Как целует хулиган (СИ) - Андриевская Стася - Страница 33

– Хотел бы – смог бы!

Бросила трубку. Поревела немножко. Полежала, тупо глядя в стену, и наконец поняла, что весь день напряжение нарастало как снежный ком, вовсе не потому, что Кир не смог приехать – такое бывало и раньше, ничего особенного – а потому что она отчаянно не хотела этого фарса с их первым разом. И это был не страх и не невроз, а скорее отторжение.

Воротило её от этого, не хотела она так. Это словно ставило большую жирную царапину на их отношения. И если тот дебильный случай с Данилой был реально по ошибке, то сейчас она уже сама плела тупые интриги и...

Ну а что И? Что, есть другие варианты?

Села на кровати, вздохнула. Надо было брать себя в руки и доводить дело до конца. Через не могу. Просто НАДО.

Пока набирала Кира, поняла вдруг, что он так и не перезвонил ей сам. Хотя должен бы был хотя бы попытаться загладить свой косяк!

Это задело, но сейчас было не до того. Их автобус отправлялся от филармонии в одиннадцать вечера, значит, из дома Кир должен был уехать крайний срок в половине десятого, а уже начало восьмого.

– Зай, это я... Так ты приедешь ко мне? – опасаясь Оксанку, шепнула она в трубку.

– Конечно приеду, только без выноса мозга, ладно, кис? Мне не до этого сейчас.

Снова задело. Проглотила. Ей тоже сейчас не до этого.

– Кирюш, а можно хотя бы сегодня как-то без Даныча твоего обойтись? Ну серьёзно, хочу только с тобой побыть. Пожалуйста!

Он вздохнул.

– Минут через пятнадцать буду.

Маринка заметалась: белые трусики – благо всё ещё только невнятно мазалось, и часочек можно было пережить и без прокладки, расклешённую короткую юбочку... Или лучше сарафан? И надевать ли лифчик?

Замерла вдруг перед открытым шифоньером, чувствуя, как подкашиваются ноги. Упёрлась лбом в полированную дверцу: надо, Иванова, надо! Ну это же только один раз, а потом всё – можно будет уже не врать, не выкручиваться, не отказывать. Просто потерпеть один раз и...

Потерпеть. Блин. Потерпеть!

Глаза защипало. Что происходит? Где та лёгкость, от которой она парила почти весь последний год, при мысли о том, что вот-вот увидится с Киром? Где желание шалить, провоцируя его на ласки, от которых и у самой кружилась голова, и так сложно бывало, порой, держать себя в руках? Ну какая разница, хитрит она или нет, если это Кир? Это ведь всё равно будет их самый первый раз! А уже через неделю всё будет совсем иначе!

Когда подбегала к условленному месту, Кир был уже там. Повисла на нём, подставляя губы, он прильнул, но как-то... Как-то не так.

И её вдруг обдало ужасом – а не Данила ли постарался? Может, Кир просто всё знает?

В непонятном молчании сели в салон.

– Поедем куда-нибудь, или просто посидим? – задумчиво спросил Кир.

– Ну... Давай на Волгу? Куда-нибудь, где нам никто не помешает...

Намекнула жирно-жирно, но Кир только кивнул, как будто не расслышал. Поехали.

– Кирюш, так что у тебя случилось? Я ждала весь день, скучала. – Ласково подёргала мочку его уха. – Кирю-ю-юш, ну ты чего какой-то...

– Дела были, Марин. Реально не мог вырваться. Извини.

– Мм.

В молчании приехали на берег, остановились: по бокам кусты, сзади деревья, впереди обрыв. И никого. Идеально.

– Не хочу, чтобы ты уезжал, уже заранее скучаю, – прильнула к нему Маринка. – А ты?

– Я тоже.

Слились в поцелуе.

– Блин, так неудобно, – похлопала Маринка по ручнику. – Может, давай, назад?

Пересели. Снова поцелуи, все дела. Но как-то... Не то. Всё отвлекало: то комар пролетел, то душно, то у Кира пейджер запищал, то самой страшно переходить к решительным действиям, а Кир, дрессированный, блин, и не домогается. Хотя... Обычно-то он лапает, и не стесняется, а тут...

– Кирюш, ну что случилось?

– А? – словно очнулся он. – Да нормально всё, Марин. Не парься.

И она решилась. Оседлав его, скользнула губами по уху:

– А хочешь, малинки дам на дорожку? Нормальной, не диетической?

