Жена напрокат (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 54

Отец рассказал правду о требовании жениться, и фиктивный брак больше неактуален.

Но мне сейчас просто нужна моя жена. Не знаю, сможем ли мы жить вместе, найдем ли мы общий язык, сумеем ли договориться, но я нуждаюсь в ней, как в воде и воздухе. Озарение приходит резко, как удар под дых от бандита в подворотне.

Толкаю соседнюю с нашей спальней дверь, там темнота. Есть надежда, что она просто сбежала в гостевую. Но мои чаяния тают, как сосулька под весенним солнцем. Все комнаты, в которых теоретически может быть Аня, оказываются свободны.

А говорила, что выполнит свои обещания и доведёт наш фиктивный брак до завершения. Врунья! Злюсь и страдаю. Сбегаю по ступеням вниз. В столовую.

— Жену потерял? — Сталкиваюсь с отцом у холодильника.

— Отец! — Вздрагиваю, хватаясь за дверцу рядом с его рукой. — Ты меня испугал. — Мой предок улыбается и наблюдает за мной, я отвожу глаза в сторону. — Никого я не потерял. Заснул не в тему, теперь не спится. Решил выпить молока.

Хлопнув себя по бокам, папа возмущается:

— Опять врёшь. Вот в этом весь ты, Герман: лучше сдохну, чем признаю своё поражение. Жена тебя бросила. Сейчас надо её догнать и вернуть на место. А не делать вид, что всё нормально и под контролем.

Схватившись за бутылку молока, фыркаю:

— Аня никогда бы не забрала подаренную мной одежду из шкафа. Она не…

— Ну да, я помог ей бежать. Дима отвёз, она отнекивалась, и я запихнул сумку со шмотками в багажник.

— Отец. — Сощурив глаза, наклоняю голову к плечу.

Он проходит мимо.

— Тебе нужно взрослеть, мой мальчик.

— Куда она уехала?

— Полагаю, вернулась туда, откуда ты должен был забрать её и одарить благами и счастьем. Но она плакала, когда уезжала, поэтому вряд ли с тобой она обрела радость и покой.

Меня это бесит. Ладно бы мой батя был образцовым семьянином, но он сам не смог жить с одной женщиной и растить детей.

Он пытается уйти. Останавливаю. Подхожу к нему близко-близко, сжимаю губы, хочу сорвать зло, но сдерживаюсь, всё же он мой отец и недавно был в больнице. Не он виноват в том, что я никак не могу найти общий язык с Аней.

— Отец, не тебе меня попрекать.

— Не тряси стакан, Герман, обольёшься, — улыбается, смотрит на мою руку. — Не создал семью? Да, мне не повезло, мне не попался настоящий брильянт. Всё больше суррогат и сплошная подделка.

Взглянув родителю в глаза ещё раз, выпиваю своё молоко залпом. Ставлю с грохотом на стол. Опершись о столешницу, размышляю.

А батя снова лезет:

— Ты должен…

— Я уже большой мальчик, отец. И в состоянии самостоятельно решить, что мне нужно и что я должен делать.

Решительно сую стакан в мойку.

— Не прокакай женщину мечты, Ромео.

Отцу я ничего не отвечаю. Герман Белозерский никогда не сдаётся. И, чего бы мне это ни стоило, я сделаю её счастливой, даже если Аня против.

Иду на хозяйственную половину. Жёстко бужу водителя.

— Куда ты её отвёз? Я по глупости считал, что ты работаешь на меня, а не на моего отца или мою жену.

Заспанный Дима трясёт головой, пытаясь отойти ото сна.

— Простите, босс. Виноват. Но она так просилась и плакала.

Ещё один человек говорит о том, как сильно расстроилась Аня, и в груди неприятно давит. Это из-за меня.

— Куда. Ты. Её. Отвёз?

Он садится на кровати, опускает ноги на пол и называет адрес её квартиры. Той самой, где я нашёл её на полу, когда у неё воспалился аппендикс. Ну что же, кажется, пришло время познакомиться с родственниками.

Я сажусь за руль сам. Веду машину по ночной трассе, дальше, нарушая правила, лечу по городу. Нервничаю. Больше всего боюсь, что уже слишком поздно. А ещё проклинаю себя за то, что вырубился. Как я мог уснуть в такой момент?

