Турнир (СИ) - Райро А. - Страница 10

Подойдя, он первым подал мне руку.

Я ждал от него слов о готовности участвовать в турнире Витязей — раз он проиграл, то должен был выполнить наш договор — но вместо этого Саблин произнёс, коротко и просто:

— Моё уважение, Волков.

В этой фразе заключалось очень многое.

Не только признание моего лидерства в группе и согласия участвовать в турнире, но и извинение за прошлое, и благодарность за то, что никто не опустил его репутацию, хотя мог бы.

Я кивнул и ответил на рукопожатие.

После этого руки мне протянули и Егор-Глыба, и Эд Коховский, и даже Андрей Котов, который откровенно меня недолюбливал.

Напряжение между нами спало. Но вот когда к нам подошёл Лёва, то Саблин снова занервничал и, кажется, смутился. Нахмурившись, он опустил глаза, но тут же посмотрел на своего бывшего противника и добавил:

— Спасибо, что не сдал.

Лёва, всё ещё не отошедший от драки, мокрый и немного суровый, кивнул:

— Ничего.

Исидора, со стороны наблюдавшая за этой сценой, покачала головой и поморщилась, но в итоге не выдержала и тоже подошла. Рядом с девушкой Саблин снова опустил глаза. Возможно, вспомнил, как приставал к ней в таверне, будучи пьяным в стельку.

Через минуту группа собралась вокруг меня в полном составе, все одиннадцать человек.

Месяц назад все они были свидетелями моего спора с Платоном Саблиным, а потому сейчас понимали, что будет дальше.

— И когда начинаем подготовку? — спросил у меня Егор-Глыба.

— Давайте в субботу, у меня свободный день, — тут же вставила Бородинская.

— А у меня — в четверг, — буркнул Котов.

— А я всегда занят, но могу освободиться в любое время, — улыбнулся Тарас.

Я дождался, пока все обсудят, кто и когда свободен или занят, пошутят, выскажутся, а потом объявил негромко:

— Начинаем завтра вечером, после ужина. И так каждый день вплоть до самого турнира. Все восемь недель.

Все смолкли и переглянулись.

Повисла тяжёлая пауза.

И тогда я добавил:

— Приз в турнире добыть будет очень нелегко, зато он поменяет к вам отношение. Начиная с ваших родителей, знакомых и недругов, учителей и сокурсников, заканчивая вас самих. — Я глянул на парней. — Ну и красивых девушек вокруг вас увеличится, это точно.

Котов и Егор-Глыба заулыбались.

— Согласен, — первым отозвался Платон Саблин. — Мы должны получить призовое место, и надо много работать. А тренировать ты умеешь. С тобой шанс будет.

Неожиданно руку поднял его младший брат Тарас, который обычно никогда не встревал во время реплик Платона.

— У нас поступило предложение, господа! Как насчёт отметить в «Четырёх лотосах» начало подготовки к турниру? У нас тут со ставок куча денег накопилась. Никто ведь не думал, что Зверь победит. — Он покосился на Лёву. — Извини, но это так.

Тот пожал плечом.

— Да я сам на Саблина ставил. Хотел подзал-лаботать.

От угрюмой Лёвиной реплики Тарас вдруг расхохотался.

Его смех подхватил Яков. Через три секунды смеялась вся группа. В итоге не выдержал и сам Лёва. Он захихикал, схватившись за живот и краснея от смущения.

Вечером мы собрались в таверне «Четыре лотоса», и, чтобы все двенадцать человек влезли за один стол, нам пришлось сдвинуть два столика.

В понедельник народу было немного.

Зато сегодня тут ещё и живая музыка играла.

Голубокожий воздушный маг с рогами, очень похожий на профессора Дао Фергаса, исполнял мелодию на инструменте, отдалённо напоминающем саксофон — такой же изогнутый, с клапанами на корпусе.

Музыкант выдыхал вихри воздуха, виртуозно ими поигрывал и отправлял в инструмент, извлекая очень приятные на слух звуки.

Лёва притормозил, чтобы поглазеть на необычного музыканта, но Исидора утолкала друга к столу. Когда все наконец расселись, к нам подошла рыженькая официантка в цветастом фартуке — неизменная Жани, девушка Игната Зверева.

Я думал, что она теперь люто меня ненавидит.

