О-3-18 (СИ) - "Flora Macer" - Страница 28

«Заткнись», — шепчет Шайль про себя, но старик не затыкается.

— Вы обязаны всему миру. Вы — сильнейшие, и в этом ваша слабость.

Голос затихает. Девушка чувствует себя крошечной каплей в океане. Внешне он спокоен, но под гладью творится неописуемое. Что-то нехорошее таится в глубинах.

Старик опускается на постамент, поджимая под себя ноги. Вместе с ним опускаются зрители — и Шайль тоже. Вместе со всеми она склоняет голову, чувствуя великий груз на плечах.

— Берегите мир, воины.

Едва слышимый шепот замирает пугающими отголосками в сознании. Детектив еще долго стоит на коленях несмотря на то, что остальные начали подниматься. Но Шайль делает это вовсе не из-за чувства покорности. Она борется, не желая вставать до тех пор, пока не скинет с себя давление чужого авторитета.

Сложно описать это чувство. Под правильными словами скрывается неясный жуткий смысл. Шайль может лишь благодарить себя за то, что с детства избегает подобных собраний.

— Ты в порядке? — спрашивает кто-то, и девушка замечает ладонь перед своим лицом. — Вставай, служба окончена.

«Окончена»? Детектив готова поклясться, что все еще только начинается. Но все же встает, приняв чужую помощь. Перед ней стоит волколюд, чье лицо изуродовано шрамами. Шайль знает его.

Один из разыскиваемых.

В Освобождении редко кого-то разыскивают, потому что в большом городе не так легко спрятаться, как многим кажется.

И очередное подтверждение стоит прямо перед Шайль. Список «заслуг» этого ублюдка не такой уж большой, но сложно выбрать, с чего именно начать. Десять смертоубийственных кормлений? Организация вооруженного нападения на общину бромпиров? Распространение наркотиков среди людей?

— Чего так смотришь испуганно? — недовольно кривится мужчина, похлопывает девушку по плечу. — Отмирай, щеночек, я тебя не буду есть.

Имя — Рерол. Возраст — пятьдесят лет. Чуть младше среднего, по меркам волколюдов. Из отличительных черт: уродливые шрамы на лице и один глаз в вечной звериной форме. Это можно заметить по разнице в зрачках.

— Даже если и попробуешь — зубы обломаешь, — Шайль двигает плечом.

Со стороны жест похож на пренебрежительный. Но девушка просто хочет почувствовать кобуру. Все еще на месте. Все в порядке.

— Не наглей только, — Рерол тянет ухмылку, оценивающе глядя на Шайль. — Ты кто такая? Раньше не замечал беловолосых.

Детектив дает стандартную отмазку про «первый раз», которая звучит очень правдиво. Особенно с учетом того, что Шайль действительно тут впервые.

Пока Рерол разглагольствует с покровительственным выражением лица, девушка не может отделаться от мысли, что перед ней — желанная мишень не только участка О-3, но и в целом полиции Освобождения. За его шкуру скорее всего заплатят не только премией…

Но Шайль прекрасно понимает, что с волколюдом такого рода ей не справиться в одиночку. Он на ином уровне.

— Может, побудешь моим проводником? — тихонько спрашивает девушка. — Ты явно сечешь, что тут к чему.

— Э-э… — Рерол кажется сбитым с толку.

Нет, не так. Он брезгует. Отступает, глядя куда-то в сторону. Поднимает сильную руку, показывая направление к одной из дверей.

— Вот туда пойдешь и все сама поймешь. А мне дела делать нужно, щеночек. Без обид. Подрастешь, может и зависнем.

Мягкая фраза несет в себе зубодробительно обесценивающий смысл. Рерол почувствовал, что в Шайль недостаточно звериного. Будь она хотя бы как ее сестра…

Девушка уверенно направляется в указанном направлении. Ей не было досадно из-за того, что ее отшили. Это логичный исход. Шайль просто попробовала: вдруг ей удастся разузнать чуть больше про Рерола?

Ладно. Нахрен этого ублюдка. Нужно выяснить, связаны ли «ВолкоЛЮДЫ» с делом Бибика. Нахрен премию, повышение, уютную квартирку в О-2. Сосредоточиться на моменте.

