Из рода Бурого Медведя. Том 1 (СИ) - Анатольев Федор - Страница 13

Остановились мы возле заправки. Это было небольшой здание-ангар из белого кирпича ,куда что бы заправиться следовало заехать внутрь. И уже там человек заливал тебе в бак бензин из канистры.

Я вылез из мотоцикла и мы стали ждать своей очереди. Впереди стояли ещё четыре машины и один мотоцикл. Заправка явно не страдала от отсутствия клиентов.

Я же, снял шлем, и теперь стоял и переживал после поездочные ощущения. От ветра возникло такое состояние, словно пока ехал нагрелся и теперь остывал. Тело будто ещё гудело после поездки.

Пока мы стояли я сообщил деду, что он больно профессионально водит мотоцикл.

— Откуда опыт вождения? Ты же мотоцикл вчера купил…

— У нас такие Дэвидсоны на войне были, — пояснил дед. — Англосаксы нам их поставляли в рамках военной помощи. Жалко что единицы дожили до конца. Хорошая машина. Как сейчас помню: надо проскочить мне, ставлю щит и знаю что при той огневой мощи которую тевтонцы способны выдать, я щит максимум пять секунд продержу. И вот тогда скорость в сто километров самое то, едва-едва успевал… Но успевал!

— Дед а война когда кончилась?

— В семнадцатом, — сказал дед.

— И ты в шестьдесят два был на войне?

— Некоторые и в семьдесят пошли воевать, — сказал дед. — Чему тут удивляться. Опять провалы в памяти?

— Да, — коротко ответил я.

— Иногда мне кажется что ты это не ты. Но мать на тебя гадала, говорит ты…

Я ничего не ответил. Уверять его что «я» это «я»? Лишняя ложь ни к чему.

Мы сели и поехали дальше, пока не доехали до Кузнечного. Скажу что места эти были похожи на то что видел я в своём родном мире. Сама деревянная станция, Кузнечное, очень походила на то что у меня. Только перрон в родном мире был железобетонным, а не деревянным.

В принципе туда можно было и не заезжать, но дед заехал купить хлеба и конфет в местную лавку. А затем мы поехали дальше и поначалу дорога в принципе походила на то что я помнил в своём мире. Дальше мы выехали на «белую дорогу» высыпанную мелкой гранитной крошкой. Всё было похоже. Кроме машин которые там работали. Одну такую я увидел когда мы подъезжали к карьеру, навстречу нам выехал огромный монстр, гружёный под завязку гранитным щебнем. Он походил на локомотив поезда на колёсах, только был раза в два шире. Из трубы вырывались клубы дыма, а из под днища ещё и пар иногда! Увидев нас он дал гудок. Мы прижались к обочине и дали газу, что бы скорее миновать этого гиганта.

Затем я заставил деда тормознуть и выскочил к краю карьера, оценить его степень разработки. От того что я видел в родном мире, здесь едва ли было разработано на половину. Внизу работали огромные экскаваторы и дробилка на пару. Слышались взрывы…

Дальше дорога отличалась от моего мира. Здесь была не тропа, где могли пройти только люди. Здесь оказалась узкая, но полноценная дорога, высыпанная всё тем же гравием. Но затем гравий кончился и мы начались залетать то в одну то в другую лужу полную грязи. Тогда приходилось слезать с мотоцикла и выдёргивать его руками. Когда мы в очередной раз встряли в глубокой грязи, дед потребовал что бы я выдернул мотоцикл в одиночку, вместе с сидящим на нём дедом.

— Я не смогу, — сказал я. — Давай вдвоём…

— Вдвоём-вдвоём, — передразнил дед и скомандовал: — Садись за руль.

— Давай вместе, — настаивал я.

— Садись говорю, — заявил категорично дед.

Я сел, а он взявшись за буксовочную верёвку в одно движение выдернул мотоцикл.

— А теперь ты…

— Я же сказа что не могу, — меня начинало это бесить.

— Ты должен мочь это, потому что у тебя это в крови. У тебя даже мать это могла, отец это мог и я это могу! Значит и ты должен! Почему тебя до сих пор не пробило я не знаю! Наверно потому что я ушёл на войну и тебя никто толком не тренировал, не воспитывал! Вместо этого ты чёрти со скольки лет шлялся по бабам, пил, да ещё и курил опиум… пользуясь тем что для бояр это не так опасно! Обычных людей это убивает, особенно водка с опиумом, но нас всего лишь ослабляет… Твои дружки бояре — в кавычках — И так вырожденцы, мало что могут. Но ты можешь многое!.. Давай впрягайся, — закончил дед уже спокойно. Как он умел — быстро закипал, быстро остывал.

