Легавые. Ружье. Загадка Глухого - Хантер Эван (Ивэн) - Страница 46

Квартира 31 находилась в середине коридора. Клинг подошел к двери, послушал, что творится внутри, покачал головой, отошел и прислонился спиной к противоположной стене. Карелла занял позицию рядом с дверью, снял револьвер с предохранителя и положил палец на спусковой крючок. Клинг хорошенько оттолкнулся от стены и со всей силой ударил ногой в дверь чуть выше замка. Дверь распахнулась. Клинг ураганом ворвался в комнату, и Карелла с револьвером в руке последовал его примеру.

В комнате никого не было.

Они прочесали всю квартиру. Дверь ванной была закрыта. Карелла медленно левой рукой повернул ручку, рывком распахнул дверь и, держа револьвер перед собой, вошел. В ванной тоже было пусто.

— Позови техника, — сказал он Клингу. — А я посмотрю, нет ли здесь чего интересного.

Квартира была маленькой и очень грязной. Входная дверь, так ловко выбитая Клингом, находилась как раз напротив гостиной. В углу располагался гарнитур из трех предметов: одно кресло с золотой обивкой, другое — с голубой и темно-бордовая тахта. Над телевизором висела репродукция картины под Рембрандта — улыбающийся крестьянин с трубкой. На тахте валялась иллюстрированная утренняя газета. Номер был от 9 сентября. На полу стояли банки из-под пива и полная окурков пепельница. На кухне в мойке скопился недельный запас грязных тарелок, а на столе стояла посуда с остатками завтрака. Судя по окаменевшим овсяным хлопьям в чашке, последний раз Дамаск завтракал здесь месяца два назад, примерно в то время, когда купил газету. На полу а ванной, возле унитаза, Карелла обнаружил открытый номер «Лайфа», на умывальнике — безопасную бритву и комья застывшего крема для бритья. Куда бы ни отправился Дамаск, бритву он с собой не взяд Около крана холодной воды лежали два кусочка туалетной бумаги с крошечными пятнышками крови. Похоже, хозяин брился, порезался и воспользовался туалетной бумагой, чтобы остановить кровь. В раковине у стока застряли волосы и кусочек мыла «Айвори». У одной их гнутых на старинный манер ножек ванны лежали скомканные мужские трусы. За тюбиком пасты на умывальнике гнездились тараканы, по полу бегали мокрицы. Ванная комната была, пожалуй, самым прелестным уголком в квартире.

Немногим уступала ей спальня.

Неубранная кровать выглядела отвратительно: подушка * лоснилась от жира, а простыни были заляпаны спермой. На ночном столике стояла коробка, в которой, судя по надписи, находились противозачаточные средства. Карелла потряс коробку над кроватью, и из нее вывалились два презерватива. В комнате пахло грязным бельем и окурками. Карелла подошел к окну и распахнул его. На ступеньке пожарной лестницы примостились порожняя молочная бутылка и коробка из-под крекеров. В квартире дома напротив женщина в цветастом халате убирала кухню и что-то напевала. Вздохнув, Карелла отошел от окна.

В единственном стенном шкафу на полу лежала груда грязных сорочек и нижнего белья. На вешалке одиноко висел коричневый костюм. Взглянув на ярлык, Карелла не без удивления отметил, что он куплен в одном из самых дорогих магазинов мужской одежды. На полке лежала мягкая серая шляпа. В дальнем углу шкафа Карелла обнаружил отгфытую шкатулку, а в ней «Айвер Джонсон» 22-го калибра и семнадцать патронов.

На комоде в спальне стояла бутылка виски, спиртного в ней оставалось пальца на три. Рядом два стакана, причем на одном из них виднелись следы помады. На комоде лежала коробка спичек и смятая пачка из-под сигарет «Уинстон». Когда Карелла открывал ящик комода, вошел Клинг вместе с техником-смотрителем. Это был колченогий негр лет сорока пяти в грубых хлопчатобумажных брюках и черном свитере. У него был вид человека, очень недовольного тем, что, во-первых, он негр и, во-вторых, колченогий. Он явно не любил белых, не любил людей, пышущих здоровьем, и полицейских. Тем не менее он терпеливо ждал, когда его начнут допрашивать двое белых и абсолютно здоровых полицейских.

— Это техник-смотритель, — сказал Клинг. — Его зовут Генри Янси.

