Род Корневых будет жить! Том 4 (СИ) - Кун Антон - Страница 1

Уважаемые читатели! Это четвёртый том серии.

Первый том можно прочитать тут: https://author.today/work/219307

_______

Время словно бы замедлилось для меня. Я продолжал уклоняться от атак врага, и в то же время лихорадочно искал выход.

Ко мне никто не придёт на помощь. Хотя бы потому, что Мо Сянь ещё спит, а волки неизвестно где — я не видел их с тех пор, как отправил с Кузьмой сопровождать пленных. Кузьма вернулся, а волки нет.

Не придут и деревенские — деревня далеко, и они просто не знают, что я попал в беду.

Рассчитывать я могу только на себя.

Однако, месяц тренировок, это как ни крути, всего лишь месяц тренировок. Многому ли можно научиться за месяц? Особенно если учесть, каким дохляком был Володя Корнев!

Хотя… Я за этот месяц успел не только пробудить силу, но и развил культивацию своей ци до третьего уровня — Мастера.

До сих пор я пользовался клинком из ци, который смог призвать, когда объединил золотую и чёрную ци, и тем самым пробудил красную ци.

Но сейчас у меня уже не первый уровень, а третий! Надеюсь, он мне даст какие-то дополнительные возможности?

Вспомнилось, как я в первый раз призвал свой меч. Я ведь тогда о ци знал намного меньше, чем сейчас. Меч тогда появился, потому что он был мне нужен.

А ещё вспомнил, как Полина замораживала волколаков и разбивала им головы. И как потом в меня полетел сгусток ледяной ци.

Моя ци не ледяная. Поэтому заморозить врагов я не могу. Мой клинок состоит из красной ци. Это стихия земли — лечение и защита.

Но я в последней моей ночной медитации увидел, что моя ци неоднородна. В ней есть вкрапления чёрной и золотой ци. А что, если…

Гонять ци по меридианам я начал автоматически почти сразу, как на меня напали. Поэтому пустить в меч смешанную ци мне не составило труда.

И вдруг мой меч засиял. Следующий взмах увеличил длину клинка на пару метров. В результате, все цели, которые попали под взмах, были уничтожены.

Охренеть, какая сила!

Не скажу, что стало сильно легче. Для такого длинного клинка нужны специальные техники. Всё, чему я уже научился, было мало пригодно. И всё же с длинным клинком у меня появилось неоспоримое преимущество — мне было легче достать врага, чем ему меня! А если ещё учесть, что такой длинный клинок не приобрёл дополнительного веса, то и вовсе! Плюс, психологическое воздействие на врага — противник с большим мечом! Это вам не хухры-мухры!

Напавшие, осознав, что я начал использовать силу, взвыли и увеличили натиск.

Что ж, и я начал двигаться быстрее, хотя тело и так работало на пределе.

Но тут такая ситуация: стоит дать слабину, и всё! Некому будет строить автомобили, лечить Марту, кататься на коньках с Полиной, воспитывать сына… Некому будет поставить ублюдков Волковых на место! И точно некому будет узнать, какая сволочь портит мне жизнь! Ну и наказать эту сволочь конечно же тоже будет некому!

Так что, я терпел и продолжал отбиваться.

И снова в какой-то момент невесомый меч из моей ци стал невыносимо тяжёлым.

Когда-то я уже чувствовал такое… А ещё усиливающуюся тошноту…

Я не сразу понял, что это, но вскоре до меня дошло: как только я пустил в меч смешанную ци, я стал впитывать чёрную ци врагов. Как будто какой-то заслон открылся.

Каждый раз, когда я попадал по кому-нибудь из вражеских воинов, в меня вливалась чёрная ци. В то время, как враги получали свои раны. И падали либо сражённые моим мечом, либо лишённые всех жизненных сил.

А мне становилось всё хуже и хуже.

И тут стоял вопрос: кто вперёд скопытится? Я от отравления чёрной ци или они от моего клинка?

В конце концов, настал момент, когда я больше не смог поднять меч. Более того, меч просто исчез. А я рухнул, с одной стороны лишённый сил, а с другой, — отравленный чёрной ци.