Во-первых, что Шайль чувствует? Запах волколюдей не разобрать. Они ультрахищники, они способны скрываться посреди ничего в гребаном нигде. Есть запах воска. И…

Девушка принюхивается, пытаясь различить тончайшие ниточки аромата.

Порох. Порох? Здесь стреляли? Любопытно.

Во-вторых, глаза. Осмотрись вокруг, Шайль. Свечи — круто. Очень концептуально. Но зачем они здесь на самом деле? Выделяют тепло и запах, дают свет… Свет? Кристаллов нет. Но почему?

Шаг за шагом Шайль подходит все ближе к двери, пробираясь мимо увлеченно беседующих волколюдов. Некоторые из них смотрят на старика — тот все еще на постаменте, Шайль убедилась в этом, бросив короткий взгляд.

Вряд ли у организаторов не хватает денег на кристаллы. Боятся использовать что-то на основе магии? Если к ним придут с дестабилизатором, станет темно. В полном мраке даже ультрахищники видеть не могут. Поэтому свечи, да?

Рядом с дверью никого. Словно остальные избегают этого прохода. Шайль берется за ручку. Чувствует нехорошее. В общем шуме… что-то меняется. Детектив хочет обернуться, но не решается. Нужно выглядеть естественно, верно?

Дверь не скрипит. Открывается, подчиняясь руке девушки. Шайль шагает внутрь без сомнения.

Крипта. Это слово сразу приходит в голову, когда детектив видит… тела. Тут иссушенные, тут пока еще сочные — но все как один приколочены к столбам множеством гвоздей. Мать их за ногу, настоящие трупы! Шайль хочет зажать нос, но не решается. Стоит, завороженно глядя на останки.

Десять?.. Там еще два. Двенадцать. Комнатка небольшая, освещается лишь кучкой свечей в середине. А вокруг установлены деревянные столбы. Сладковато-гнилостный запах царит здесь, и он не приемлет никого постороннего. Шайль замечает пятна черной плесени на ногах ближайшего мертвеца.

Это люди. Или волколюди. Сложно сказать, если не смотреть на лица. А до них свет не достает. Впрочем, вряд ли детектив очень хочет смотреть на мертвецов.

Дверь закрывается за спиной. Шайль испуганно вздрагивает, но понимает, что это всего лишь работа пружин — понятное дело, никто не хочет, чтобы крипта стояла открытой. Это тихое место, которое не стерпит шума и многолюдности.

Ярко-красные кроссовки тихо ступают вглубь помещения. Девушка обхватывает себя руками, хотя в куртке ей было достаточно тепло. До этого момента. В основании столбов таблички: тонкие листы металла, на которых краской написано…

«Покаран за попытку насытиться собратом».

Этой короткой надписи достаточно, чтобы Шайль отвернулась, скривившись. Освобождение — большой город, и сколько бы полицейских ни ходило по улицам… иногда жители устраивают самосуд.

— Впечатляет, не так ли? — чей-то тихий голос вызывает у Шайль нервную дрожь в сердце.

«Запах разложения скрыл чье-то присутствие», — так девушка решила поначалу. Но потом вспомнила, где она. Не с людьми. А с «собратьями».

— Очень, — через силу признает Шайль. — Где ты?

Худощавая фигура выходит из мрака крипты. Непонятно, зачем волколюд стоял под стеной, но девушка понадеялась, что ее тут не ждали заранее.

— Этих несчастных пришлось наказать, — безразлично сообщает юноша.

Он молод, очень. Даже для Шайль. Поэтому мышц на его теле не хватает. Но глаза по-звериному блестят, а клыки видны достаточно отчетливо, чтобы не возникало ложного впечатления.

Шайль не знает, что сказать. Лишь кивает, наблюдая за незнакомцем. Запал детектива начал пропадать еще в том длинном коридоре, и теперь остался лишь тусклый уголек решимости.

— Скажи, что полицейский забыл на нашем собрании? — спрашивает юноша, любуясь одним из трупов. — Мы навлекли на себя чью-то немилость?

Девушка чувствует, как острый серп подрезает сердце. Да, детектив: хоть и не рокер, но ты известна в определенных кругах, особенно если ходишь в этой куртке.

— Личное дело… — бормочет Шайль. — Я пришла сюда не по работе.