Maximus Rex: Белый отряд (СИ) - Delacruz Angel - Страница 27

Во «мне» сейчас бушевал просто океан силы — и взмахнув правой рукой, я словно маску снял кожу с лица герцога, обнажив кости черепа. Фламгорн упал на колени, а я уже убивал стоящих рядом.

Растрепанная, обнаженная и окровавленная Ассама уже стояла на ногах, на столе, наблюдая как обратившиеся в кровавую нежить солдаты из числа тех, кто утолили с ней свою похоть, а также поднявшиеся в виде упырей гости свадьбы добивают убийц, пришедших с винтарским князем.

Когда в зале не осталось живых, разбудившая в себе силу Магии Крови Ассама спрыгнула со стола и присела рядом с белой невестой. Прижав мертвую дочь к груди, королева подняла взгляд к потолку и громко закричала.

От ее пронзительного крика ближайшие витражи брызнули осколками, а стены дворца задрожали так, что с грохотом неподалеку упала люстра. Я же в этот момент опустил взгляд и увидел знакомую рукоять. Оказалось что Фламгорн, прежде чем умереть и переродиться в рыцаря смерти, последним осознанным движением воткнул в «меня» ледяной клинок Королевского милосердия.

Не устояв на ногах, я упал на колени — не на спину, чтобы не рухнуть на торчащий из тела ледяной клинок. Тут же изо рта у меня хлынула кровь, заливая руки, чужой меч, пол передо мной. Последнее что увидел, была богатая мозаика пола, прыгнувшая мне в лицо, а потом стало темно.

Очнулся, впрочем, практически сразу же: реальность ударила меня словно обухом по голове — открыв рот, краем слушая крики демонессы, я попытался застонать, но из горла вырвался лишь сиплый вздох.

Совсем рядом оказались глаза встревоженной Марины. Она держала мне голову, а с другой стороны появилась Аня, протягивая мне миску с водой.

Я полностью пришел в себя. И давно. Несколько часов прошло точно.

Рядом по-прежнему хлопотали Марина и Аня. Мелькнули пару раз лица жриц из храма Иллуны — похоже, именно они меня восстанавливали.

Я сейчас ощущал себя в полном порядке. Физически. Но с сознанием мои происходили удивительные вещи. Ледяное спокойствие, накатывающее на меня в минуты опасностей, сейчас преобладало во мне настолько, заполняя полностью, что словно выморозило вообще все эмоции и чувства.

Вспоминая страшный подъем по лестнице, окровавленную чародейку, гибнущих одного за другим винтарцев, я думал о том, что произошедшее было ужасно. Но отстраненно думал и вспоминал, совершенно не переживая. Как обезболивают десну и зуб уколом перед лечением, так и меня словно обезболили всего до полной эмоциональной невосприимчивости. И я даже знаю, что это был за укол — вспомнил я исходящий ледяной дымкой клинок, который совсем недавно наблюдал торчащий из своего собственного живота.

У меня сейчас не было вообще никаких эмоций — я смотрел на все происходящее с ледяным спокойствием наблюдателя. Я просто лежал. Мне сейчас не хотелось ничего. Наверное, в обычном состоянии это должно было бы меня волновать.

Я лежал и безучастно смотрел, как Марина пытается со мной разговаривать. Смотрел как плачет Аня. Наблюдал как ходит вокруг кровати задумчивая Доминика, то и дело срываясь на крик, обращаясь ко мне. Словно исчерпав все меры воздействия, она махнула рукой и исчезла.

Удар ледяного меча выстудил мою душу, убивая все эмоции.

Доминика, недавно исчезнувшая из поля зрения, вдруг вернулась. Была она не в привычном своем наряде гильдейского авантюриста. Одежда ее, наверное, в иное время могла меня смутить: на ней сейчас были только высокие сапоги, золотое ожерелье с крупными камнями и тонкий пояс золотой цепочки. Сев напротив меня, демонстративно медленно закинув ногу на ногу, Доминика мне что-то говорила.

Я слышал, но не слушал.

То, что говорила мне демонесса, мне было неинтересно. Она это поняла, и вдруг сорвавшись с кресла, запрыгнула на кровать и принялась на меня орать.

«Очнись! Очнись! Очнись!» — слышал я эхо ее криков.

