Турнир (СИ) - Райро А. - Страница 9

С каждой секундой Лёва входил в раж — он будто не сражался, а вытанцовывал: молниеносно переносил вес с ноги на ногу и ловко уходил от ударов, кружился вокруг противника, при этом умудрялся сохранять железное равновесие. Он сросся со своим мечом и ролью возможного победителя.

Это и придавало ему сил.

Собравшиеся вокруг площадки студенты-Витязи, пооткрывав рты, смотрели, как с виду неуклюжий коротышка удар за ударом уделывает своего оппонента.

Ну а потом несколько девушек начали хором скандировать, хлопать и вскидывать руки:

— Лё-ва Зверь! Лё-ва Зверь! Зве-е-е-ерь!

Их кричалку подхватили остальные, и уже через несколько секунд толпа начала дружно орать и хлопать:

— Лё-ва Зверь! Лё-ва Зверь! Зве-е-е-ерь!

Не знаю, что именно ощутил сам Лёва, но на его вспотевшем лице появился румянец.

«Только не отвлекайся…», — прошептал я себе под нос.

Но он отвлёкся.

Всеобщая поддержка, такая для него непривычная, оказала ему паршивую услугу. Он засмущался, стал ошибаться. Хитрый Саблин моментально почуял слабину противника и использовал момент, проведя грамотную атаку.

И стоило Лёве чуть потерять равновесие, как его тут же снесло с ног.

Он плюхнулся задом в мокрый снег и замер, как пришибленный — его падение случилось в том самом месте площадки, где Лёва уже шлёпался задницей в лужу. Ещё месяц назад. Тогда он просто сбежал.

Кто-то из студентов громко рассмеялся, видя, как «Лёва Зверь» растерял всю свою уверенность. Толпа подхватила этот смех.

И пока Саблин, улыбаясь, направлялся к Лёве, чтобы обеспечить себе победу, я сжимал кулаки, цедя сквозь зубы:

— Только попробуй сдаться, засранец. Вставай. Давай же. Ну.

Исидора ухватила меня за запястье и прошептала, не сводя с Лёвы глаз:

— Почему он не поднимается, Кирилл? Почему он просто сидит?

— Это ненадолго, — ответил я твёрдо, хотя и сам сомневался, что Лёва встанет.

Друзья Саблина — Андрей Котов, Егор-Глыба и Эд Коховский — начали дружно орать другую кричалку:

— Сабля сде-лай Зве-ря! Сабля сде-лай Зверя!

И тут Исидора подняла мою руку вместе со своей и тоже начала кричать:

— Лёва Зверь! Мы с тобой! Лёва Зверь! Р-р-р-р-р-р-р-р-р-р!

Она выдала такое громкое «Р-р-р-р», что у меня чуть ухо не заложило.

— Ну давай, Кирилл… — Исидора перевела дыхание. — Рычи вместе со мной! Дава-а-а-й!!

Мы переглянулись.

И зарычали уже вместе, вскинув руки:

— Р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р!

Кто-то из студентов подхватил:

— Р-р-р-р-р-р-р-р-р-р!

Потом ещё и ещё.

И вот уже человек десять выдали длинное и ядрёное «Р-р-р-р!». Раскатистый хоровой рык пронёсся над площадкой.

Коровин схватился за голову, смотря на студентов, рычащих со всех сторон, как придурки.

— Что за спектакль они тут устроили?! — возмутился он и ринулся на середину площадки, как раз наперерез Саблину. — Поединок окончен! Хватит!..

Но тут за его спиной раздалось ещё одно громкое рычанье, только очень картавое:

— Х-х-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л!!!

И уже через секунду вскочивший на ноги Лёва обогнул Коровина и бросился на Саблина.

Тот опешил, но потом усмехнулся.

Однако самому Лёве было уже плевать, упал он или нет, будут смеяться над ним или нет — он решил победить. Не для толпы, не для учителя, не для меня. Только для себя самого. Вот теперь вся Академия могла стоять на ушах и орать всё, что угодно.

Злой, но не теряющий самообладания, он атаковал так, что противник начал отступать.

А Лёва продолжал упорствовать и чётко-чётко повторять те самые удары и шаги, которые мы с ним разучивали до седьмого пота, до зубовного скрежета все эти четыре грёбанных недели.

Он делал, а я шёпотом вторил всем его движениям:

— Прямой удар — шаг вперёд. Поворот корпуса — обратный удар. И снова прямой. Обратный. Прямой. Поворот. Шаг вперёд. Удар. Ещё шаг. Удар-удар-удар. Вперёд. Ещё вперёд.

