Из рода Бурого Медведя. Том 1 (СИ) - Анатольев Федор - Страница 12

— Зачем ты её сжёг, — начал было резко дед, а потом махнул рукой. Наверно понял что и так меня сегодня переругал. Вместо этого сказал: — Надо было пустить маленькую игольчатую стрелу, ему бы хватило пять шесть таких. Новый двести рублей стоит, опять покупать…

— А что бы щит не сжигал, а просто блокировал, так нельзя?

— Так можно и нужно, но стихийники огня всегда начинают с такого, который жжёт на входе. Потому что так легче научиться… и меньше тратиться энергии.

— И всё, больше нет отличий?

— Базовый, горящий щит нельзя в тесных помещениях включать. Можешь запалить...

— А что, отец магией не владел? — спросил я.

— Очень слабо, -сказал дед. — Он был вроде витязя, или волколюда в человеческом обличие. Скакал в бою хорошо из угла в угол. Иммунитет к магии у него неплохой вроде был…

— Физически сильным был? Сильнее тебя?

— Слабей, — сказал подумав дед. — Но дубиной очень здоров орудовал… это я в нём признаю. Ножи кидал отлично. Тактику и технику владения холодным, огнестрельным оружием он знал лучше меня. Ловкий был довольно… Белокот Андрей из клана Белого Кота…

— Зачем же мама его выбрала?— спросил я и вспомнил скептическое отношение к отцу в моей прошлой жизни. Впрочем, его родители к моей матери относились просто плохо. Так что дедушкин скептицизм вполне я допускал и не обижался.

— Сердцу не прикажешь…, — ответил, помолчав дед, глядя печально в пол. Видать ему стало жалко отца, что тот пропал и оставил маму одну. — А я скажу что ты неплохой потенциал имеешь. Так что я на него не в обиде. Ты же в детстве однажды вытащил Огненный клинок… Ты не помнишь?

— Нет, — сказал я. — Сколько мне было и что это вообще такое?

Дед опять вздохнул.

— Быть Буровым и не знать что такое «Огненный клинок»… это немыслимо. Тебе было шесть лет, когда я это увидел.

— И что случилось? — спросил я.

— Вы игрались с Федей внуком Ильи Фёдоровича, дрались на палках в шутку и тут показался он. Огненный клинок. Вот такой, — из правой руки деда словно возникло пламя, размером с большой нож.

Дед пояснил:

— Пусть у меня этот клинок не самый длинный и не самый сильный но он у меня есть, в то время как у большинства сегодняшних Буровых его нет.

— И сколько нас Буровы причастных к роду?

— В Петрограде около трёх сот. В Москве ещё сотня наберётся. Ну и остальные по стране… Снег стаял, дороги подсохли, так что завтра поедем в лес и там потренируемся…

Встал я часов в десять утра, уже вовсю рассвело. Дав мне сперва позавтракать, дед загадочно повёл меня к гаражу для кареты. Там открыв створки он показал мне мотоцикл с коляской крашенный в серый цвет. Старого образца ,я бы сказал двадцатых годов начал двадцатого века, насколько я помнил по интернету. Но здесь начало двадцать первого века по уровню технологий походил на начало нашего двадцатого.

Глянув на мотоцикл, я вопросительно уставился на деда.

— Что, не нравиться? — с сомнением сказал Дед. — Для тебя же брал…

— Спасибо, — сказал я, что бы не обижать деда. — А как называется?

— «Дэвидсон», англосакский с Америки.

— И что, это для меня?

— Для тебя я мог купить дешёвый французкий без коляски, с тонкой рамой, тонкими колёсами, со слабеньким двигателем. А эта модель надёжная, на войне проверенная и престижный он, для нас с тобой. Мать с бабкой вряд ли буду водить. Будешь брать когда надо и я буду брать. Я вон уже книжку купил по ремонту и обслуживания, изучай — дед показал мне толстый томик «Инструкция и эксплуатация мотоцикла с коляской «Davidson», модели «S-16».

Он очень проворно оседлал мотоцикл, дернул рычаг зажигания и с трёх раз двигатель огласил округу своим тарахтеньем. Глушители их времени находились если не в начале, то ближе к середине и поэтому я ожидал что будет очень громко. Но двигатель работал намного тише чем ожидалось. Сзади за коляской стояла канистра с бензином зелёного цвета. Дед вручил мне каску и очки ,сказав покрепче застегнуть дублёнку.

