Самый яркий свет (СИ) - Березняк Андрей - Страница 28

Я стою на коленях, смотрю на лицо Мары меж моих бедер, ее волосы раскиданы по подушке. Я в предвкушении двигаюсь в такт ее губам… и в этот момент дверь в спальню приоткрывается. Танька!

Горничная мелко перекрестилась, попутно трижды сплевывая.

— Чего тебе?! — мой крик сорвался вместе со стоном наслаждения.

— К Вам корнет Фатов, — испуганно ответила служанка.

— Зови сюда, — хрипло сказала Марго из-под меня.

Да, ситуация.

Кажется, Танька просто впихнула Сержа в спальню и захлопнула дверь, отрезая ему пути к отступлению. Такого поворота событий я не ожидала, захотела слезть с лица подруги, но Маргарита крепко схватила меня за ягодицы, прижимая лоном к устам.

Мир вокруг поплыл, корнет оказался совсем рядом. Я со второго раза смогла стащить с него рейтузы и совсем не удивилась, увидев вздыбившийся член. В самом деле — такой картины гусар никогда не видел, его молодой организм отреагировал абсолютно естественным образом. От Сержа больше ничего не зависело, мои губы сомкнулись вокруг уда, лоб больно уперся в пуговицу доломана, но нежничать в моем состоянии было невозможно.

— Выыы ыыу аыы!

— Что? — пискнул ошарашенный корнет.

— Двигайтесь, черт Вас побери! — ответила я, на секунду отстранившись.

Марго прыснула смехом, что, учитывая ее занятие, звучало тоже… оригинально.

Серж приказ исполнил со всем старанием, и, конечно, надолго его не хватило. Я почувствовала момент, и, когда он взорвался, излила его семя на свои груди.

В ту же секунду меня накрыло волной благодати, такой, что в глазах потемнело. Маргарита выскользнула из-под меня и с жадностью слизала все, что оставил на мне корнет.

— Боже милосердный… — пробормотал Серж.

— Саша, представь меня кавалеру.

— Изволь. Сергей Григорьевич Фатов, корнет лейб-гвардии Гусарского полка.

— Это он тебя от душегуба спас? Сладкий мальчик. Хотя нет… тут скорее грибной соус, — с этими словами Марго соблазнительно облизала губы.

Серж вновь покраснел. Выглядел он сейчас презабавно: в сапогах, со спущенными рейтузами и в застегнутом по всей форме доломане. Хорошо хоть без кивера на голове, а то срамную картинку рисуй со всей этой мизансцены. Две голые девицы и гусар без штанов, но при параде.

— Вот теперь моя очередь, — промурлыкала Аммосова, раздвигая ноги и притягивая меня к себе.

Реальность снова «моргнула», и меня накрыло потоком похоти. Марго страстно вскрикнула. Корнет запутался в собственной одежде, пытаясь снять рейтузы вместе с обувью. Как только он остался в «костюме Адама», я просто подтащила гусара к себе, заставляя взять меня. До конца мы дошли одновременно — штучки моей подруги, ее талант как раз позволяет такое проворачивать. По ощущениям тела получается не так ярко, но совместная благодать привносит свое очарование, перед которым физическое удовольствие меркнет. «Благодать — она вот тут», — говорила мне Марго, тыча пальцем в темечко. И, Мани свидетель — она права!

До сего момента Серж еще сохранял остатки спокойствия, но то, что сделала моя конфидентка, окончательно выбило его из седла. Невзирая на мои стоны, Аммосова запустила пальцы прямо мне в лоно. На ее ладонях осталось семя корнета, которую Марго незамедлительно отправила себе в рот, повторяя это снова и снова.

— Гусар, негоже будущему герою пугаться и смущаться, — рассмеялась Марго.

— Это… это…

— Это необычно, признаю.

Она встала и надела свой фаравахар. От серебряного кругляша дохнуло теплом.

— У Маргариты так Свет устроен, что силы ее увеличиваются таким странным образом, — пояснила я.

Сладкая усталость наполнила тело, что подняться с колен и устроиться на кровати удалось с трудом.

— Нужно есть… это? — спросил Серж нервно дрожащим голосом. — Такая сила в… нем?

