Опрокинутая реальность - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 50

• Предыдущая
• 50/51
• Следующая

Дронго помолчал, обводя взглядом присутствующих. И неожиданно сказал:

– А теперь позвольте вам представить господина Самедова.

Не успел он закончить, как дверь открылась и в кабинет втолкнули мужчину с пышной шевелюрой, в темных очках и с темными усами. Он был одет в черную рубашку и черный костюм. За его спиной стояли Кружков и двое сотрудников милиции.

– Значит, Самедов был убийцей? – взволнованно крикнул Кобаев, глядя на вошедшего.

– Никакого Самедова не существует, – вдруг сказал Дронго, – он пришел сюда, чтобы рассчитаться с последним из оставшихся «кровников», с убийцей, заказавшим его убийство. С бывшим другом, который его предал. С господином Ивашовым. Я думаю, вы должны быть нам благодарны, мы спасли вашу жизнь.

– Опять вы за свое? – разозлился Ивашов, вставая со своего места. – Я же вам объяснил, что понятия не имел, зачем Салим летит в Париж? Неужели вы мне не верите?

– Не верят, – сказал Самедов. Он вдруг снял очки, парик и усы.

– Господи, – Ивашов попятился назад, опрокидывая стул, – господи, – закричал он, – этого не может быть. Он же убит!

– Как видишь, я живой, – неизвестный вдруг метнулся в сторону Ивашова. Дронго бросился на него. Вбежали омоновцы и Кружков, которые с трудом оттащили нападавшего.

– Познакомьтесь, – сказал Дронго, обращаясь к Линовицкой, – это Салим Мурсаев, чье убийство вы расследуете.

– Не может быть, – на этот раз изумленно произнесла она, – не может быть. У меня есть протокол вскрытия. Протокол опознания.

Эльза Мурсаева сидела не шелохнувшись.

– Все очень банально, – объяснил Дронго, – он чувствовал, как сужается кольцо вокруг него, и на всякий случай готовил себе двойника. Они выехали в Париж вместе с Самедовым. Кстати, госпожа Мурсаева не смогла узнать Мехти Самедова на фотографии, чем вызвала у меня еще большее подозрение. И потом я обратил внимание на такую деталь. Сафиев не просто прятался. Он все время бормотал о дьяволе, которого он видел. И я подумал, что должно было случиться нечто невероятное, чтобы человек с подобным уголовным прошлым, как у Сафиева, мог так испугаться. А когда я увидел его убитым, я уже не сомневался, что это месть. Но месть не исчезнувшего Самедова, а неизвестно каким образом воскресшего Салима Мурсаева.

– Я не думал, что они убьют Мехти, – выдавил Салим Мурсаев, – он должен был сделать вид, что уезжает в Англию. Я хотел, чтобы они так думали. Но они его застрелили. Убили выстрелами в спину. Я стоял и смотрел сверху. Он побрил лицо, постригся и был похож на меня. А чемодан, который приказал им забрать эта гнида, – Салим кивнул на сидевшего на стуле уже в наручниках Матвея Ивашова, – чемодан был пустой. Я увидел, как «меня убили», надел парик, усы, очки и ушел. А потом приехал с документами Мехти в Москву.

– Вы сделали несколько ошибок, – сказал Дронго, – во-первых, с машинами перемудрили. Я понимал, что вашей сестре не нужна вторая машина. Но она была нужна вам. И, очевидно, вы должны были изображать ее водителя. Но в последний момент она испугалась. Увидела фотографию, которую я ей показал, и испугалась. Во-вторых, насчет Мальгасарова. Здесь вы тоже немного перестарались. Хотели успеть до того, как я с ним поговорю. Вы знали, что он задушил вашу бывшую жену, которую вы, очевидно, не очень любили. Сначала вы имитировали нападение на квартиру вашей сестры, а когда мы туда поехали, вы отправились в клуб. И имея в запасе время, вошли в кабинет Мальгасарова. Вам отчасти повезло, так как его секретарь в это время была занята с господином Шенгелия.

– Опять Шенгелия, – проворчал Георгий, – вы без меня не можете сказать ни одной фразы.

– Вы застрелили Мальгасарова и ушли, – продолжал Дронго обращаясь к Салиму Мурсаеву. – Ваша сестра очень ловко придумала легенду для Мальгасарова. Она меня уверяла, что он рассказывал всем, что сидел за драку, тогда как на самом деле он сидел за контрабанду. Она понимала, что я проверю и начну подозревать Мальгасарова в желании меня обмануть. Но она не знала, что я успел поговорить и с Георгием Шенгелия. А тот сразу мне сообщил, что Мальгасаров сидел за контрабанду и даже работал в тюремной лавке. И я снова задал себе вопрос, почему Мальгасаров врет вашей сестре, а своему шефу говорит правду? И не нашел убедительного ответа.

