Род Корневых будет жить! Том 4 (СИ) - Кун Антон - Страница 42

— Артефакты? — переспросил я.

— Да, — сказал медведь. — артефакты. Ты можешь развивать свою силу, а можешь улучшать свои артефакты. Лучше, конечно, и то, и то, но… В общем, в академии отличившихся студентов допускают в сокровищницу. Там много разных артефактов. Если у тебя такой шанс появится, то выбирай те, которые будут усиливать или дополнять твою магию. И отдавай предпочтение тем артефактам, которые можно развивать.

— Понял! — сказал я и поблагодарил: — Учитель, спасибо за науку.

— И ещё парочку советов на прощанье, — сказал медведь. — Помни, всегда есть гора выше той, с которой ты столкнулся сегодня. И трава зеленеет лишь за пределами двора.

— Хорошо, учитель, — поклонился я.

— А теперь иди, — сказал медведь.

Он был совсем уставшим.

— Могу ли я что-то сделать для тебя? — спросил я. — Может, мяса принести?

— Да, распорядись, пусть принесут косулю и оставят на развилке. Сюда идти не нужно.

Когда медведь говорил эти слова, вперёд шагнула его марионетка — княжна Тараканова.

Я понял намёк, и больше не стал задавать вопросов. А поклонившись, вышел.

Я уже привык возвращаться из пещеры в темноте, и сейчас с факелом было как-то немного непривычно.

И вообще было ощущение, что закрывается какая-то страница моей жизни.

Было немного грустно, но я понимал, что должно быть движение вперёд, нельзя всё время оставаться на месте — так не будет развития. А в моём положении постоянное движение, постоянное развитие означает жизнь.

Вот с такими мыслями я и вышел на свет божий.

У входа в рудник меня ожидали Мо Сянь с Глашкой и несколько мужиков.

Когда я вышел, они некоторое время с опаской смотрели на меня. Из чего я понял, что они уже встречались с княжной Таракановой. Что ж, я им сочувствую. Мне и то от неё было не по себе.

То, что мужики ждали меня, мне было на руку. Я сразу же попросил, чтобы медведю отнесли косулю.

В глазах мужиков вспыхнул первобытный ужас. Но когда я сказал, что нужно донести только до развилки и там оставить, то увидел некоторое облегчение.

Решив вопрос с мясом для медведя, я отправился в контору к Добрыне Всеславовичу.

— Как дела? — спросил он меня с порога.

— Мне нужен хранитель, — сразу же заявил я.

— О как! — разулыбался Добрыня Всеславович. — Прямо так сразу?

— Да, — подтвердил я. — Нужно обсудить с ним защиту территории.

— Можете обсудить со мной, — серьёзно ответил Добрыня Всеславович. — Я и есть хранитель этой территории.

Не сказать, чтобы я очень удивился, хотя и было это несколько неожиданно. С другой стороны, чего удивляться? Если так рассудить, то и некому больше. Добрыня Всеславович также как и дед Радим был центром своей территории, в том смысле, что всё было завязано на него.

Так что я быстро справился с эмоциями и сказал:

— Я сейчас обновлю защитный барьер. Сделаю его непроницаемым для людей и крупных животных. Потом нанесу рисунок на ворота и на перекладину…

В общем, повторил всё, о чём мне рассказал медведь.

Добрыня Всеславович слушал внимательно и не перебивал.

Естественно, я рассказал и про забор — про то, что он может стать в защите слабым звеном.

И снова Добрыня Всеславович отнёсся к моим словам внимательно.

— Значит, сначала будем ставить новый забор, а потом разбирать старый, — сказал он.

— И нужно будет пройти проверить старый, если есть где дыры, залатать их, — сказал я.

— Да, Владимир Дмитриевич, так и сделаем. Завтра же с утра отправлю мужиков. Сегодня-то уже скоро стемнеет.

— Хорошо, — согласился я. — Тогда нам нужно поспешить.

Добрыня Всеславович выдвинул ящик стола и достал флакончик с моей кровью.

Вспомнив, как делал дед Радим, я отлил большую часть крови, оставив на донышке. А потом разрезал руку и, пустив золотую ци, наполнил флакон.

Добрыня Всеславович вернул флакон на место. И едва купол развернулся заново, Добрыня Всеславович многозначительно поднял бровь.

