь здоров, простуда не грозила, холод был больше на каком-то духовном уровне — к моему удивлению, чувствовалось это лучше в состоянии, когда все остальные ощущения отходили на второй план.

Как я уже сказал ранее, останавливались мы обычно на какой-то тренировочной площадке, хотя иногда и выходили во дворик. Выходили как утром, так и ночью. Старуха двигалась словно по какому-то алгоритму и, если бы она иногда не задерживала взгляд (опустим то, что она слепая, м-да) на полной, голубой луне, то я бы серьёзно начал задумываться о том, что она какой-то биоробот, не реагирующая на какие-либо раздражители. Нет, конечно, когда я показательно начинал плакать, она меня брала на руки и пыталась успокоить, но…

В её движениях была всё та же механичность. Никаких чувств. Словно какая-то установка, которой нужно следовать.

Остаётся вопрос того, кто меня кормил, да? Не энергией же солнца питался, право слово. Первые недели две ко мне приходили какие-то женщины средних лет, естественно, все с перевязанными глазами, однако потом… кхм, кое-что поменялось. Да так поменялось, что всю оставшуюся жизнь поменяло.

Скажем так — первая встреча без эксцессов не обошлась. Тяжело передать степень моего удивления, когда ты себе спокойно лежишь в кроватке, пытаешься разобраться со сверхъестественной энергией внутри себя, и тут тебе в детскую заходит крепкий такой длинноволосый красноволосый мужик в красных, словно кровавых, одеждах (у меня, кажется, появилась лёгкая фобия на этот цвет), с лицом-кирпичом, отчуждёнными, ненормально спокойными красными глазами и большим, длинным мечом, подходит к тебе вплотную, всматривается словно в саму душу, а потом неожиданно начинает снимать этот свой халат. Или это… как его… А, точно, ханьфу! Или нечто похожее на него.

Честно говоря, меня тогда захлестнула такая паника, какую я и не испытывал во время налаживания отношений с чёрным сердцем — меня охватил настоящий, первобытный ужас, о чём я сразу заявил, заплакав что есть сил, надеясь на то, что меня спасут. Выход в состояние внетелесности (не всегда же в нём находиться, да и видеть всё стал уже намного лучше) помог успокоиться, но останавливаться реветь я не собирался ни при каких обстоятельствах! Всё зашло настолько далеко, что даже появились серьёзные намерения попробовать детонировать свой генератор сверхъестественной энергии, попытавшись забрать больно красную гниду с собой.

Мой плач, полный ужаса, немного поубавил пыл мужика, наполовину снявшего свои одеяния, заставив со всё тем же холодным, отчуждённым взглядом уставиться прямиком в мои заплаканные глазки. Дальше же моё представление о мире самым натуральным образом уничтожили: крупный мужик, наклонив голову, схватился рукой за кожу на лице, после чего начал стягивать её. Я будто стал жертвой фильмов ужасов, увидев, как кто-то стягивает с себя заживо кожу, продолжая при этом пялиться прямо на тебя!

Под грубой кожей оказалась ещё одна, но уже намного более нежная и… женственная. Мысленно открыв рот, отказываясь верить в существование подобного уровня грима, я увидел перед собой вполне симпатичную, даже красивую, красноволосую женщину. Не самую, скажем так, хрупкую, но разница была до того фантастичной, что я на это и не обращал внимание.

Женщина прикоснулась к своему горлу, начав что-то делать, после чего прокашлялась. Я попытался сделать вид, что не заметил во время этого кашля изменения тональности — из низкого, грубого, мужского, во вполне себе высокий, женский.

Страшная тётенька с ещё более страшными фетишами достала меня из кроватки и начала качать на руках, видимо, попытавшись успокоить, ещё и запев что-то. Я не понимал ни слова, но голос у неё был приятный, в чём-то нежный и расслабляющий. Если бы не выражение лица, отчаянно просившее кирпича, то было бы совсем хорошо.

