Дочь Моргота (СИ) - "calling my name" - Страница 46

Харад? Словно залепленные вязким клеем веки легко открылись, мгновенно наполнившиеся слезами от безжалостно яркого света пустынного утра глаза болезненно защипало. Она уже успела привыкнуть к мысли, что не увидит более реальный мир, навек запутавшись в непонятно чем навеянных грезах.

Куда Гэндальф ее везёт и зачем? Она согласилась поехать с ним, кажется, но… ей хочется совсем не этого. Любимый, наверное, уже возвратился, а она не встретила его в Минас Тирите, как обещала, а так мучительно и огорчительно далеко. И ничем не сможет помочь магу… у неё совсем нет сил почему-то, в горле пересохло и кружится голова.

— Он не твой любимый, Силмэриэль, не зови его так.

— А… а кто? — растеряно переспросила Силмэриэль, прижимая ладонь ко лбу. Она могла неправильно понять или не расслышать огорчительно странные слова. И кто это… фигура женщины, кажется, расплывалась перед глазами, усиливая головную боль. Рука до дрожи неприятно ныла, рассмотреть замотанный белой тканью палец, или то, что он него осталось, удалось с трудом. Ее сон про обернувшуюся кровожадным хищником белку был реальностью, или она и сейчас все ещё спит?

— Ты не должна более носить его, Силмэриэль. — Она узнала голос женщины из прежних реальных снов, подаривших ей чёрную книгу, и… и его. Почему прекрасная колдунья хочет отнять свой же дар?

Не заданный вопрос замер на губах, и даже нестерпимое желание попросить воды отступило.

— Что это? — потрясённо прошептала Силмэриэль, не отрывая взгляда от наполненного темным величием и пугающей силой сооружения… храма неизвестного жестокого божества. Гладкий, безупречно отполированный чёрный камень и похожие на сказочных драконов и змей фигуры, венчающие колонны у входа, не были похожи ни на что ранее виденное.

Окружающая затерянный в пустыне городок крепостная стена из грубо отесанного серого камня, узкие пыльные улочки, кривые пальмы с пожелтевшими от зноя листьями и чахлые колючие кустарники почти не привлекли внимания, промелькнув по краю не окончательно исцелившегося сознания.

Гэндальф молча поддержал ее, помогая слезть с лошади, земля тошнотворно покачивалась, норовя уйти из-под ослабевших ног. Силмэриэль судорожно вцепилась в руку проигнорировавшего ее вопрос волшебника, стараясь восстановить дыхание.

— Это плохое место, Силмэриэль, — нарушила молчание эльфийка, не торопясь открывать своё лицо. — Здесь приносили кровавые жертвы, многие тысячелетия. И до сих пор приносят, посмотри.

— Нет… — чувствуя катастрофически подступающую к горлу тошноту от отвратительно-страшного зрелища, Силмэриэль схватилась за Гэндальфа уже двумя руками, изо всех сил стараясь закрыть сознание. — Не надо, пожалуйста.

Зачем они привезли ее сюда и показывают это, она не…

— Это храм твоего отца, Силмэриэль, — продолжила женщина, подойдя вплотную и наклоняясь к ее лицу. — Мелькора, — неестественно сладким тоном пояснила она, заглядывая в до предела расширившиеся от испуга и изумления глаза. — Или Моргота. — уже без всякого выражения добавила эльфийка, отходя на шаг назад и наконец откинула капюшон.

Чистые голубые глаза почти равнодушно, лишь с мимолетно промелькнувшей в глубине искрой злорадства, смотрели на упавшую к ногам не успевшего поддержать ее мага девушку.

========== Часть 26 ==========

— Орки! Господин, там!

Кто? Поразительно бесстрашный (глупые они все одинаково) адан отчаянно пытался привлечь его внимание, вопя во все горло и размахивая руками. Знакомые слова не складывались ни во что понятное, достигая не желающего отвлекаться на ерунду сознания как раздражающе бессмысленный набор звуков. Она не успела далеко уехать… а даже если и смогла, Средиземье не так уж и велико для закрывающей половину Фонтанной площади размахом крыльев твари.

Орки?

Сфокусировать невидящий взгляд стоило неимоверных усилий, и нескольких драгоценных минут. Покрывшая выжженную южным солнцем Пеленорскую равнину движущаяся черная масса могла означать лишь одно. Они успели поразительно и огорчительно быстро, или он потерял ощущение времени?