Если бы не ее бестелесность, полагаю, каждый крик демонессы сопровождался бы пощечинами. Безо всякого интереса я наблюдал как качается и подпрыгивает от движений передо мной грудь демонессы, как переливаются светом красные камни в ее ожерелье.

Подняв правую руку, я посмотрел на запястье. Изогнув руку, легко заставил клинок слепка души Доминики разматериализоваться и отбросил его на кровать. Мельтешащая рядом полуголая демонесса исчезла. И это хорошо, а то жужжит словно навязчивая муха. Меня это не утомляет и не беспокоит, но тишина лучше.

Еще несколько часов прошло в полном спокойствии. Суета вокруг прекратилась, я просто лежал и безучастно смотрел в противоположную стену.

Марина уже давно забрала нож демонессы и ушла. У кровати осталась одна Аня, которая сидела рядом с кроватью и плакала. Мне по-прежнему было абсолютно все равно на происходящее. Через некоторое время я, даже не заметил как, заснул.

Проснулся от укола резкой боли в животе — там, куда в меня не так давно вошел ледяной клинок. Я невольно приоткрыл было рот для крика, но боль уже ушла. По-прежнему находясь в состоянии ледяного спокойствия, осмотрелся по сторонам.

Я снова находился в королевском зале — высокие арочные своды, стрельчатые окна в разноцветной мозаике, огромные флаги по стенам, длинные пиршественные столы и постамент с троном. Здесь я был совсем недавно, на свадьбе девушки с венком из маргариток. На свадьбе, закончившейся массовым убийством.

Вот только если для меня с того момента прошло не больше суток, то здесь уже минуло несколько лет. Если даже не несколько десятков лет. А то и сотен: величие зала нарушено разрухой запустения — флаги выцвели, истончившись в тлении, мозаика пола стала темной, повсюду желтые голые кости скелетов. Одна из двух люстр упала во время крика Ассамы, это я помню, вторая, судя по следам на тонком слое снега, похоже рухнула совсем недавно — не выдержали цепи. Рухнувшая погнутая конструкция замерла в нескольких метрах передо мной. Пара витражных стекол выбито — сквозь рваные дыры проникает серый тусклый свет, залетают отдельные снежинки. Что за окнами не видно — только пелена белесого тумана.

С момента трагедии здесь никто не убирался — стулья раскиданы, блюда и кубки валяются на полу среди многочисленных скелетов в истлевших остатках когда-то ярких нарядов. Я вдруг почувствовал приближение юной невесты — ноздри защекотал аромат полевых цветов. Чуть погодя услышал мягкие шаги и вдруг почувствовал маленькую ладошку на плече.

Юная невеста встала чуть позади, словно в поисках защиты держась за плечо и прижавшись мне к спине. Ее худенькое тело, кстати, ощутимо дрожало. Неожиданно, с чужим прикосновением, я понемногу начал обращать внимания на внешние факторы.

Только сейчас понял, что стою босой — опустив взгляд, увидел на себе из одежды лишь одни полотняные штаны. Взгляд сразу зацепился за место, где в меня воткнулся меч рыцаря смерти — шрам пульсировал ледяным пламенем, а по ране клубились лоскуты морозного пара. Это не на моем физическом теле, это на астральном теле рана — догадался я.

Ледяной клинок может резать не только тело, но и душу.

Неожиданно меня обвили тоненькие руки девушки и маленькие ладошки легли на широкую рану. Лоскутья морозного воздуха закружились вокруг, взвихряясь вокруг тонких кистей и запястий; морозный воздух, напитанный силой, словно уплотнялся, набирая вес, объем и знакомые очертания.

Удивление. Холод. Тепло чужого дыхания на коже.

Ко мне возвращались чувства.

— Меч. Забери меч, — прошептала вдруг невеста мне прямо на ухо. Для этого, я хорошо почувствовал, она привстала на мыски.

— Какой меч? — пробормотал я.

— Королевский меч, напившийся твоей крови, — прошептала невеста.

— Королевский меч? — вновь повторил я.

В этот момент уплотнения морозного воздуха, вихрившиеся вокруг руки юной невесты, обрели очертания. Я увидел, как маленькую ладошка оказывается на знакомой рукояти. До ужаса знакомой: сложно забыть навершие в виде львиной головы и четырехконечную утреннюю звезду на стыке гарды и клинка, с крупным драгоценным камнем внутри.