Полковник Никто - Суконкин Алексей - Страница 16

Кто-то отказывался, ссылаясь на страх за судьбу близких и родственников, оставшихся на Украине, кто-то соглашался, но так, что потом уклонялся от выполнения даже не сложных поручений. Но были и такие, которые для новой родины были готовы делать всё, что им скажут.

На самой Украине люди по-разному относились к предложениям о предоставлении той, или иной информации. И если в Харькове, Одессе и Кривом Роге потенциальная агентура с энтузиазмом принималась за работу и буквально закидывала Игоря информацией, то добиться какого-то прогресса во Львове, Ужгороде и Луцке не было никаких шансов. «Западэнцы» твёрдо уверовали в свои бандеровские идеалы, прямиком шли в Европу и натурально обрывали все связи со своими восточными родственниками и друзьями, считая их проклятыми «москалями».

За это время Служба Безопасности Украины, набрав силу при помощи кураторов из ФБР, пачками выявляла российскую агентуру, находящуюся в рядах вооруженных сил и спецслужб. Со связи пропало множество ценных агентов, потеря которых приводила к серьёзному осложнению ситуации с освещением тех, или иных событий, пропала возможность действовать на опережение, как это было в 2014 и 2015 годах. Допросы пленных, которые время от времени попадали в руки частей первого и второго армейских корпусов, всё чаще показывали у украинских военных крепнущую убеждённость в правоте своего дела – расчеловечивание жителей Донбасса шло семимильными шагами, и стрельба артиллерией по мирным кварталам Донецка уже не вызывала у артиллеристов ВСУ никаких угрызений совести.

Соответственно, среди украинских военных поубавилось число желающих сотрудничать с российскими спецслужбами. Причём это «поубавилось» носило характер стремительного обвала. Если среди сержантов-лейтенантов ещё можно было, используя различные методы принуждения, подкупа или шантажа, находить информаторов, то среди полковников-генералов, как это было во время «крымской весны», агентура была представлена лишь единичными случаями. А после нескольких трагических ситуаций, повлёкших грандиозные разборки, руководство военной разведки запретило выезд своих сотрудников на территорию Украины для встреч с агентами или для проведения каких-то мероприятий. Отныне предполагалось встречаться с агентурой только в нейтральных странах или для контактов вовлекать в разведывательную деятельность лиц, не связанных с военной разведкой, в большинстве случаев не раскрывая перед этими людьми истинных целей и задач каких-либо действий.

В отношении чисто «гражданских» агентов пока никаких угроз не возникало, и Котлов продолжал получать от них информацию – не то, чтобы совсем то, что хотелось, но кое-что.

В кабинете Гаврилова было накурено, на столе стояла початая бутылка коньяка и три стакана. Совсем недавно отсюда вышли двое мужчин, лица которых однозначно выдавали в них принадлежность к спецслужбам, после чего начальник центра пригласил к себе майора Котлова.

- Товарищ полковник, - Игорь застыл на входе, и демонстративно махнул ладонью перед своим лицом, разгоняя табачный дым.

- Что, дым противный? – едко спросил Гаврилов. – А тебе, майор, не противно, что твоя агентура несёт какую-то чушь? Ты хоть читаешь их сообщения, прежде, чем подавать их в сводку? Ты вникаешь, что тебе сообщают? Анализируешь ситуацию?

Полковник повышал тон, желая уязвить Котлова до глубины души.

- Так точно, товарищ полковник, читаю.

- А я вот не уверен. Всё, что они тебе сообщают, можно прочитать в Интернете. А где хоть какая-то информация из закрытых, не публичных источников? Где?

- Товарищ полковник, вы же знаете, что СБУ плотно…

- Ты мне про СБУ не рассказывай, майор! Я тебе про СБУ сам могу рассказать много интересного! Где агент Демидов? Когда ты с ним последний раз был на связи?

- Демидов… - Игорь показательно закатил к потолку глаза, пытаясь вспомнить, когда он последний раз с ним встречался или созванивался.

- Не вспоминай, и не придумывай. Твой Демидов оказался завербованным агентом ГУРа, который намеренно подставлялся под вербовку таким болванам, как ты. Сейчас он у фэйсов, даёт очень интересные показания, в том числе и о том, как тобой была поставлена вся разведывательная работа.