— Куда едем?

— На окарину Петроградской области, В Кузнечное, потом на Ястребиное... Там уйдём в скалистый лес на три дня, там научу.

Ястребиное озеро! Я там бывал в походах давным-давно… в прошлой жизни ещё. Ощущения остались незабываемые. Дед вручил мне рюкзак и сказал что бы я его в коляске как-то пристроил. Пристроить его было нелегко, так как коляска на это не рассчитывалась. Но я как-то запихнул. Сзади на коляске вообще-то имелось нечто наподобие багажника, но туда были запихнуты несколько запасных камер от колёс и инструменты для ремонта.

Дед сел в седло. И прежде чем мы тронулись я спросил:

— Какая у него скорость?

— А?— дед повернулся в мою сторону явнее не слыша.

Тогда я прокричал:

— Какая у него максимальная скорость?!

— Без коляски сто пять километров в час, с коляской восемьдесят! –крикнул в ответ дед и дал газу. Мы тронулись.

Мы проехали в конец улицы и дед остановился. Заглушив мотор, он слез с мотоцикла, стянул шлем и прошёл до калитки. Громко постучал. И минут чрез пять ему открыл такой ж немолодой но крепкий старик как он сам. Они о чём-то коротко переговорили и дед вернулся назад.

— Пчёлкина оставлю за главного, — пояснил дед. — Пока мы будем ездить.

— За главного где?

— На «Вороньем холме», нашем небольшом селении, — сказал дед натягивая шлем.

— И что он сильный? — просил я. По правде мне всё было интересно и я плевав на подозрения пытался вызнать всё обо всём любыми способами.

— Не слабый, — ответил дед. — Мать у него из бояр, отец знатный витязь. Сам он владеет магией ядов. Может практически любого, даже самого сильного бойца утащить на тот свет перед смертью, как пчела когда кусает и умирает.

— Так фамилия Пчёлкин, это не спроста?

— Разумеется нет, редкий дар в и их многочисленном но слабом и небогатом роду. Странно что он полувитязь получил такой дар, — сказал дед и дёрнул стартер. Дальше, под звук встречного ветра и мотора, да ещё в касках, было трудно что-то услышать. Поэтому дальнейшие праздные разговоры исключались.

«Неужели прямо бедные», подумал я. Ведь аристократы же. Оказалось что бывший хозяин тела знал о Пчёлкине довольно много и в тот раз я получил доступ к его памяти. Всё таки сосед человек не последний, опора и защита по месту жительства можно сказать, в отсутствие деда.

Я узнал что разговоры об общей бедности его рода не преувеличение, что многие из рода Пчёлкина работают даже обычными рабочими, пусть и квалифицированными рабочими. Что в Петрограде и в окрестностях их около тысячи, да ещё по Руси столько же... всплыла и ещё какая-то мелкая информация касательно самого Пчёлкина. Но мне это показалось совершенно неважным…

Мы поехали. Чего только не попадалось в качестве дорожного покрытия. И мостовая из булыжников, и деревянный настил, и бетонная плитка и даже асфальт стал появляться. К тому времени даже грунтовые дороги почти до конца просохли. Шёл конец апреля, но температура всё ещё держалась ночью ниже нуля, а днём отметка градусника едва переваливала до плюс четырёх пяти.

Я приподнял очки и перегнулся за борт. Дорога резко проносилась под колёсами, которые стремительно разбивали надвое лужи и грязь. Навстречу дул холодный пронизывающий ветер с севера. А я ещё не хотел одевать зимнюю дублёнку. То и дело мы обгоняли автомобили и гужевой транспорт с лошадьми. Лошади ехали даже медленнее грузовиков к слову. Грузовиков встречалось мало. Я ехал и пытался оценить количество гужевого транспорта, относительно автомобилей и мотоциклов. В этом нелёгком деле мне мешался рюкзак, очки и ветрозащита спереди из клеёнки с брезентом. В итоге проехав город из конца в конец мне показалось что соотношение было сорок процентов гужевой и шестьдесят автомобили с мотоциклами. А ещё я видел в небе дирижабли…

Временами деду удавалось выжимать все восемьдесят, и даже восемьдесят пять километров в час, но чаще мы ехали конечно медленней. Скорость небольшая для машины, но на мотоцикле ты чувствуешь каждый лишний километр в час. Мы пересекли исторический центр, который очень походил на то к чему привык я в родном мире, и через час оказались на противоположной северной стороне города.