Дядя самых честных правил 2 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 12

Встретили меня две плечистые орки-банщицы, не юные, но вполне симпатичные. Логично — не мужики же княгиню парить будут.

— Ой, барин!

— Молоденький.

— Стесняться, наверное, будет, а, Маруська?

— Ничего, Марфушка, он быстро привыкнет!

Они дружно захихикали и распахнули передо мной дверь.

— Да вы раздевайтесь, барин.

— Шо нас стесняться-то.

— Мы всё, что можно, ужо поглядели. Да, Маруська?

— А то! Такое видели, что вам, барин, и вовек не посмотреть.

На их смешки я покачал головой и скинул одежду.

Ух и задали они мне жару! Так отмыли и отхлестали вениками, что в предбанник я выползал, как младенец, — розовый, чистый и без единой мысли в голове. Только и смог, что взять кружку с ледяным квасом и сделать глоток. Хорошо-то как!

— Барин, а можно спросить?

— Спрашивай.

— Что у вас такое нарисовано?

Марфушка показала зелёным пальцем на грудь. Я опустил взгляд и от неожиданности облился квасом. Ёшки-матрёшки! С этими весёлыми тётками я не заметил самое главное. Защитный символ тёмными линиями был выведен на моей груди. Видимо, уголь, которым рисовала Александра, проник в кожу с эфиром и превратился в самую настоящую татуировку. Дожили! Выгляжу как какой-нибудь французский уголовник, а не деланный маг.

Внутри заворочался Анубис, услышав, как я мысленно сокрушаюсь. Талант выглянул наружу, оценил расписной узор и натурально “заржал”, сотрясая эфир вокруг. Вот и пусть после этого Диего мне доказывает, что Талант не обладает подобием “разума”.

Отсмеявшись, Анубис рыкнул и влил в узор добрую порцию эфира. Линии засветились на миг, погасли, а я почувствовал — защитный символ встал на взвод. Обалдеть! Это что же выходит? Я теперь сам себе защитный амулет? Перезаряжаемый от таланта? Пожалуй, надо радоваться и прыгать до потолка. Спасибо, дорогой Белинский, за дуэль — без тебя я никогда не получил бы личную защиту.

— Барин, что с вами?

Маруська потрясла меня за плечо.

— Сомлел. Давай воды холодной, окатим.

— Не надо, — потряс я головой, — всё нормально.

— Вы, барин, квас-то пейте, остыти вам надо.

Она плеснула мне ещё в кружку. Я автоматически сделал глоток, думая мысль — если метод создания магических татуировок получится повторить, то лет через десять я буду похож на расписную шкатулку.

По случаю моей “триумфальной победы”, как выразилась княгиня, закатили торжественный ужин. Не уверен, что смог попробовать все блюда, что подавались на стол, но я очень старался. Вкусно, чёрт возьми, здесь кормят!

— Костя, — Марья Алексевна отложила приборы, — ты впечатлил местное общество.

Я вежливо улыбнулся. Видели мы сегодня это общество — так себе зрелище.

— Час назад мне прислали приглашение на бал в дворянском собрании. Просят взять с собой тебя.

Рыжая, сидевшая напротив, замерла с вилкой в руке. В глазах у неё светилось только одно — бал!

— Марья Алексевна, а может, лучше возьмёте Александру? Я, честно говоря…

— Ты поедешь, — княгиня нажала на последнее слово, — и она поедет. И ты, — она посмотрела на Диего, — тоже.

Бобров, сидевший в конце стола, поперхнулся.

— Да-да, и ты, Пётр. Я уже вызвала портного, чтобы сшить вам что-нибудь подобающее случаю.

— Марья Алексевна, я не собирался…

— Не спорь, Костя. Весь город только и говорит о тебе. Познакомишься с влиятельными людьми, договоришься о записи в Реестр. Для этого и нужны балы, чтобы делать дела.

— Для дел? Не для танцев?

— Танцевать будет твоя ученица, — рассмеялась княгиня, — занятые люди посещают бал для нужных встреч, а не для развлечений.

Она посмотрела на недовольную Диего и покачала головой:

— Портной и к тебе зайдёт. Какой же бал без бального платья!

Испанка выпрямилась. Ноздри её раздувались, губы сжались, но слов она подобрать быстро не смогла.