До него дошло только секунд через десять: выплыл вдруг из задумчивости, стиснул руки на её заднице.

– Не понял?

– Угу... Хочешь?

Схлестнулись в безумном поцелуе, позволила ему стянуть с плеч лямки топа и оголить грудь. Сама потянулась к его ремню, но он перехватил вдруг её руки:

– Марин, слушай... Давай потом, а? Нет, серьёзно, я приеду и тогда...

Она застыла – словно пощёчину получила, даже щёки тут же вспыхнули. Суетливо вернув топик на место, обиженно соскочила с его колен, надулась, не понимая, что сказать и что теперь делать.

– Ну кис, ты что, обиделась? – потянул он её к себе. – Ну перестань, ну... Ты же знаешь, что я всегда готов тебя сожрать, просто сейчас как-то...

– Не хочешь, так и скажи!

– Да почему не хочу?! Просто... – помолчал. – Даныча сегодня взяли. Как раз после того, как ты днём позвонила. Блядь... – Откинулся головой на спинку сиденья, закрыл глаза. – Все мысли сейчас только об этом. И батя, как назло, в рейсе.

– В смысле? Как «вязли»? Куда?

– В мент... – осёкся,– в милицию, куда ещё.

В виски вдруг резко ударила кровь, аж голова закружилась, но по телу вместо жара пополз холод.

– За что?

– Да я толком не знаю. Драка или типа того, но что-то серьёзное, вроде, даже, уголовка. Реальный срок грозит. Я сегодня весь день, как угорелый мотаюсь, пытаюсь коны какие-нибудь найти, чтобы хоть узнать, что он там, как. А тут ещё выезд этот. Чёрт! – растёр лицо ладонями. – Марин, а может, через отца твоего как-то попробовать? Просто узнать что к чему.

Она молчала. Вот и доигрались, блин.

– Марин?

– Не знаю. Что я ему скажу? Что мой парень, которого у меня как бы и нету, дружит с кем-то подозреваемым в чём-то серьёзном? Как ты себе это представляешь? Нет, Кир, извини, я не могу.

Кир сделал вид, что понимает и больше не настаивал, но Маринка чувствовала – остался недоволен. Так и расстались на целую неделю: натянуто, можно сказать, холодно.

– Та-дам! – помотыляла чем-то блестящим Катька, когда после репы они с Маринкой остались в раздевалке одни. – Сработали! Представляешь, сработали!

– Это что, труселя Пестриковой? – офигела Маринка. – Ты что, в стриптиз устроилась? И это ради этого я пальцы за тебя держала?

– Да! В Воск, прикинь! А помнишь, меня этот их хореограф залошил, сказал, что только для гоу-гоу подхожу? Ну так вот, он же сам и сказал в этот раз, что я вполне даже на стрип канаю, просто надо поработать над пластикой. У них там, прикинь, вообще туган сейчас: Пестрикова до сих пор непонятно где шляется, Реброва сказала, что беременная и аборт делать не собирается и её сразу пинком под зад. Осталась одна, Инна какая-то, но и она призналась мне по секрету, что, скорее всего, будет уходить. Так что они там теперь не особо-то и ковыряются в кадрах и приглашают желающих. Не хочешь к нам? Там, оказывается, кормёжка и такси до дома за счёт заведения, прикинь! И весь карась, который в трусы – на карман идёт, не надо ни с кем делить. Шикардос, вообще!

– Нет, спасибо, папа не одобрит. Он и так-то... – вздохнула. – И ты тоже, отчаянная, блин, голова, Кать! Не боишься?

– Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, Иванова! Кстати, как на счёт обмыть? Надо, обязательно!

Маринка согласилась. Папа сегодня был на дежурстве, можно было немного расслабиться. Нужно было расслабиться! И хоть ненадолго перестать думать о Даниле. Она и так уже второй день ходила как прибитая – ни есть, ни спать толком.

Взяли по баночке ноль-пять джина-тоника, посидели в парке возле института. Катьку сразу повело, а Маринка была настолько напряжена, что её всего лишь мягко цепануло. Пробило на ха-ха и не больше.

Потом пошли на трамвай, и на остановке взяли ещё по баночке. После неё напряжение наконец-то отпустило, стало вдруг так душевно, что и разговоры пошли другие.

Катька разоткровенничалась, что и сама не раз изменяла Женьке, поэтому и не обиделась особо, когда он её бросил. Призналась, что завидует тому, как Маринке повезло с Киром.