Это был уже не танец.

Это были наступление и разгром.

Лёва рубил изо всех сил, стиснув зубы и сощурив глаза. От его детского румянца не осталось и следа. Лицо покрывал пот, а над переносицей появилась глубокая морщина. Он будто повзрослел сразу лет на пять, сбросив с себя всю свою инфантильность.

А ещё он создавал броню именно так, как учила его Исидора — частично, чтобы не тратить время и силы на защиту. Молнии так и сверкали, атакуя противника.

Снег повалил сильнее, но зрители и не думали уходить.

Все замерли в ожидании развязки, а она должна была случиться уже вот-вот.

В воздухе искрило напряжение. Коровин так и стоял, схватившись за голову. Лиза что-то строчила в блокноте, как будто писала репортаж. Звон мечей нарастал, пока не слился в монотонный звук.

Саблин теперь и не думал усмехаться, он всё чаще пропускал удары, не поспевая за юрким, маленьким и очень методичным противником. Лёва сражался, а я шёпотом вторил ему. Он знал, что я смотрю и считаю его движения — это был наш общий бой.

И вот когда учитель уже было дёрнулся, чтобы окончательно прервать дерущихся, раздался глухой удар мечом по броне.

Мечом Зверева по броне Саблина.

В воздухе затрещало — Саблин ответил техникой «урон от брони». Ответил с такой мощью, что этого не ожидал никто. Кажется, даже он сам. При этом я заметил одну нехорошую деталь: Саблин успел дотронуться до своего брелка в виде птичьего черепа, что висел у него на поясе.

И Лёва в ту же секунду будто получил невидимый удар по лицу.

Он отшатнулся, простонал и сделал пару шагов назад, а в него устремился ещё один поток молний от брони Саблина.

Исидора ахнула и закрыла рот ладонью.

От такой контратаки Лёву должно было отшвырнуть на пару метров точно, а заодно и парализовать, но то, что случилось дальше, изумило всех. В том числе, и меня.

Такого мы с моим подопечным не разучивали.

Лёва отразил удар молний клинком и сделал рывок вперёд — очень необычный рывок. Он развернулся боком к противнику, подставляя ему плечо. После чего пригнулся, дотянулся левой рукой до брелка Саблина и сорвал с его пояса.

И пока противник рубил воздух, Лёва использовал преимущество низкого роста — он отработал обратный удар по ногам, а когда Саблин стал валиться вперёд, то подставил ему спину и перебросил через себя.

Всё.

Глухо стукнуло падающее тело, зазвенело оружие, выскользнувшее из руки противника, а через секунду остриё Лёвиного меча уже зависло около носа поверженного Саблина.

Толпа взревела:

— Р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р!

Но Лёва ни на кого даже не глянул.

Он убрал меч и наклонился к Саблину, подавая ему руку, чтобы помочь подняться, а заодно незаметно вернул ему брелок. Вложил прямо в ладонь.

Честно сказать, никто бы не поступил благороднее.

Лёва не стал позорить своего врага тем, что тот смухлевал во время поединка, применив какой-то неведомый артефакт. Он просто вернул вещицу обратно, сохраняя противнику репутацию.

Побледневший до мучного цвета, Саблин стиснул свой брелок в кулаке, поднялся и замер посреди площадки, глядя, как студенты аплодируют победителю. Никто из них даже не понял, что только что произошло между двумя противниками.

Вокруг началась суматоха.

Исидора понеслась обнимать Лёву. Коровин принялся отчитывать его и Саблина за опасный поединок. Секретарь всё ещё что-то писала. Тарас и Яков собирали куш со ставок. Сёстры Аверьяновы переглядывались с подругой, не веря, что это им не приснилось. Андрей Котов злился, морщился и ходил туда-сюда. Кто-то всё ещё кричал «Лё-ва Зверь! Лёва Зверь! Зве-е-е-ерь!». Егор-Глыба хлопал Саблина по плечу и пытался утешить.

Все что-то делали и как-то реагировали.

А вот сам Саблин, будто почувствовав, что я на него смотрю, повернул голову и уставился на меня. Наши взгляды встретились.

Он понял, что я видел всю сцену с передачей брелка, и впервые на его лице мелькнуло что-то вроде стыда. Замешкавшись на пару секунд, Саблин что-то коротко сказал своей компании, и они вместе направились ко мне.