— Я понимаю, милочка, что вы привыкли так, по-мужски. Но бал есть бал.

Мне показалось, что Диего сейчас хватит удар. Она покраснела и прошипела что-то на испанском. Кажется, это были ругательства, но я не разобрал, какие.

— Впрочем, — княгиня задумчиво прищурилась, — а может, вам пошить что-то вроде военного мундира? Матушка-императрица обожает такие штуки, так что и вам будет не зазорно. Как думаешь, Мария, шокируем местное болото?

Подмигнув испанке, она тут же повернулась к Александре:

— Шурочка, это твой первый выход в общество?

— Да, — рыжая потупилась.

— Тогда я лично помогу тебе с портным выбрать наряд. Поверь, всё будет великолепно! Тем более с тобой будет чудесный сопровождающий. Кстати. — Теперь она посмотрела на меня. — Костя, я на время заберу у тебя служанку. Таня, правильно?

— Эээ…

— Обойдёшься моими слугами, а мне она нужна, — Марья Алексевна подмигнула. — Не волнуйся, не съем её.

— А когда бал? — едва слышным голосом спросила рыжая.

— Через три дня. Не бойся, деточка, мы всё успеем. У меня богатейший опыт в таких делах.

Следующие дни дом напоминал штаб заговорщиков. Весь женский коллектив ходил с загадочными лицами, бегали служанки с тканями, кружевами, лентами и прочим швейным добром. Взмыленный, носился портной с двумя помощниками — беднягу заставили шить на месте и постоянно донимали советами и придирками.

Испанка, кривившаяся вначале, распробовала на вкус этот праздник жизни и тоже готовилась к балу, шепталась с княгиней и советовала рыжей. На мой вопрос о тренировках она махала руками и отсылала в сад делать уже известные упражнения.

У Александры горели глаза, лицо было всё время восторженное, а на меня она даже не смотрела. Казалось, что она даже ходит не касаясь пола. Я всё понимаю: первый бал, выход в свет, новое платье, но для ученицы мага она слишком увлеклась. Мои сорбоннские наставники наверняка пресекли бы такое поведение на корню — запретили бы ехать на бал, и точка. Но мне такая жестокость не нравилась, и я выбрал путь мягче.

— Александра.

— А?

— Через десять минут я жду вас в саду за домом.

— Ой, а я не могу! У меня примерка, и к Марии надо зайти, потом подгонка…

— Александра, я сказал — через десять минут.

— Константин Платонович, но…

— Осталось девять минут. Бал не бал, землетрясение или ураган, а вы должны явиться на занятие.

Она хотела возразить, но увидела мой взгляд, вздрогнула, сникла и кивнула. Вот и ладушки. Я развернулся и пошёл в сад.

Рыжая, с обидой на лице, явилась вовремя. Встала рядышком и горестно вздохнула. Не оборачиваясь, я спросил:

— Вы расстроены, Александра?

— Так ведь к балу не готово ещё ничего.

Я пожал плечами.

— Можете идти и готовиться.

— Правда?

— Но тогда из Мурома поезжайте сразу к родителям.

— Что?

— Выбор, Александра. Или вы желаете развлекаться, и тогда отдаётесь этому полностью. Или учитесь у меня быть магом, прилагая к этому максимум усилий. Выбираете цель и идёте к ней не сворачивая. Цель, сударыня. Разберитесь, чего вы хотите в жизни, и примите решение.

Послышалось сопение, будто у меня за спиной пыхтел ёжик, а не девушка. И минуты не прошло, как она подала голос.

— Поняла, Константин Платонович. Больше этого не повторится.

— Да?

— Я хочу быть магом. Остальное неважно, балами и развлечениями можно пренебречь.

— Хорошо.

Я обернулся и вытащил small wand.

— Где ваш карандаш?

— Вот он.

— Воспроизведите Знак тишины.

Однако, работа “в боевых условиях” дала поразительный результат. Раньше Знак у Александры не получался, рассыпаясь на составные части и сгорая искрами. А теперь, после рисования на моей груди, рыжая изобразила его одним чётким выверенным движением. Жаль, такой метод не применишь ко всем фигурам — места на мне не так много, чтобы чертить всякую ерунду.