Совесть негодяев - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 31

• Предыдущая
• 31/79
• Следующая

– Он издевается, – произнес неуверенно глава компании.

– Что вы, – быстро взял инициативу в свои руки грек, – шутки кончились. Это просто позор, что мы столько времени сидим здесь. С нашими возможностями и деньгами мы давно должны быть в тысячах километров отсюда. Это же ясно, господа. Как вы этого не понимаете? Просто стыдно столько времени сидеть в этой тюрьме. Ваши друзья могут подумать, что нам здесь понравилось.

– А ведь он прав, – поддержал грека генерал.

– Конечно, прав, – сердито ответил финансист, – но с тобой разве можно договориться? Чуть что, сразу вспоминаешь свои три взятых села. Это просто какое-то наваждение.

– Мы должны были договориться давно, – примирительным голосом произнес генерал, – просто у нас плохие характеры.

– Да, он у тебя не очень хороший, – сразу согласился финансист, – привык там командовать у себя в армии.

– А ты привык распоряжаться в своей компании, – сразу парировал его выпад заместитель министра обороны.

Сейчас опять начнут спорить, с испугом подумал грек и моментально вмешался:

– Какие будут предложения?

– Отсюда надо выйти, – убедительно произнес генерал.

– И как можно быстрее, – поддержал его финансист.

– Значит, мы договорились, – обрадовался грек, – давайте обсуждать детали предстоящего побега. Хотя я лично не представляю, как можно сбежать из этой тюрьмы. Ваши предложения, господа, я с удовольствием выслушаю.

Оба его соседа заговорили разом, перебивая друг друга.

В результате обсуждения Пападопулос-Ионидис осознал, как явно недооценивал своих соседей. Те уже в деталях продумали план побега, стоимость подобной акции, подготовили деньги и людей. По взаимной договоренности половину всей суммы внес заместитель министра обороны, другую половину – глава компании. В таких случаях нельзя было скупиться, и они вынуждены были заплатить и за своего соседа, понимая, как важно сбежать всей камерой, одновременно.

Через три дня один из дежурных офицеров получил пятьдесят тысяч долларов наличными. Двоим надзирателям, дежурившим обычно во время смены этого офицера, было выдано по десять тысяч долларов. Все делалось достаточно быстро и четко. В пятницу вечером дежурный офицер, получивший столь необыкновенную взятку, заступил на дежурство. Оба предупрежденных надзирателя благоразумно предпочли остаться в своей комнате, не выходя в этот вечер к заключенным. Ровно в десять часов вечера офицер, подойдя к камере, где сидели порученные его заботам люди, отпер дверь.

Упрашивать заключенных не пришлось. Все трое давно были готовы к подобной метаморфозе офицера тюремной стражи. Один из надзирателей отправился наверх и благоразумно разговорил сидевшего на первом этаже другого офицера. Приходилось отрабатывать свои десять тысяч долларов.

Никем не замеченные, они покинули свои камеры и вышли на первый этаж. Офицера там уже не было. Надзиратель пригласил его выпить с ними припасенный исключительно для таких случаев особый коньяк. Самый сложный момент был при выходе из здания. У сопровождавшего трех заключенных дежурного по тюрьме потребовали письменный приказ на транспортировку заключенных в такое позднее время. Но офицер просто прикрикнул на дежуривших сотрудников, объяснив, что дело не терпит отлагательств. И заключенным разрешили выйти из здания и сесть в уже подогнанный закрытый микроавтобус, где, кажется, должна была сидеть охрана, хотя в этом никто не был уверен.

Офицер, получивший взятку в пятьдесят тысяч долларов, поехал вместе с ними. В тюрьме ему уже нечего было делать. Его месячный оклад был около двадцати долларов, и за эту ночь он заработал больше денег, чем сумел бы заработать за двадцать лет безупречной службы. И это при условии усиленного питания воздухом и проживания без дома и семьи. Только в этом случае примерно через двадцать лет он мог собрать подобную сумму. Разница была столь очевидна, что, когда ему предложили такую взятку, он взял деньги, даже не задумываясь.