Скорее всего, Игнат уже рассказал ей всё, что ему пришлось вытерпеть в туалете этой самой таверны, но девушка, наоборот, приветливо мне улыбнулась, затем наклонилась к моему уху и прошептала:

— Мы с Игнатом очень тебе благодарны. Совет Академии устроил разбирательство по работе Канцелярии, и Игната выделили, как лучшего работника. Ректор Бессмертнов распорядился передать в дар Игнату домик в Дардиве, а ещё… смотри…

Жани сунула руку за ворот фартука и вытянула нитку бус из белых жемчужин.

Увидев их, я сразу вспомнил, что неделю назад испортил Игнату вечер, а ведь секретарь планировал сделать Жани предложение и подарить брачное ожерелье.

Именно его девушка мне и показала.

— Поздравляю, — улыбнулся я.

Счастливая Жани спрятала бусы под воротник.

Пока она приносила и расставляла кружки с белым пивом (никогда не привыкну к этому кефирному цвету), вся наша компания делала неловкие попытки хоть как-то привыкнуть друг к другу.

Я понимал, что это будет сложно.

Сейчас до команды нам было очень далеко. Внутри группы имелись давние конфликты.

Исидора терпеть не могла стервозную красотку Раду Бородинскую, а та ненавидела независимую и высокомерную всезнайку Исидору. Вряд ли они быстро забудут друг другу прошлую стычку. Как и сёстры Аверьяновы, Нора и Римма, любительницы дружить против кого-то и добавлять масла в огонь.

Андрей Котов (он же Кот) ненавидел меня и не скрывал этого, да и я его не особо выносил.

Егор Горцев (он же Егор-Глыба), наоборот, проявлял чудеса деликатности даже к противникам, но вечно одёргивал своего друга Котова, даже когда для этого не было причин.

Эдуард Коховский (он же Эд), самый спокойный и тихий из компании Саблина, тайно завидовал Егору-Глыбе и был влюблён в Бородинскую, но вряд ли в этом ей признается.

Два брата Саблиных, Платон и Тарас, вообще друг с другом не общались, да и теперь сели по разные стороны стола, чтобы не встречаться взглядами.

Верный друг Тараса, Яков Вьюгин, тоже был совсем не прост. За внешней безалаберностью и открытостью скрывался мнительный, обидчивый и ревнивый человек.

Был ещё и Лёва Зверев, парень совсем неплохой, добродушный и простоватый, но его робость не просто мешала ему жить, порой она становилась опасной. А ещё он не умел управлять гневом. Совсем не умел.

Ребята сидели за столом, тихо переговаривались, еле находя общий язык.

Одни вспоминали уроки, другие — прошедший бой. Говорили про учителей, строили догадки, какие задания будут на турнире, смеялись над Коровиным и обсуждали возможность повысить крепость пива с помощью капельной медовухи, припасённой Егором-Глыбой ещё месяц назад.

Я сидел, пил пиво и наблюдал за ними.

К каждому мне предстояло найти подход и, кроме недостатков, отыскать сильные стороны.

Неожиданно Исидора, сидящая рядом, толкнула меня плечом.

— Надеюсь, ты не против ещё одной компании? Это я их позвала. Всё же они тоже внесли лепту в тренировку нашего Зверя.

— Ну не надо меня так называть, — нахмурился Лёва. — Я совсем не Звел-ль.

— Так ты не против? — повторила Исидора свой вопрос.

Сначала я её не понял, но тут Котов и Егор-Глыба переглянулись и с интересом уставились мне за спину, в сторону входа в таверну.

— М-м… смотрите, какие девочки, — приподнял бровь Котов.

— Да и мальчики ничего, — внезапно заметила Бородинская, явно высмотрев кого-то в своём вкусе.

Я обернулся и увидел, что к нашему столу идут четверо: Мичи, Горо, Джанко и Мидори.

— В первую очередь это не мальчики и девочки, а Стражи и Целители, — вырвалось у меня.

Прозвучало занудно, не спорю, но явный интерес Андрея Котова к Джанко и Мидори всколыхнул во мне новую волну неприязни к этому говнюку.

Я поднялся из-за стола и, поздоровавшись с вновь прибывшими, познакомил их с остальными. Компания выросла до шестнадцати человек, и, как ни странно, с появлением новичков натянутость начала исчезать.