– Наконец мое имя было произнесено в позитивном плане, – с чувством произнес Шенгелия.

– Ты живой, – Кобаев поднялся и, подойдя к своему другу, обнял его так, что затрещали кости, – ты живой, Салим, – прошептал он, – молодец. С этими шакалами нужно быть хитрым как змея и сильным как лев, – он кивнул на Ивашова.

– Подождите вы со своими зоологическими изысканиями, – прервала его Линовицкая, – а как же мои протоколы?

– Вместо него убили Мехти Самедова, – пояснил Дронго, – и это тело привезли в Москву. Конечно, его сразу «опознала» Эльза Мурсаева, уже знавшая обо всем. Но ей нужно было найти Сафиева, чтобы выйти на настоящих убийц. Салим не знал, кто послал убийц. Ивашов? Возможно, и он. Но никаких доказательств у него не было. Шенгелия? Тоже может быть. Ведь он был связан с Мальгасаровым и с местной мафией...

– Прошу прощения, это клевета, – гордо произнес Георгий, – прошу в присутствии следователя прокуратуры принести мне извинения, или я подам в суд за клевету.

– Приношу свои извинения. Просто руководители некоторых преступных группировок обедают в вашем клубе, – уточнил Дронго, – и вы их хорошо знаете.

– Согласен, – кивнул Шенгелия, – это уточнение меня устраивает.

– И, наконец, он подозревал руководителей ОНК, – продолжал Дронго, – которые сделали все, чтобы толкнуть его к бегству из страны. – У них своя логика, – прошептал Салим Мурсаев, – у нас – своя. Богатому не понять бедного. Каждый обманывает как может.

Его сестра наконец резко поднялась со стула.

– Нет, – сказала она, – это несправедливо. Почему так должно быть? Салим ничего плохого не сделал. Он застрелил негодяя, убившего его жену. Пришел в клуб и застрелил Мальгасарова. И где доказательство, что именно он убил Сафиева, которого следовало убить, так как он хотел отнять деньги у моего брата и убить его. В чем виноват мой брат? Он защищался.

Линовицкая нахмурилась.

– Два человека на его совести, – не совсем уверенно сказала она, взглянув на Дронго.

– В данном случае я соглашусь с госпожой Мурсаевой, – возразил Дронго, – убийство Мальгасарова легко доказать. Дело в том, что в тот вечер я проверял по журналу регистраций, и оказалось, что единственным гостем клуба именно в это время был я. Значит, убийца должен был предъявить членскую карточку, чтобы его не задержали при входе. Такую членскую карточку и предъявил Мурсаев. Только не свою, а Самедова, за членство в клубе которого он исправно платил деньги. Теперь что касается непосредственно убийства. Мне тоже кажется, что убийство Мальгасарова было совершено в состоянии аффекта. Насчет второго убитого, господина Сафиева: возможно, все мои рассуждения – всего лишь домыслы. Никаких доказательств пребывания господина Мурсаева в Голландии у нас нет. Я думаю, что в Амстердаме Сафиева зарезали те самые убийцы, которых послал Ивашов.

Линовицкая с изумлением взглянула на Дронго, но промолчала. Мурсаева смотрела перед собой не шелохнувшись, словно опасаясь нарушить некое равновесие.

– Еще и это убийство на меня хотите повесить? – закричал Ивашов. – Но уж дудки. Это у вас не выйдет. Я никого в Голландию не посылал.

– А во Францию посылали? – спросил Дронго. – Ай-я-яй. Какой вы нехороший человек, господин Ивашов. Вы ведь семейно дружили с господином Мурсаевым. Друг к другу в гости ходили, целовались на празднике, вместе обедали. И оказались такой сволочью. Из-за денег. Вы ведь и жену его приказали убить...

– Это не я, – заорал Ивашов, – это сам Мальгасаров. Я об этом даже не знал, – он вдруг понял, что себя выдал, и, опустившись на стул, громко зарыдал.

– Таким образом, – продолжал Дронго, обращаясь к Линовицкой, – вы можете предъявить господину Мурсаеву обвинение по статье «убийство в состоянии аффекта». Он узнал, что Мальгасаров задушил его жену, и, придя в клуб, наказал мерзавца. Кажется, наказание за это не столь большое, и можно даже ограничиться условным сроком. Во всяком случае, суд должен принять во внимание многие смягчающие обстоятельства.

• Предыдущая
• 50/51
• Следующая