Как целует хулиган (СИ) - Андриевская Стася - Страница 48

Пока ехал до её дома, посмеялся над собой – а кто сказал, что именно хозяин ЗИЛка мамкин любовник? Может, просто местный мужик, которого она наняла на извоз?

Нервишки на пределе, вот в чём заморочка.

Остановился возле ворот, посидел немного, прежде чем выйти, подумал. Как бы там ни было – это её жизнь, она уже десять лет, как в разводе и давно уже в своём праве на личную жизнь. Заходя на крыльцо, уже готов был и с мужиком её нормально познакомиться и даже прикинул, как можно с ним скорефаниться и подтянуть к своему бизнесу – грузовик, хотя и старенький, а вещь всё равно всегда нужная!

Но вот к чему он точно не был готов, так это к голой дяди Серёгиной заднице между мамкиных разведённых коленок.

Замер в ступоре, долгие пару мгновений глядя на их страстную возню на диване, и выскочил в сени. За хлопнувшей дверью испуганно вскрикнула мать, послышалась суетливая возня, голоса, упрёки, оправдания: «Ты почему не заперлась?! – Мне казалось, заперлась! – Казалось ей... – Да кто ж знал, Серёж...»

Данила заторможено опустился на старый сундук. Это что вообще сейчас было? Зрелище, хотя и мимолётное, но весьма омерзительное. И как на это всё реагировать-то?

Дверь приоткрылась, из неё осторожно высунулась голова, замерла, всматриваясь в потёмки сеней. Возникло вдруг желание просто по-тихому свалить, и сделать вид, что ничего не было. Но что-то не дало.

– Привет, мам. Не сильно помешал?

Сидели втроём в зале и молчали. А что тут скажешь-то? О чём думали эти двое – хрен их знает, а вот Данила, например, вспоминал тётю Иру. А ещё – дурацкое своё восхищение их с дядей Серёгой крепкими, почти эталонными супружескими отношениями, которые вдруг оказались пшиком.

– Ладно, я поеду, – виновато пряча взгляд, поднялся дядя Серёга.

– Вы поэтому с отцом разосрались? – кинул ему вслед Данила.

Дядя Серёга замер, мамка испуганно запахнула на груди халатик.

– Ну понятно... – шок стремительно сменялся злостью. – Рассказывайте, давайте.

...Разговор вышел тяжёлый. Эти двое оказались любовниками со стажем. Не хилым таким, двадцати двух летним стажем, начавшимся «случайно» почти сразу после того, как родители Данилы поженились.

– Так получилось, Дань. Нас и до этого до этого друг к другу тянуло, а потом просто случилось... Чего уж теперь.

– Ну так развелись бы сразу да и всё!

– Да как развестись, если у меня Иринка уже Кирюхой была беременна? Как бы я её в таком положении бросил? А потом уже и Галка тобой забеременела, и вообще поздно стало что-то менять...

Были в их связи и периоды расставания, и возобновления. Хождение вокруг, да около, личные драмы... Например, на развод, спустя одиннадцать лет брака, мать подала, потому что дядя Серёга вроде как решился уйти, наконец, из семьи к ней, но в последний момент слился. И все эти бесконечные её «дяди Коли» с ремнями, от которых Данила сбегал в город к отцу, были исключительно назло дяде Серёге.

А в это время отец всё пытался наладить с ней отношения, склеить разбитую чашку. А сам Данила, мыкаясь то по подвалам-вокзалам, то по комнатам милиции, неизменно попадал под тёплое заботливое крылышко тёти Иры, которой, единственной из всех, казалось, было до него дело.

И в то время как она, как могла, уберегала Данилу от детской колонии, его мать привечала её мужа, изменяя с ним уже бесконечным своим «дядям Колям»...

И вот, два года назад они снова решили, что дети уже большие и время пришло... И дядя Серёга рассказал отцу, что хочет развестись с Иринкой, чтобы жениться на Галке. На его, Сашки Магницкого Галке, бестолковой дуре, которую он всё ещё любил и готов был простить!

Всё простить, только не это предательство. Ни ей, ни другу.

– Так уж получилось, Дань. Кто знал? Я-то думал, ну уже десять лет как в разводе, уже вроде как всё равно ему должно было стать?...

И Данила вдруг понял, что это выше его сил и не стоило даже и начинать погружаться во всё это. Просто встал и пошёл на выход. Но возле жигуля его догнал дядя Серёга.

– Дань, ну ты же взрослый парень уже, ты же всё понимаешь... Так часто бывает, когда мужики тесно дружат, и вдруг заноза какая-нибудь между ними встревает... Сколько книжек про это написано! А фильмов сколько!