- Агент ГУРа? – Игорь нашёл в себе силы задать этот вопрос, хотя прекрасно понимал, что в данной ситуации ему лучше всего молчать.

- Очень интересно он говорит о том, что заведённая на него агентура ни разу не получила никаких денег, а то, что получал он, было значительно меньше тех сумм, за которые ты отчитывался. - Гаврилов поднял свой свирепый взгляд и вдруг рыкнул: - Что, майор, агентурное бабло воруешь?

Котлов не знал, куда себя девать. Он покраснел, сердце чувствительными ударами било по вискам, а руки вдруг стали предательски трястись.

- Я не… - он ещё искал возможность оправдаться.

- Я двадцать пять лет, верой и правдой, - Гаврилов еле сдерживал себя, чтобы не дать майору в морду. – Ни копейки никогда не украл. Честно шёл по всем ступеням. А здесь, на старости лет, такой подарок от заместителя! Какая же ты мразь, майор.

- Все так делают, - вдруг сказал Котлов.

- Кто – все? Я? Или, может быть, Чмырёв?

Едва сдерживая себя, Гаврилов сел на своё место, и махнул Котлову рукой, мол, подойди ближе. Когда майор оказался в середине кабинета, полковник сказал:

- Ты допустил исключительно мерзкий поступок, который бросает тень на всю военную разведку… - сказал начальник разведывательного центра. – Сейчас я очень сильно сожалею, что поверил тебе, доверил всю агентурную работу, и не проверял твою деятельность на должном уровне. А ты воспользовался моим хорошим к тебе расположением.

Котлов взял себя в руки и перестал дрожать – он знал, что рано или поздно нечто подобное должно было произойти. А Гаврилов… Гаврилов был из старой школы, «олд скул», из тех, кто воспитывался ещё на советских разведчиках, и кто не представлял, какие возможности открывают им должности…

- Сейчас отсюда ушли два чекиста. Два старых опера, один из которых начальник отдела военной контрразведки, другой его зам. Я с ними работаю уже больше двадцати лет. Мы находимся в прекрасных, дружеских, отношениях. Ты просто не представляешь, сколько всего мы вместе прошли. Прежде, чем тебя принимать, они пришли ко мне. - Гаврилов на мгновение замолчал и окинул взглядом своего заместителя: - Твоё задержание, это и моё задержание. Твоё уголовное дело – это и моё уголовное дело. Ты всё понимаешь?

- Понимаю, - с готовностью кивнул Котлов, хотя ещё не понимал, к чему ведёт Гаврилов.

- Завтра вечером ты улетаешь в Саратов. Минимум на полгода. Ты будешь служить на самом опасном направлении. Если тебя убьют, я плакать не буду. И запомни, я сейчас от уголовного дела спасаю не тебя, мерзавца, а честь разведывательного центра и свою честь. Тебе просто повезло, что ты, я и центр – это неразрывные в данном случае понятия, а чекисты – мои хорошие друзья.

- Спасибо, товарищ полковник, - не поднимая глаз, сказал майор.

- Пошёл вон.

Котлов пулей выскочил из кабинета.

***

Котлову повезло – в Саратов он летел не в грузовом отсеке транспортного Ил-76, как это бывает в абсолютном большинстве случаев, а в неприлично (в сравнении с «горбатым», конечно) комфортабельном «минобороновском» Ту-154. Также в этом самолёте летели артисты, журналисты, несколько генералов и ещё десятка два офицеров разведки, в команде с которыми и направлялся на войну майор Котлов.

Пару ночей он провёл в палаточном городке на окраине аэродрома, в котором обычно проживали «транзитные пассажиры», затем его назначили в одну из оперативных групп агентурной разведки, которая располагалась на военной базе в северной части страны. Руководил группой подполковник Михаил Котенко, который прибыл сюда две недели назад и только-только успел принять дела у прошлого начальника агентурной группы.

- Агентурную работу когда-нибудь вёл? – спросил Котенко, как только Игорь представился ему после переезда из Химок.