— Не слабо! — прокомментировал он. — Когда вы в первый раз пришли на завод, я и не думал, что так быстро вырастете. Вот ведь только в первый раз защитный барьер ставили…

Мне было приятно от его немудрёной похвалы. Но поставить барьер — это полдела. Ещё нужно было нарисовать рисунки на воротинах и на запорной перекладине.

Поэтому мы с Добрыней Всеславовичем поспешили к воротам.

Рисовать рисунки я решил гвоздём. Нацарапаю, а мужики потом углубят бороздки.

Но как же неудобно было держать гвоздь в руке.

К тому же я понимал, что узор очень важный, тут ошибиться нельзя.

Эх, если бы у меня была возможность потренироваться на бумаге! Но времени на это не было совсем — день клонился к вечеру. Скоро не будет видно. А рисовать сложный узор при факеле не лучший вариант.

В первый момент я хотел нарисовать нужный узор прямо на уровне глаз в легко доступном месте, но потом увидел, что древесина в этом месте аж лоснится — так затёрто ладонями. Значит и сам узор затрётся. Плюс телегой какой зацепят и порушат узор.

Так что я, чертыхаясь, полез наверх — туда, где цепляться за воротину очень неудобно.

Раз неудобно мне, значит и остальным. А значит, узор целее будет.

С горем пополам нацарапал на одной воротине. Потом нацарапал на другой.

На запорной перекладине было рисовать проще всего.

В общем, провозился я до темноты.

Добрыня Всеславович принял работу и пообещал утром поставить резчика, чтобы вырезал нацарапанный мной узор. И подумав немного, добавил:

— Ещё и сверху знак рода начертаем! Просится он тут!

Я вспомнил, как дед Радим что-то делал с защитным барьером, что он потом стал пропускать своих, и кивнул:

— Я не против, делайте, как знаете.

В общем-то все дела на заводе были сделаны, все слова сказаны.

Хотя нет, не все.

— Добрыня Всеславович, — потихоньку сказал я, когда мужики пошли за Кузьмой и рядом с нами никого не осталось. — Медведь скоро уйдёт. Договор подходит к концу. Когда соберётся уходить, не препятствуйте.

Добрыня Всеславович только спросил:

— Свою марионетку заберёт с собой?

— Да, — ответил я.

— Я понял, — сказал Добрыня Всеславович. — Будем побыстрее перестраивать корпуса.

— Думаю, дня через два к вам приедет либо Тихон, либо сам Егор Казимирович.

— Вы не волнуйтесь, Владимир Дмитриевич. — успокоил меня Добрыня Всеславович. — Всё будет хорошо. Езжайте спокойно в академию, учитесь, вступайте в наследство и возвращайтесь. А мы тем временем начнём работать, чтобы к вашему возвращению уже первые автомобили были готовы.

— Спасибо вам большое! — поблагодарил я управляющего.

Опираясь на мужиков, подошёл Кузьма. Он уже выглядел получше, но всё равно ещё был бледен.

— Ты как? — спросил я у него. — Можешь управлять?

— А чего ж не смогу? Смогу! — ответил Кузьма.

Но я на всякий случай решил ехать рядом с ним на козлах. Мало ли — поддержать придётся.

— Ну что, Мо Сянь, — сказал я китайцу. — Прощайся с Глафирой и поехали.

Китаец потрепал демоническую волчицу за ушами, и она убежала вглубь территории. Возможно, отправилась к Стёпке, а может по каким другим волчьим делам.

Я быстро попрощался с управляющим и по совместительству хранителем, помахал мужикам и сел в сани рядом с Кузьмой.

Он не протестовал. Да и чего протестовать? Всё равно же не уйду.

Подождали, пока Мо Сянь укутается тулупом, и покатили домой. Нужно ещё с парнями сегодня поработать успеть перед сном. Как-то они там сегодня без меня?

Эх, знал бы я, какие сюрпризы меня ожидают дома…

Приставы смогли преодолеть мой защитный барьер! Никто из посторонних не смог, а приставы смогли! Они приезжали, когда меня не было, привезли Глебу и Даниле приглашения в академию магии.

Я, несмотря на то, что барьер был преодолён и я не почувствовал этого, всё равно облегчённо выдохнул — ещё одна гора с плеч. Это дело тоже было завершено и моё обещание приставам было выполнено. А главное, парни получили шанс развиваться как маги!