Проклятый Майрон! До боли знакомый и отвратительно царапающий слух вой живых мертвецов — их осталось слишком много, увы — огласил площадь, наверное, уже давно, он не сразу услышал, ввергая так и не пришедших в себя аданов в бездонную пучину животного ужаса. Как же он их ненавидит, всех, о Э… что даже готов похвалить создателя Арды, не понимая смысла сказанного. Просто уже все равно… все не важно. У светлых друзей Силмэриэль было более чем достаточно времени, чтобы заставить ее ненавидеть его. Постараться… но она же не может… Ему придется задержаться, улететь, оставив Майрону легкую победу, так невыносимо обидно, и неправильно.

Или жалкие аданы не продержатся и часа, столица некогда гордого королевства людей неизбежно падет, бессчетное воинство Саурона сметающей все дорогое человеческому сердцу волной покатится дальше, и в мире уже не останется места для скачущих в кронах дубов белок — если не покончить с бывшим помощником сейчас.

Он пока недостаточно силен, чтобы уничтожить его Прелесть, и не уверен, что решит проблему, надев чужое колечко. Он не будет подвластен Майрону, верни рыжий майа кольцо на более не прекрасную длань, но и средоточие силы властелина Мордора не даст ему ничего. Любой дар неизбежно несет в себе и проклятие.

Черные тени закрыли светлеющее небо, скользя тенями грозовых туч по застывшим в бессмысленном величии статуям. И не желали подчиниться ему также быстро и легко, как еще недавно — несущие на себе назгулов твари лишь слегка поднялись вверх, раздраженно шипя и хлопая крыльями. Из-за нехватки до предела растраченных на превращение спокойных вод Андуина в смертоносный штормовой вал сил — оно того не стоило, и заставило необратимо опоздать — или магия бывшего Ангмарского короля и Майрона надежно удерживала крылатых тварей во власти Мордора?

Подбегать близко к краю стены было отвратительно по-человечески глупо — он сам не понял, как это случилось — неизбежно кончающийся гибелью хрупкого человеческого тела полет вниз, вслед за злополучной служанкой стал бы самым обидным и бессмысленным финалом. Удержав равновесие взмахом руки, Мелькор скривился от наконец дошедших до сознания криков собственных воинов, отвратительных не меньше воя назгулов. Зрачки изумленно расширились, как у аданов, прежде чем заполниться питающей силы Тьмой — воинство Майрона покрывало равнину насколько хватало взгляда, колышущимся морем сплошной беспросветной черноты. Аданам придется сдерживать их, сколько смогут, пока он не отправит кольценосцев туда, откуда не возвращаются… или они его.

Все на стену, быстро! К катапультам!

Этого так… явно и огорчительно мало. Проклятье! Для Майрона ничего не значат… почти любые потери. Повинующаяся призрачному всаднику летающая тварь сумела захватить смертоносно острыми когтями сбросивших каменный обломок на наступающее войско смельчаков, прежде чем ему удалось сбить ее с курса, заставив соудариться со стеной и почти упасть вниз… накатившая слабость мгновенно отдалась застившей взгляд темнотой и противной дрожью в коленях.

— Господин… меня просили передать вам это… простите! — встрепанный запыхавшийся мальчишка боялся его намного меньше некоторых гондорских витязей, раз осмелился обратиться.

Ну чего еще? Ладонь неосознанно потянулась к рукояти отвратительного человеческого меча… другого нет и не будет, увы, если только… То, что маленький адан не так труслив, как взрослые и помог решить проблему… может быть, достаточный повод оставить его в живых.

— Кто? — Обнаглевшие и набравшиеся сил назгулы перестали быть лишь закрывающими солнце и пугающими глупых аданов тенями, поднятый взмахом чуть было не задевших его крыльев порыв ветра сбил маленького пажа с ног, похожая на змеиную хищная морда замерла с открытой пастью… — Осторожно!

Шея летающей твари приятно хрустнула под ударом гондорского меча, все же годного на что-то, обезглавленная туша тяжело завалилась на бок, придавив сжимающего моргульский клинок всадника. Затянутая в черную перчатку давно истлевшая рука провалилась под сапогом, как гнилая плоть, с противным хлюпающим звуком, уколов разошедшимися по всему телу ледяными иглами и разжалась, отпустив мерцающий зеленым меч. Лишившийся оружия и «коня» всадник сжался в сгусток ускользающей от взгляда тьмы, отползая в тень.