Конфидентка, совершенно не стесняясь наготы, встала и открыла свой несессер с золотым, богато украшенным шатленом, из которого извлекла маленькую трубку. Набивая ее табаком, она задумчиво пояснила:

— Скорее не сила, а слабость. У каждого освещенного есть свой крючок, который помогает озарять. Что есть Свет? Никто точно объяснить не может, но освещенный не может проявлять талант бесконечно. Силы заканчиваются, озарять становится нечем. Свет восстанавливается в душе манихея сам, искренняя молитва помогает сделать это быстрее.

Она раскурила свою изящную кисэру[5] прямо от свечки и выпустила дым к потолку.

— Каждый должен найти свой крючок. У меня вот такой. Не очень удобно, — усмехнулась Марго, — не всегда рядом найдется мужчина, который был бы приятен. Саша свой вот пока не нашла.

Да, в чем-то я даже завидовала подруге. После такого… обеда она могла творить чудеса, озаряя своим Светом. Другое дело, что применение ее таланта хотя и востребованное, но весьма ограниченное. Не каждый день даме необходимо излечить бесплодие, кавалеру — бессилие, а им обоим — неприличную болезнь.

— Александра Платоновна объясняла мне, что соитие необходимо для освещенных, — сказал Серж.

— Не совсем так, — поморщилась Марго. — Соитие — это лишь инструмент. Просто очень доступный. Суть в другом. Освещенный должен быть свободен, свободен в своих эмоциях, побуждениях, устремлениях. Монгольский багатур Бэсудэй Гантулга еще в детстве был оскоплен, но стал одним из сильнейших освещенных. Свой крючок он нашел в чем-то другом, как понимаете.

— То есть коитус не так важен? — удивилась я.

Все, что я знала о Свете, вдруг поменялось после таких слов.

— В известном смысле важен, — усмехнулась Аммосова. — Как минимум это приятно. Сашенька, отдаваясь страсти, ты ломаешь внутренние запреты, открываешь свою душу Богу, впускаешь свет Мани.

Серж улегся рядом со мной, прикрывшись простыней, и высказал свое предположение:

— Так ведь можно выйти на Невский проспект, раздеться донага. Еще кучу навалить на глазах у барышень.

— Фи, корнет. Но да, Вы правы — так тоже можно. Но насколько искренним будет Ваше желание показывать голый зад прохожим и срать аки лошадь прилюдно? Вот то-то, — Марго направила тонкую струйку дыма в сторону гусара. — Желание должно идти от сердца, только это даст нужную свободу. А етиться хочет любая тварь. Люди же стремятся к этому постоянно, это наше естественное желание. Но есть и другая сторона. Человек стареет, его желание увядает естественным путем, старухе сложно соблазнить юнца своими сморщенными прелестями. И если освещенный не нашел свой крючок для Света, его силы тоже увядают. Вера и молитва помогают, но именно поэтому молодые манихеи почти всегда могущественнее стариков. И мой… метод — он тоже до поры до времени. И надо будет искать что-то другое.

Она задумалась, потом посмотрела на меня серьезно и сказала:

— Поэтому, Саша, ищи свой крючочек. Такой, чтобы он не был в постели. Тобой движут разные страсти сейчас. И злость, и ненависть, и желание справедливости. Отринь первые два, попробуй потянуть за ниточку справедливости. Или найди что-то другое, но такое, что не разрушит душу, не поведет тебя во Тьму.

В неровном свете фигура Марго казалась демонической. Красивое, обнаженное тело, окутанное табачным дымом, манило к себе, так что внизу живота сжался клубок…

— Мара, прекрати, дай отдохнуть!

Та рассмеялась, и наваждение исчезло.

Сильна подруга. Ее умение повелевать страстью порой пугает.

— Пожалуй, поеду я домой, — сказала она. — Не беспокойся, экипаж ждет. Вдруг по дороге кто снасильничать пожелает.

Ох, не позавидую я таким лиходеям. Если отец, как выяснилось, мог убить своим Светом, то Марго пусть имеет власть всего над одной часть человеческого тела, зато какую! Если тебе мошонку скрутит невыносимой болью, ни о какой татьбе уже не думаешь.

Аммосова споро оделась, попросила ее не провожать, но я довела ее до дверей. Танька, привычная к любовным похождениям своей госпожи, крепко спала, и будить ее было бы излишним.

— Хороший мальчик. Береги его, но не привязывай, — скороговоркой сказала Марго на прощание. — Чист он душой. Завидую, подруга. И будь осторожна. Что-то вокруг тебя затевается. Я попробую узнать. До скорой встречи.