Уже перестав испытывать первобытный ужас и осознавая, что худшего избежать удалось, выключил биологическую тревогу, ожидая развития событий. Женщина ещё какое-то время что-то напевала, пока не удостоверилась, что больше я плакать не собираюсь, и положила обратно в кроватку. С неизменно холодным, отчуждённым лицом окончательно сбросила с себя верх, потратив, на самом-то деле, немало времени на то, чтобы снять бинты со своей груди — они, пожалуй, излишне плотно её обволакивали. Понятно, что зачем-то скрывала свой пол, но всё равно полезного мало.

К тому моменту я уже понял, что она собирается делать, поэтому больше как-либо не сопротивлялся. Суровая кормилица, блин…

Во время процесса взгляд красноволосой женщины был сосредоточен на моём лице, что, если честно, немного напрягало. После кормёжки красноволосая ещё какое-то время на меня смотрела, словно пытаясь что-то разглядеть, но вскоре сдалась и вернула в кроватку, замаскировалась под мужика и молча вышла.

В таком формате и проходили мои дни: ко мне регулярно приходили уборщицы, меня регулярно кормили (к счастью или сожалению, кормилица больше не менялась), вывозили на прогулку, иногда (всё та же старушка) мыли, но на том и всё. Ах да. Иногда приходила злая пыль и что-то проверяла — раз в неделю-две. Постепенно злой дедуган приходил всё реже, пока совсем не перестал, видимо, удостоверившись, что помирать я не собираюсь и всё «идёт как надо».

Наверное, самое тёплое отношение ко мне проявляла дама со странными наклонностями, с каждым днём относясь к моей персоне всё мягче и как-то… домашнее — стало даже казаться, что она меня начала считать собственным сыном: во время кормёжки всё чаще напевала самые разные песни, рассказывала что-то, находила время, чтобы поиграть — руками пускала энергетических зайчиков, натурально левитировала меня по детской и по мелочи — вон, меч свой показывала, один раз пополам разрубила им пролетавшую мимо муху, на что я реагировал восторженным смехом, что определённо нравилось красноволосой. Как она мне принесла неожиданное чудо, так и я ей приносил, пусть и больше непроизвольно.

Но поворотным моментом, всё же, были не эти мелочи. Они тоже важны, но выступают скорее кирпичами будущего дома, а не им самим.

В какой-то момент, спустя где-то месяца три, если не все четыре, красноволосая протянула палец к моим ладошкам и начала чего-то ждать. Ждала упёрто, и по её лицу я видел, что от меня какие-то действия просто жизненно необходимы.

Я, не особо понимая, чего она хочет, рефлекторно ухватился своей ладошкой за её палец, наверное, вообще впервые увидев на её лице искреннюю, широкую улыбку. Эм, кажется, немного безумную, но от этого не менее печальную. Как же ярко здесь местные умеют проявлять эмоции, никак не могу привыкнуть. Особенно оно контрастировало с её лицом-кирпичом.

— Вы ****** молодец, ******* ******, — чмокнула меня в лоб женщина. На секунду ставший тёплый, по-настоящему материнский взгляд, вновь стал холодным и отчуждённым. — ******** наследник, ********* глава…

Язык я учил аномально быстро. В моих перекошенных пространством-временем энергетических и не совсем мозгах явно происходило что-то безумно странное, потому что запоминал и понимал всё я как бы не на порядок лучше и легче, чем это было до смерти. Осознание смысла звука, доносившегося изо рта моей кормилицы, приходило, конечно, не мгновенно, но было достаточно всего пары повторений, чтобы примерно понять, что имела в виду женщина. Это пугало, если честно. Я не мог объяснить, как и почему это работало, что мне подсознательно ломало картину мира, всё больше и больше отдаляя от реальности. Право слово, пытался найти какое-то разумное объяснение, однако, как бы не старался, какие бы безумные и стрёмные теории не строил, просто не мог.

Ну, к счастью, сравнительно легко забил, начав пользоваться своими возможностями на полную.