Я всё ещё был жив. Лежал на животе. В снегу. Небо было мне, как одеяло, а земля, как постель. Я чувствовал себя абсолютно пустым. Никакой силы, никакого движения ци. Ни красной, ни чёрной, ни золотой.

Хотя нет, золотая была. Где-то там билось сердечко нерождённого ещё пока сына. Оно было как пламя свечи в абсолютной темноте — налетит ветерок, и задует.

Позволить этому произойти я не мог.

И хотя совершенно не чувствовал тело, заставил себя подтянуть руки к груди и приподняться на руках.

От навалившейся тошноты и головокружения упал.

Но огонёк сильнее заколебался на ветру, и я снова заставил себя приподняться. И резким рывком… ну насколько смог… подтянул сначала одну ногу, а потом другую.

Встал на четвереньки.

Постоял немного, собираясь с силами.

Рывок и поставил ногу на ступню.

Чуть не завалился от головокружения. Но взял себя в руки и поставил на ступню вторую ногу.

Потом медленно, не делая резких движений, поднялся. Постоял, ловя равновесие и собирая силы для того, чтобы сделать шаг.

Совершенно не к месту вспомнилась мудрость китайского философа Лао-цзы: «Путь в тысячу ли начинается с первого шага».

Усмехнулся, и сделал этот самый первый шаг.

За ним — следующий. Потом ещё. И ещё. И ещё…

Я просто переставлял ноги в направлении трепещущегося на ветру огонька, вокруг которого разливалось золотистое сияние.

Оно стало для меня маяком, главной целью, смыслом теперешнего существования.

Я должен был дойти до этого огонька и защитить его. Иначе смерть.

Я не боялся смерти. Я уже умирал. Ничего страшного в этом нет. Для меня.

Но я не мог допустить, чтобы погас огонёк. Никак не мог допустить.

Поэтому я шагал и шагал, переставлял ноги снова и снова.

Я не чувствовал холода. Я вообще ничего не чувствовал. Я просто шёл. Потому что иначе не мог.

Вроде бы я пересёк защитный барьер. А может мне это только показалось. Не знаю. Просто в какой-то момент вроде как передо мной взметнулись вверх алые мотыльки. Или это звёзды в глазах закружились…

Но я не останавливался. Даже чтобы подумать и осмыслить. Или передохнуть. Потому что понимал: стоит мне остановиться, и я не смогу больше сделать ни шага.

Я переставлял ноги. Хотя в глазах у меня было темно. И если бы не огонёк, я не знал бы куда идти. Я бы вообще никуда не пошёл.

Упал я на крыльце. Просто не смог поднять ногу. По ровной дороге мог идти, а вот на ступеньку поднять ногу не смог.

Попробовал ползти, но смог подняться только на одну ступеньку.

Потянулся, чтобы подняться на следующую и услышал где-то на периферии голос Матрёны:

— Владимир Дмитриевич, что с вами?!

И следом другой голос — Прасковьи:

— О, духи милостивые! Скорее сюда! Помогите!

Потом меня кто-то куда-то нёс.

Вроде бы китаец спрашивал:

— Что случилось с молодым господином?

И Прасковья отвечала ему:

— Да кто ж знает? Ушёл, сказал, что скоро вернётся. Ну и вернулся… Уже таким.

Потом китаец раздел меня и что-то сделал, отчего мне стало теплее. А потом ушёл, сказав кому-то, кто сидел рядом со мной и от кого исходило такое родное золотистое сияние:

— Схожу, посмотрю! Нужно понять, что произошло.

А потом стало спокойно, потому что огонёк горел ровно и больше не трепыхался на ветру.

И я понял, что теперь всё будет хорошо.

Выдохнул и закрыл глаза.

Я проснулся от осознания того, что слышу. Я не открывал глаз. Лежал, слушал и наслаждался звуками. Наслаждался их обычностью и повседневностью.

Не сказать, чтобы действительно было что слушать. Просто повседневные звуки — самые обычные. Кто-то ходил по комнате и поскрипывали половицы. Вот он сел на краю кровати, и кровать прогнулась. Шмыгнул носом.

Я знал, что на кровать села Матрёна. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы понять это. Я чувствовал исходящее от неё золотистое сияние. От него было тепло и по-домашнему уютно. И это давало чувство покоя.