Чёрт побери, я был ещё и наркоманом! Какой ужас! Я вздохнул и нехотя взялся за верёвку. Дед сел на мотоцикл. Яма в которую мы заехали оказалась довольно глубокой ,колёса стояли в грязи почти наполовину.

Я дёрнул верёвку. Раз, другой.

— Миша тебе уже пора заставить тело быть сильней. Какой ты аристократ, если такой слабак? Сосредоточься. Представь, что в мышцы идёт энергия…

Я представил и дёрнул. Ничего не вышло.

— Ещё пробуй, — сказал дед.

Я представил ещё и… выдерну мотоцикл вместе с дедом! Руки заболели. Особенно связки.

— Ну вот видишь! — сказал дед. — можешь!

Дед крутанул ручку газа и мы рванули с места дальше. А дальше дорога стал ещё более водянистой. Но те кто тут ездил накидали в таким местах бревён и проехать было можно, кроме отдельных участков где мы опять протаскивали мотоцикл руками. Но вот наконец миновав сложный участок мы оказались на более менее удачной дороге. Там тоже оказалось влажная глинистая земля, но из земли торчали корни деревьев, которые служили неплохой опорой. Эту дорогу я помнил по предыдущей жизни. И помнил одно место которое расчистили для вертолёта. Подобное место оказалось и здесь. Я очень удивился. Неужели для дирижаблей.

Мы проехали до стоянки, и дальше предстояло идти пешком. Стоянка оказалась примерно в том же месте что и моём мире и на минуту я потерялся. Состояния дежавю медленно перерастало в нечто большее, в подмену реальности…

Вырвал меня из этого состояния дед, когда мы подошли к скалам, где начинался довольно крутой подъём. Вполне проходимый даже для человека с рюкзаком, но не с мотоциклом.

— Надо втащить его наверх, — сообщил дед.

— Дед ты издеваешься, он очень тяжёлый, — чуть ли не простонал я, старясь вызвать к себе жалость.

Вместо ответа дед молча выдернул у меня из рук руль… и втащил мотоцикл на верх за верёвку. Затем спустил его вниз водрузив на плечи.

— Давай вперёд!

Напрягшись я втащил его наверх за верёвку. Но спустить вниз на себе не разбив, уже не смог. Кончились силы.

— Дед я не могу, — опять сказал я.

— Ладно, оставь его там, поднимемся чуть выше и там поставим палатку, что бы видеть мотоцикл.

Я устал, вымотался но был собой доволен. В прошлой жизни я не смог бы втащить на такую крутизну и половину подобного веса. Но здесь всё вышло иначе. Мы преодолели ещё один подъём метров на десять и оказались среди каменного ландшафта, с редкими деревьями, мохом, кустиками и кусками почвы. Справа было ещё один подъём, слева виднелось внизу озеро, а с той стороны что мы взошли я чётко видел мотоцикл.

— Палатку разобьём здесь, — сообщил дед осматривая стоянку. — возьми топор и принеси дров.

— Они сырые, — начал я.

Дед выжидательно на меня посмотрел, как на дурака. А я наконец понял что с его способностями он что угодно может зажечь. Взяв топор я хотел было уйти, но решил кое что спросить:

— Дед а чего ты меня раньше не тренировал? Тогда может меня волки в плен бы не взяли…

— Я тебя Миша тренировал… до того как на войну пошёл. Тренировал насколько это было возможно для твоего возраста. Но затем, когда следовало начать настоящие тренировки, ты попал под плохое влияние и когда я вернулся… тренировки тебе стали не интересны. Ты не хотел быть крепким боярином с честью, тебе нужна была слава европы…

— Это как? — спросил я.

— Ты хотел стать известным художником…

Меня словно молнией ударило и я увидел «свои» чаянья, то есть чаянья разума бывшего хозяина тела. «Я стану великим художником! Визионером! Я покорю Европу и Америку, весь просветлённый запад узнает мои таланты. Но для этого я должен быть слаб! Должен заглянуть в бездну! Опиум даёт особый взгляд, опиум и абсент! Ещё женщины… Тренировки делают человека жёстким, негибким. Он теряет нить... Иначе стану стоеросовым воякой, способным лишь… пропаду в безвестности…растворюсь в веках бесславия… К чёрту это! »