— Здравствуйте, мистер Янси, — поприветствовал его Карелла. — Я детектив Карелла, а это мой коллега, детектив Клинг.

— Я уже с ним познакомился, — буркнул Янси.

— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете.

— А если возражаю? — отозвался Янси.

— Нам просто хотелось бы узнать кое-что о жильце этой квартиры.

— Что именно? — спросил Янси. — Спрашивайте побыстрей, а то мне надо на улицу, забирать мусорные баки. Иначе полиция меня оштрафует.

— Мы постараемся вас не задерживать, — сказал Карелла. — Кто снимает эту квартиру?

— Уолтер Дамаск.

— Он давно здесь живет?

— Года три-четыре.

— Женат?

— Нет.

— Живет здесь один?

— Как сказать, — пожал плечами Янси. — Вообще-то один, но когда он здесь, к нему ходят женщины.

— Он здесь редко бывает?

' — Бывает, но не регулярно.

, — Нельзя ли поточнее?

'. — Он то появляется, то снова куда-то исчезает. Я не- задаю вопросов, если жилец исправно платит за квартиру.

— А' он платит исправно?

* — Владелец дома не жалуется, значит, платит. Я здесь только техник-смотритель.

— Когда вы его видели в последний раз?

— Не помню.

— Недавно?

— Не помню.

— Может, в сентябре?

— Говорят вам, не помню.

— Мистер Янси, нам бы очень не хотелось тревожить жильцов на этаже, чтобы выяснить, когда Дамаск был здесь в последний раз.

— Это же ваша работа, — сказал Янси, и уточнил — Тревожить людей.

— Ничего подобного, — сухо заметил Клинг. — Наша работа — найти человека, подозреваемого в убийстве.

— А кого убили? — спросил Янси.

— Почему вас это интересует? — в свою очередь полюбопытствовал Карелла.

— Просто так, — пожал плечами Янси.

— Побробуйте все-таки вспомнить, когда вы в последний раз видели Дамаска.

— Не то в конце лета, не то в начале осени.

— До Дня Труда*?

— Вроде бы.

— Ис тех пор не встречали?

— Я не уверен, что и тогда его видел.

— В этом месяце вы его видели?

— Нет.

— Значит, в октябре не видели, так?

— Так.

— Но в сентябре вы его видели, причем, как вам кажется, до Дня Труда^[22], так?

— Так.

— Он был один?

— С ним была женщина.

— Вы знаете, кто она?

— Нет, он все время приводил новых женщин.

— Эту женщину вы прежде встречали?

— Пару раз.

— Но не знаете ее имени?

— Нет, не знаю.

— Как она выглядела?

— Не помню.

— Белая, негритянка?

— Белая.

— Волосы?

— Рыжие.

— Глаза?

— Не помню.

— Хорошенькая?

— Для белой женщины хорошенькая.

— Сколько же ей лет?

— Лет тридцать. -

— Она из здешних?

— Не думаю. Я видел ее, только когда Дамаск приводил ее к себе.

— Часто приводил?

— По крайней мере, несколько раз.

— Сколько лет Дамаску?

— Лет сорок.

— Как он выглядит? — спросил Карелла.

— Вашего роста, шесть футов с чем-то, темные волосы, голубые глаза. Хорош собой.

— Ты слышал, Берт? — спросил Карелла.

— Угу, — отозвался тот, не отрывая глаз от блокнота.

— Он белый? — решил уточнить Карелла.

— Белый.

— Цвет лица?

— Я же сказал — белый.

— А точнее? Смуглый, бледный, желтоватый?

— Лицо светлое такое…

— Телосложение?

— Примерно, как ваш приятель.

— Усы или бороду носит?

— Нет.

— Шрамы есть?

— Нет.

— Татуировка?

— Нет.

— Какие-то особые приметы?

— Вроде никаких.

— Физические дефекты?

— Вы имеете в виду, не колченогий ли он?

— Я имею в виду вообще любые физические дефекты, — не дрогнул Карелла. .

— Нет, никаких дефектов.

— Так, теперь о голосе. Какой у него голос?

— Голос как голос…

— Хриплый, приятный, мягкий, женственный?

— Он не пед!

— Шепелявит, может, или заикается?

— Нет, ничего такого. Голос вроде бы мягкий. И еще он говорит быстро. Очень быстро.