Еще ближе (СИ) - Леру Юлия - Страница 10

Я читала новые данные по Межвременью и понимала, что Снежный мир, похоже, переживает как раз что-то подобное. Но только это были какие-то микротолчки. Как землетрясение в два-три балла. Ты и не почувствуешь, если не будешь в это время где-нибудь на сотом этаже токийского небоскреба. Мы с Керром прыгали — мы чувствовали. Для тех, кто оставался на планете, не менялось ничего.

Но что становилось причиной таких толчков? Я не знала. Поговорить пока об этом мне было не с кем, а Керра, похоже, больше интересовало, как избежать встречи со мной в светлом помещении школьной библиотеки, чем происходящее на родной планете.

Хотя, конечно, я была не права. Керр курировал Снежный мир, он наверняка попробует что-то разузнать. Но чувство обиды во мне становилось с каждым днем все сильнее. Почему, даже если мы и расстались, он не поговорит со мной? Ведь видит, что я копаюсь на полках в той же секции библиотеки, что и он. Знает, что совсем скоро я покину Белый мир.

Вечером перед отправлением я едва не плакала. Сидя в своей комнате и слушая развлекательную книгу — историю о том, как девушка попала в другой мир и стала там великой правительницей — я с трудом сдерживала слезы.

Он даже не пришел попрощаться со мной. Даже не пришел.

Я легла спать поздно, хотя знала, что выехать к Воротам придется задолго до рассвета. Ждала. Надеялась, что он постучит в мою дверь. Даже поздней ночью я впустила бы его к себе, обняла бы, положила голову на грудь, рассказала бы о том, как волнуюсь и переживаю. Но Керр не появился.

Когда запищал будильник, я уже была на ногах. За окнами еще царила ночь, только огни шестиколесного микромикроавтобуса, вроде того, что возил нас на практику еще в школьные времена, освещали подъездную дорожку к пансионату. Я накинула на плечи пальто и спустилась вниз, зябко поежившись, когда порывы ледяного ночного ветра взметнули волосы и забрались за воротник.

В салоне было тепло, почти жарко. Аргента в куртке, Тринка в длинном плаще и Керр ждали меня. Я на секунду замерла, увидев того, о ком думала добрую половину ночи, но потом заметила взгляд Тринки и поспешила сделать вид, что замешкалась, зацепившись каблуком ботинка за порожек.

— Привет, Протеже, — сказал Аргента, ухмыляясь. — Прохладное утро, правда?

Я прошла на свое место рядом с Керром, уселась, с наслаждением ощущая, как теплые потоки воздуха ласкают кожу.

— Ужасное. Надеюсь, на Земле теплее.

— Там сейчас конец марта, — из уст рептилии странно звучали названия земных месяцев. — Думаю, мы одеты по погоде.

Водитель из-за пластиковой перегородки обернулся к нам, Аргента дал знак, и микроавтобус тронулся. Шины мягко зашуршали по накопившему энергию дорожному покрытию. Мы выехали с территории кампуса и понеслись по ночной дороге к выезду из города.

— Можно подремать, ехать будем долго, — сказал Аргента, доставая из кармашка у окна свернутое одеяло и расправляя его. — Всем приятного пути.

Он завернулся в одеяло и захрапел буквально сразу же. Освещение в салоне постепенно отключилось, стало темно. Силуэт Тринки казался в этой темноте высоким и странным. Когда мы покинули город и понеслись по дороге, ведущей к лесу, я откинулась на спинку и тоже закрыла глаза. Керр не касался меня и не обнимал, просто молча сидел рядом. Мерное гудение двигателя и мягкое покачивание рессор убаюкивало, и я вскоре сама не заметила, как заснула, несмотря на терзающие меня грустные мысли.

Проснулась я, как мне показалось, минут через пять. Голова моя лежала у Керра на плече, его рука покоилась на моей спине. Я повернулась, и он от неожиданности вздрогнул в темноте.

— Спасибо, что решил меня проводить.

Он сжал мою руку, но головы не повернул.

— Потом. Спи, — ответил он в непререкаемой манере Трайна, и я послушно снова провалилась в сон.

Водитель высадил нас у развилки, там, где знакомая мне тропинка уводила в самую чащу леса. Я закуталась в пальто, Аргента, беспрестанно зевая, поднял воротник куртки. Мы быстрым шагом вошли под сень темных деревьев.

