Proxy bellum (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 14

Хотя, конечно, возможно они узнали об этом уже постфактум. Когда корабли оказались в Кронштадте и американские моряки стали языком чесать…

— Это нельзя так оставлять, — покачал головой Фрунзе.

— Что именно?

— Блаженное состояние англичане.

— Но у нас нет сил для операций еще и на этом фронте.

— А Валаам?

— Там довольно сильная береговая оборона. Лайми завезли несколько десятков хороших артиллерийских «стволов». Да, силы острова защищают небольшие. Но если мы попытаемся высадиться, то понесем большие потери. В водичке Ладоги особо не поплаваешь. Даже летом из-за родников очень холодная. А морская пехота нам еще нужна.

— ВДВ.

— Что ВДВ?

— Зачем нам преодолевать береговую оборону? Давайте там высадим полк ВДВ. Отвлечем несколько дирижаблей на сутки. И закроем этот вопрос.

— Ну… — завис Триандафилов, уставившись на карту.

Потом взял листок и начал делать расчеты. По телефону запросил подробную карту о расположении войск и военных объектов на островах. Выявленных, во всяком случае. И пошло-поехало. В конце концов ВДВ действительно прохлаждались. А каких-то значимых защитных средств в глубине острова у финнов не имелось. Да, по большей части все пространство там было заросшим лесом. Но имелись и поля. Покосы.

После очень непродолжительного обсуждения этой темы, пришли к выводу, что именно дирижабли использовать не стоит. Потому как часть береговой обороны состояла из зениток — этаких универсальных установок. А выбрасывать десант в ночи на пятачки полей, окруженные густым лесами — самоубийство. Так что решили применять планеры. Благо, что для аэроклубов, открытых по всей стране, их делали серийно. Самые разные. В том числе и довольно крупные. Вот, заведя самолетами эти планеры вглубь финской акватории, их можно было отправить на острова с севера. То есть, оттуда, откуда подвоха никто не ожидает. Бесшумность же позволяла избежать преждевременного обнаружения…

[1] Тупоголовые снаряды делались для т.н. доворота снаряда к нормали при попадании в броневую плиту. Из-за чего получалось повысить пробиваемость. Чтобы при этом не портить аэродинамику, такие снаряды оснащались тонкостенными баллистическими колпачками.

[2] Каморные бронебойные снаряды имели внутри небольшой заряд взрывчатых веществ с донным взрывателем. Что резко повышало поражающее действие снарядов, которые теперь взрывались внутри танка. В отличие от монолитных бронебойных «болванок», как калиберных, так и подкалиберных.

[3] Речь идет о том, что советские бронебойные снаряды, в первую очередь, конечно, для 45-мм ПТО, раскалывались при попадании в германскую броню. Это оказалось полной неожиданностью, так как испытывали их по советской броне, которая не отличалась высокой поверхностной твердостью. И там было все нормально.

1931, июнь, 4. Рига

Корабли чуть покачивались на легкой волне. Едва-едва.

Экипажи отдыхали.

Только вахтенные мрачно посматривали в ночную темноту. Новости о быстром наступлении Красной армии, разбившей хваленые французские части, вгоняли в тоску. Противник был уже недалеко от Риги и вскорости, возможно даже завтра, кораблям придется вступить в бой.

Да как артиллерия поддержки.

Но это и пугало. Потому как внезапно сильная авиация союзников взяла и испарилась из-за халатности на местах. А именно так оценивали известия об уничтожении самолетов прямо на аэродромах. Глупо и тупо… и очень стыдно… Из-за чего угроза авианалетов на флот становилась более чем реальной.

А тут еще и контратака французов захлебнулась. Об этом, конечно, никто официально не объявлял. Но на кораблях по какой-то неведомой причине о том знали и ходили все мрачными. Прекрасно понимая, что военная кампания явно не задалась. Так что флаги Латвии, которые развевались над остатками Королевского флота, перешедшего вроде как в лизинг этой небольшой, но гордой стране, вгоняли в особую тоску экипажи. Мало кто из них считал разумным ввязываться во всю эту историю… и чем дальше, тем больше…

Тем временем со стороны моря заходили советские дирижабли.