В эту ночь микроавтобус преодолел около четырехсот километров, ни разу не остановившись. Одежда и еда были прямо в автобусе, и задерживаться не было особой необходимости. На следующий день днем они проехали наконец государственную границу, оказавшись в Дагестане. Но и там автобус не остановился. Он свернул резко влево, уклонясь от трассы Баку – Ростов, которая проходила через зону боевых действий, и взял курс на Северную Осетию. Вечером того же дня они прибыли в Ставрополь.

И только здесь, уже переодетые и выспавшиеся, они почувствовали себя в относительной безопасности. Но оставаться в Ставрополе было нельзя. На следующий день все трое прибыли на Курский вокзал в Москве. Их длительный побег был завершен. У финансиста была квартира в Москве, и он пригласил своих товарищей поехать к нему. Ключи были у соседей. В самой квартире лежали спрятанные на «черный день» десять тысяч долларов. Но генерал отказался, у него было достаточно много друзей в этом городе, чтобы нуждаться еще в какой-нибудь помощи. Со своими товарищами по камере он расстался подчеркнуто сухо – уже начали сказываться политические разногласия. А грек согласился на приглашение с удовольствием. Он не знал, что ему еще придется пожалеть о своем поспешном решении. Но пока они принимали ванну в пустой квартире, заказывали себе обеды по телефону и даже, пользуясь услугами газеты «Московский комсомолец», вызвали на ночь двух весьма приятных девиц. Жизнь казалась им такой прекрасной.

Прибыв в Москву, он прямо с вокзала позвонил Родионову, но телефон не отвечал. Решив, что семья сестры полковника уехала на дачу, Дронго не стал набирать вторично номер. Он понимал – если его узнали в Ташкенте, вполне вероятно, что его смогут вычислить и в Москве. Поэтому нужно было соблюдать необходимую осторожность и не попадаться на глаза соратникам Валдиса, которые действовали достаточно профессионально.

Выбрав небольшую гостиницу «Останкино», расположенную достаточно далеко от центра, он снова позвонил сестре Родионова, и снова никто не ответил. По договоренности он не имел права звонить непосредственно домой полковнику, и поэтому приходилось ждать. Позвонив еще раз и не получив ответа, он позвонил по резервному телефону полковнику Иваницкому. Трубку сняли почти сразу.

– Слушаю вас, – сказал уверенный голос.

– Мне нужен товарищ Иваницкий, – все-таки в России никак не приживалось это забытое слово «господин».

– Я вас слушаю.

– Вам привет от Петра Петровича.

Наступило долгое молчание.

– Вы меня слышите? – спросил Дронго.

– Когда вы приехали?

– Сегодня утром, – его начинала нервировать подобная манера разговора.

– Вы были в... командировке? – спросил Иваницкий. Вот это школа, подумал Дронго. Он не спросил, где именно был его собеседник.

– Да, я только что вернулся из командировки.

– Вы долго отсутствовали?

– Четыре дня.

– Нам нужно увидеться, – решил Иваницкий.

– Прямо сейчас?

– Завтра утром, на проспекте Мира. Мы встретимся...

– Я знаю. – Обычно встречи назначались у здания бывшего союзного Комитета защиты мира. В советские времена Комитет защиты мира служил своеобразным прикрытием для политических целей Советского государства, там всегда бывали сотрудники МИДа и КГБ.

– Тогда завтра утром в десять.

– До свидания, – Дронго положил трубку. Что-то случилось, подумал он. Произошло нечто исключительное.

Было уже половина седьмого вечера. Он посмотрел на часы и заторопился на проезжую часть. Остановил попутную машину и поехал в сторону бывшего издательства «Молодая гвардия». Доехав до места, где несколько дней назад они должны были встретиться с Родионовым, он осмотрелся. Конечно, здесь не было ничего необычного. На углу стояла продавщица мороженого. Он точно помнил, что несколько дней назад, проезжая мимо этого места в аэропорт, он обратил внимание на эту немолодую женщину. Подойдя к ней, Дронго протянул деньги.

– Мороженое, пожалуйста.

• Предыдущая
• 31/79
• Следующая