— У вас есть время попрощаться, — сказал мой Патрон, увлекая за собой Тринку. — Только не тяни, аниморфы Приэ тут повсюду.

Они скрылись за деревьями, и я повернулась к Керру. Он притянул меня к себе и поцеловал так, что у меня перехватило дыхание. Горький это был поцелуй. В нем были и вина, и злость, и обида, и любовь. Я попыталась обнять Керра, но он отстранился.

— Береги себя, — сказал он, глядя в мои глаза своими вишневого цвета глазами. — Береги себя, Одн-на.

И ни слова о том, что будет с нами завтра.

Я хотела попросить прощения, хотела забыть о гордости и извиниться — что угодно, чтобы превратить это ужасное тягостное расставание двоих чужих друг другу людей хотя бы в расставание друзей — но не смогла. Так и отпустила его обратно, в теплый микроавтобус, без единого слова прощания.

По пути к Воротам я то и дело прикасалась пальцами к губам, пытаясь сохранить ощущение поцелуя. Его горечь так и осталась со мной, когда я прыгнула.

Я злилась на Керра. Несмотря на то, что он приехал меня проводить, несмотря на этот горький поцелуй и беспокойство в голосе — злилась. Если он вдруг сменил гнев на милость — почему не пришел вечером, просто поговорить, даже если в разговоре оказалось бы мало приятного? Я решительно не понимала его поведения. Это был как раз тот случай, когда слова оказались бы важнее поступков. Когда разговор дал бы больше, чем прикосновение губ.

Я злилась на Керра. Но спустя всего пару дней после прыжка мне стало не до размышлений о странностях поведения моего друга. Слишком все закрутилось.

Уз’кул, вампир, присматривающий за мной на территории Солнечного мира, встретил нас у Ворот. Это был коренастый крепкого телосложения вампир с глазами чуть навыкате и тонкими губами, скрывающими мелкие острые зубы. Было в его облике что-то хищное, заставляющее насторожиться и задуматься о том, а стоит ли ему доверять. Но Совет ему верил, а значит, должна была верить и я.

Аргента отвез Тринку в резиденцию, сам же поехал в представительство старших рас на планете Земля — в то самое здание, где давным-давно я рассказывала свою историю совету вампиров и ангелов. А я решила, пока есть время, навестить маму.

Официально я работала в другом регионе страны, экономистом в одной научной организации. Маме перечислялись деньги — якобы от меня, в помощь и на подарки. Приезжая на лечение, я всегда старалась заглянуть к ней, остаться с ночевкой на день-другой, а если не получалось — хотя бы просто позвонить. Земля не была моим домом. Но я провела здесь так много времени, пока не обрела память о своем настоящем рождении, что забыть о своих здешних родных просто не могла.

Уз’кул, хоть и тяготился ролью моей няньки на Земле, был не против. Я должна была представить его как коллегу по работе и своего друга. Его звали Роберт, и он приехал в этот город в командировку. Я не очень представляла себе, что могло бы связать меня с таким коллегой, но согласилась. Мы взяли такси и проехались до пятиэтажки, где прошло детство одного из моих воплощений.

Увидев меня и моего «друга Роберта», мама всплеснула руками. Оказалось, у нее гостил Вовка, то есть Владимир Иванович, мой земной брат. Я привезла подарки и полную сумку продуктов из ближайшего супермаркета, но мама и так ни в чем не нуждалась — благодаря моим деньгам у нее было все, даже икра. Я с удовольствием намазала ей кусок хлеба и попросила горячего чаю с сахаром. Вода с буницей мне никогда не нравилась, и у себя в Снежном мире я часто заваривала чай из местного подобия шиповника просто так, а не в лечебных целях.

Я подарила маме кофеварку и большой мешок кофе из элитного магазина, благо денег у меня теперь тоже было много. Глядя на эту хрупкую, уже поседевшую женщину, слушая, как взрослый и солидный мужчина — брат рассказывает мне о проблемах с дочкой-подростком, я чувствовала себя инопланетянкой.

Совсем скоро этот мир узнает о том, что ангелы и вампиры всегда жили у людей под боком. Как это воспримет моя мама? Что скажет своей дочери Вовка? Я чувствовала себя виноватой, наблюдая, как мама показывает моему «другу Роберту» наши с Вовкой детские фотографии и говорит о том, как же быстро летит время. Для меня оно летело еще быстрее, чем для нее.