До нужного места добираюсь довольно быстро. Во дворе темно, нет фонарей, угукают ночные птицы, в частных домах напротив лают разбуженные собаки. Звоню в домофон, спустя какое-то время меня посылают матом. Но дверь открывают. Поднимаюсь на нужный этаж и, опустив букет красных роз бутонами вниз, нажимаю кнопку звонка. Тишину разрывает трель. Кто-то смотрит в глазок. Полотно приоткрывается.

В образовавшуюся щель высовываются сразу четыре физиономии. Пожилая женщина, явно страдающая Альцгеймером, помятый мужик и две девочки.

— Вам кого? — интересуется самая старшая участница встречающей меня заспанной делегации.

— Вы её отчим, а вы, наверное, Степанида Захаровна. Это Таня и Лена. А я Герман Белозерский.

Все восемь глаз припечатываются к моему с любовью выбранному в ночном магазине венику.

— Мы рады, что вы выучили членов семьи своей секретарши. А теперь идите, откуда пришли. Мы спим. А не уйдёте, я полицию вызову. Нам всем рано вставать, нечего тут шуметь.

Пытается закрыть дверь, но я не даю. Они напоминают фрагмент из мультфильма о бременских музыкантах. Снизу одна девочка, выше другая, потом бабуля и на самом верху отец.

— Я Анин муж. Хотел бы поговорить с ней, ну и познакомиться с вами.

Девочки хихикают. Баба щурится.

— А Аня в курсе, что вы её муж? Не ломайте комедию, тритон, я вас узнал ещё через глазок. Решили её поматросить и бросить? Что за босс, который не спит со своей секретаршей? И вам надо было? А ну брысь отсюда! — Мужик задвигает всех своих баб за спину.

— Нет. Мы действительно женаты.

Все смеются. Бабушка аж прихрюкивает.

— А почему она тогда явилась среди ночи и ревела, а? Муж?

Третий человек говорит о том, что Анюта плакала, и у меня уже просто голова кругом. Желание ворваться и прижать её к себе. Мы помиримся, и она больше не будет этого делать.

— Дайте войти.

Делаю шаг, но отчим не даёт. Ну не драться же с родственниками.

— С чего вдруг?

— Я же говорю, что я муж. Мы официально женаты. Вчера весь день праздновали свадьбу. Мне нужно с ней поговорить.

— Хренушки я пущу её к такому подозрительному типу…

И тут на горизонте появляется она. Я так рад, будто не видел её неделю.

— Аня!

— Идите домой, Герман Игоревич.

— Анечка, послушай, нам надо поговорить.

Меня удерживает отчим, я вижу лишь кусочек её лица. Я не могу давить или отбросить его с дороги, потому что Ане это не понравится.

— Что ты за муж такой, что она тебя по имени-отчеству зовет? А? Муж объелся груш! — смеётся её отчим.

Хочется врезать. Аж кулаки чешутся. Но это не выход.

— Спокойной ночи. Не тратьте время, босс. Мой ответ «нет».

Она выглядит очень печальной и грустной. Так не должно быть. Моя дерзкая куколка не может быть несчастной. Виноват, не спорю. Но мне нужен последний шанс. Пытаюсь прорваться, отдать букет, сказать о чувствах. Но, несмотря на то что её отчим выглядит довольно хлипким, он оказывается упрямым. Не пускает. А Аня исчезает из виду.

Дверь захлопывается.

Наш совет директоров разместился в полном составе в конференц-зале за большим овальным столом. Аня разносит напитки. А я ничего не вижу и не слышу. Смотрю только на неё. И жду, когда она подойдёт ко мне. Как же бесит, что она в сотый раз задерживается рядом с моим отцом. У них замечательные отношения, а ведь это моя секретарша. Пусть своей улыбается.

— Пятая чашка кофе, инфаркта не боитесь, Герман Игоревич?

Моя помощница и по совместительству любимая жена наклоняется и очень аккуратно ставит чашку с густым темным напитком на блюдечко у моей руки. Как маньяк, зажмурившись, вдыхаю аромат её духов. И это всё, что мне достается. Проблема в том, что я её люблю. Вот только она меня нет.

— А что мне прикажешь делать, Ань, если это единственный шанс пообщаться с тобой?

Опять игнорирует, придерживаясь исключительно делового стиля общения.

— Герман Игоревич, хотите чего-то ещё?

— Ты знаешь, чего я хочу. — Запрокидываю голову, пытаясь заглянуть ей в глаза.

Стараюсь схватить за руку, но Аня выворачивается. Она на меня даже не смотрит. Улизнув и пожав плечами, возвращается к столику с напитками, берёт ещё одну чашку и несёт моему брату.