Тихо.

Погасив всякие огни, чтобы их не заприметили заранее.

Прожекторы ПВО союзников исправно рыскали по небу в поисках целей. Но больше ориентируясь по полусфере берега. В то время как небо над кораблями оставалось девственно черным. Полноценно накрывать акваторию мощные береговые прожекторы не могли. Поэтому руководство решило вообще не дергаться. Просто на самих кораблях потушили почти все огни. Ну, почти. Совсем в полную темноту вогнать их было небезопасно для местной технической навигации.

Дирижабли шли довольно высоко. На высоте около семи километров, из-за чего экипажи были вынуждены пользоваться дыхательными масками. Такая высота была нужна для того, чтобы минимизировать вероятную угрозу зенитного обстрела. Ведь после первых взрывов прожектора ПВО сразу начнут их искать. И найдя — подсвечивать для огня зениток. А на семи километров в этих условиях даже по таким крупным целям как дирижабли, довольно проблематично вести огонь.

Вот они и двигались в вышине. Минуту за минутой подкрадываясь к своей цели… своим целям…

Наконец под ними показался рейд, где в ночной темноте едва-едва различались силуэты кораблей. Да и то — условно. Во всяком случае никто бы не поручился, что им это не кажется в той мешанине блеклых отблесков и густых теней на водной глади.

— Работаем, — произнес командир первого дирижабля.

И спустя полминуты с внутреннего держателя соскользнула первая тяжелая бомба. ФАБ-5000. Стальной, сварной корпус. Почти что дюжина взрывателей. Внутри же — тротил, перемешанный с алюминиевой пудрой.

Секунд десять.

И с направляющей сорвалась следующая бомба. А потом еще, и еще, и еще…

Всего типовой дирижабль второй серии нес до 50 тонн полезной нагрузки, так что девять таких тяжелых бомб мог себе позволить. А с определенными ухищрениями и все десять.

БАХ!

БАБАХ!

Стало эхом отдаваться откуда-то снизу. Поднимая вверх высоченные столпы воды. Упругие и широкие.

Вот что-то сверкнуло.

Видимо удалось добиться попадания. Куда-то.

В темноте, на ощупь, даже предположить, какую цель получилось поразить, было невозможно. Да и целей что-то потопить не стояло. Шугануть — да. Напугать. Вынудить отступить… На очень непродолжительное время взрыв вроде бы что-то осветил, но дым почти сразу все это компенсировал. Густой и черный — он обильно повалил, затягивая рану своей смрадной, удушливой массой…

Не прошло и четверти минуты, как прожекторы стали рыскать, в поисках злодеев. И, что примечательно, даже какие-то силуэты смогли выхватить в ночном небе. Но едва различимые настолько, что никто бы не поручился, что это не облака. Однако стрельбу открыли.

А с британских авианосцев начали подниматься самолеты.

Они находились на боевом дежурстве. И готовились что днем, что ночью отразить налет на флот. Слишком уж очевидным был удар по нему. По большому счету ведь только тяжелые боевые корабли имели возможность отразить нападение Красной армии.

Ну…

Может и нет. Но без них надежды удержать Ригу не было вовсе. Поэтому штаб командования надеялся использовать тяжелые корабли как артиллерию дивизионного звена. Только очень тяжелую. Способную одних только пяти и шестидюймовых снарядов насыпать массу практически по любому из пригородов Риги. А если потребуется, то и главным калибром угостить.

И вот — налет.

Самолеты были полностью готовы и ждали только вылета. Пилоты — тоже. Дежурная смена пила чай и коротала время за байками. Так что минуты не прошло с первых взрывов, как они уже бежали к своим самолетам.

Разбег.

Взлет.

И набор высоты по восходящей спирали.

При этом по команде с флагмана береговые средства ПВО прекратили стрелять. Все равно целей не видно. А угрозу для своих истребителей такой огонь представлял.