Данила, зло играя скулами, молчал.

– Ты это, Дань... Не говори Иришке и Кириллу? Ну правда, зачем им это? Меньше знают – крепче спят.

– Ну то есть, вы опять передумали на мамке жениться? – усмехнулся Данила. – Интересно живёте, дядь Серёг, насыщенно!

– Да я тут причём? Это она уже не хочет, говорит, смысла уже нету, лучше оставить всё как есть.

Постояли, помолчали.

– Ладно, я пойду, – перемялся он с ноги на ногу. – И ты это, Дань, не суди строго. Ещё не знаешь, куда самого жизнь закинет. В ней, знаешь ли, всякое бывает.

Данила закусил губу. Он знал. И именно поэтому, хотя и было омерзительно, но получалось держать себя в руках.

– Вы мне одно скажите, почему отец с собой покончил? Не верю, что не знаете.

Дядя Серёга замер, долго собирался духом, начиная и замолкая.

– Такое дело вышло... Саня ведь все эти полтора года места себе не находил. Я боялся, Иринке скажет, а он почему-то не стал. У него другое шибануло – сейчас, вот, говорит, Даня из армии вернется, и увезу его отсюда аж под Хабаровск. Так ему захотелось подальше от всего этого... Ну, то есть, от нас: от меня, от матери. А Галка... – замялся, – она ж мать, Дань, ты должен понять. Она не хотела, чтобы ты уезжал. Да и я тоже против, в общем-то.

– Вы тут причём вообще?

– Да может, и притом, – помолчав, вздохнул дядя Серёга. – Галка и сама толком не знает, чей ты.

Данила обалдело поднял голову.

– Чего-о-о?

–Угу. Я-то раньше, вроде, подозревал, но она отрицала, а в этот раз возьми, да и вывали всё Сане. Ну, что не только развелась когда-то из-за нас, а что ещё раньше это всё началось, сразу после свадьбы. И что ты, может, и не его вовсе... Я потом сам её пытал – зачем сказала? А она, говорит, надеялась, что он хоть теперь Иринке всё расскажет, ну чтобы и меня это как-то подхлестнуло... Бабские это всё штучки, понимаешь? Кто же знал, что Саня просто удушится? Не хотели мы этого, Дань! Клянусь тебе! Я ж, хотя и с Галкой кружил, но и Саню крепко любил как друга! Слышь, Дань! – попытался удержать, когда тот решительно распахнул дверь жигулёнка. – Какой теперь смысл-то разносить это всё? А что если и Иринка вслед за Саней решит вздёрнуться или ещё чего? Ты ж сам подумай, ну как есть уже, так и есть...

И Данила думал. Сразу за въездом в черту города такое вдруг накатило, что пришлось свернуть на обочину и остановиться. Показалось – ещё чуть-чуть и не выдержит, пустит слезу. Но нет, сжал зубы, зажмурился. Сдержался. Такая кутерьма, что в уме, что на душе, что в пору хоть самому в петлю лезь. Злился на дядю Серёгу с мамкой? Нет. Куда тут злиться на других, когда у самого хвост в таком говнище...

Просто остро не хватало отца. До кома в горле, и рези в зажмуренных глазах. Представлял его растерянность и одиночество... И перекидывался на тётю Иру, на то, как она держалась в последний раз, заглушая свою боль суетливой заботой о нём – сыне той, которая все эти годы воровала у неё и мужа и счастье. Что будет с ней, если она узнает?

Разве возможно во всём этом разобраться, взять на себя право судить или вершить суд?

Нет. Да ему это и не надо. Он просто хочет уйти от всего этого, и хоть как-то заглушить собственную боль, которая, скрывай-не скрывай, а всё равно разъедает – Маринка. Девушка друга. Случайная связь, измотавшая душу и выбившая почву из под ног.

Не с того ли самого начиналось всё и у матери с дядей Серёгой?

К чёрту всё. Каждый сам делает свой выбор. И Кирей был чертовски прав, говоря, что жизнь коротка и её нужно жить играючи, чтобы успевать кайфовать.

Кайфовать, сука, а не пахать, как проклятому! И Данила знал только одно место, где водится и бабло, и кураж, и кайф жизни.

В «Воске» его не хотели пускать – внешний вид не соответствовал, да и денег на вход при себе не было. Пришлось побыковать с охраной, покипешить немного, и уже с разбитой губой усмехнуться, наконец, в лицо пацанчику, недвусмысленно приставившему к его животу ствол: