Абандон 2 (СИ) - Котов Сергей - Страница 30

— Печально… — вздохнул Патрик, — если это действительно эбола — на этой стадии это очень опасно.

— Тут вообще есть больницы?.. — осторожно спросил я.

— Есть. И потом — мы ведь в самолёте, — Патрик снова вздохнул, — но есть ряд проблем. Как вы понимаете, ситуация не самая простая. Карантинные ограничения на нас не распространяются, но… вы же помните, что может случиться совсем скоро, да? Если мы не найдём командный модуль?

— Вы можете… без меня, — сказал я.

— Ну уж нет! — тут же возразила Соня.

— Может, есть какие-то экспериментальные лекарства? — с надеждой спросил я; хоть озноб и отступил, но чувствовал я себя далеко не нормально. Чего уж там: мне было страшно.

— Возможно, — кивнул Патрик, — но мы всё равно не успеем их доставить. Всё, что доступно нам сейчас из обычной медицины — это поддерживающая терапия. Кстати, капельницу лучше поставить прямо сейчас. Интоксикация будет только нарастать.

Я вытащил руку из-под пледа и положил её локтем вниз. Посмотрев на неё, я обнаружил, что под кожей появились какие-то мелкие пятнышки. Что-то вроде кровоподтёков, как будто конечность была сильно зажата жгутом.

Патрик заметил направление моего взгляда. Он взял мою руку, осмотрел её.

— Да, это геморрагическая лихорадка, без сомнений, — сказал он, — вопрос, какая именно. Впрочем, сейчас это не так уж важно.

— Я умру? — каким-то образом я решился на этот вопрос.

— В смысле, от этой болезни? — уточнил Патрик, — вероятность где-то пятьдесят процентов, если это эбола. Может, больше, если это какой-то новый штамм.

Я закрыл глаза, стараясь унять сердцебиение. Странно как: я ведь почему-то казался себе неуязвимым. Даже под обстрелами мне не было так страшно. И вот: прямо передо мной вдруг встала перспектива закончить жизнь.

Через минуту я почувствовал лёгкий угол в вену. Снова открыл глаза. Патрик устанавливал надо мной капельницу.

— Майкл? — окликнул он, — у вас какой статус с прививками?

— Неожиданный, — вздохнув, ответил боевик, — я переболел эболой. У меня пожизненный иммунитет.

— Да, это неожиданно, согласен, — кивнул ночной, — особенно для белого, — он проверил скорость введения лекарства, потом снова заговорил: — Соня, Майкл. Вы не могли бы, пожалуйста, оставить нас наедине? Нам нужно поговорить.

Когда мы остались наедине, Патрик наклонился ко мне и сказал едва слышно:

— Артём… Арти, ты же понимаешь, что есть способ тебя вылечить? Абсолютно эффективный и очень быстрый?

Я плохо соображал, и не понял, о чём это он. Он в пучине чёрного отчаяния, в которой я тонул, стараясь не сойти с ума, его слова были соломинкой, за которую я ухватился.

— Это хорошо, — сказал я, — давай… давай меня лечить… — и тут же подозрительно добавил: — ты ведь не шутишь?

— Нет, — ответил Патрик, всё так же тихо, — я не шучу. И если бы не обстоятельства — я бы никогда не рискнул предложить такое адепту Алой Ступени. Но ты должен понять, что я имею в виду.

И тут, наконец, до меня дошло.

Патрик наклонился к самому моему уху и зашептал:

— Сейчас я открою тебе одну страшную тайну. Если ты кому-то её разболтаешь, нам придётся убить всех, кто к ней причастен, невзирая ни на какие последствия. Поэтому предлагаю, пока ты ещё можешь соображать. Ты должен для себя решить, готов ты принять тайну или нет.

— Тайну? — тоже шёпотом переспросил я.

— Да, — подтвердил Патрик, — до того, как согласиться или отказаться, ты должен кое-что узнать про нас. Крайне чувствительное. Последствия я озвучил. Отнесись к этому максимально серьёзно.

— Я умею хранить тайны… — ответил я.

— Даже от других членов Алой Ступени, — сказал Патрик, — и от других наших адептов. Это будет только между нами. Я бы на это никогда не пошёл, но не вижу другого способа выиграть.

— Я понимаю, — подтвердил я. Перед моим мысленным взглядом всё ещё стояли две жуткие альтернативы: или умереть с вероятностью пятьдесят процентов, или стать одним из ночных. И если говорить совершенно честно — участь ночного не казалась такой уж страшной по сравнению с полным небытием.

Но Патрик сумел меня удивить.

— Обращение не является необратимым, — очень тихо, на самой грани слышимости, сказал он, — до первого полнолуния у новых адептов есть шанс вернуться обратно. Я обещаю тебе, что сделаю всё возможное для того, чтобы вернуть тебя. Но о нашей сделке не должен никто знать, при любом её исходе.

— Да! — ответил я, когда смог осознать сказанное, — да…

— Ты совершенно уверен? Очень многое на кону, — переспросил Патрик.

— Да, — ещё раз ответил я, в панике ощущая, что озноб возвращается — не смотря на лекарство и капельницу, — да, пожалуйста.

— Хорошо, — кивнул ночной. После этого он достал ещё один шприц, распаковал его, прикрепил иглу и ловким движением вогнал её себе в вену.

Набрав в шприц той жидкости, которая заменяла ему кровь, он вытащил иглу, и воткнул её в капельницу, чуть выше того места, где она входила в мою вену. Потом он медленно надавил на поршень.

— Сейчас тебе станет очень хорошо, — сказал Патрик, — потом ты уснёшь. Проснёшься ты только через час. Уже абсолютно здоровым.

Его голос звучал как мягкая, обволакивающая колыбель. Стук сердца постепенно замедлялся. Я вдруг понял, отчётливо и непоколебимо, что всё будет хорошо. От этого осознания мне стало легко и приятно. Я куда-то уплывал, по тёплым, приятным волнам. Кажется, я зевнул и сказал что-то приятное Патрику.

Потом мои глаза закрылись, и я провалился в глубокий сон без сновидений.

Когда я проснулся, самолёт уже бежал по полосе. Похоже, мы только что приземлились. Я рывком сел на диване и посмотрел в иллюминатор. Мы как раз ехали мимо здания терминала. Тут он был совсем скромный, даже без телетрапов.

Соня сидела в кресле и хмурилась, глядя на меня подозрительно. Майкл снова был здесь. Заметив, что я смотрю на него, он улыбнулся.

— С возвращением, — сказал Патрик, — как ощущения?

— Отлично! — ответил я, ничуть не покривив душой.

— Рад это слышать, — улыбнулся ночной, — значит мы всё-таки оказались правы. Это было отравление. К счастью, на борту был антидот.

Секунду я глядел на него с недоумением. Потом взял себя в руки и подыграл:

— Как же мне было фигово! Интересно, что такого я съел?

— Возможно, кто-то маниок плохо очистил, — Патрик пожал плечами, — это довольно опасная вещь, особенно для непривычных европейцев. Ты ведь мог его случайно схватить со стола?

— Да, — кивнул я, — наверно, мог… разговором увлеклись, и вот…

— Рад, что это не эбола, — улыбнулся Патрик.

Я улыбнулся в ответ.

Возле самолёта нас ждала целая делегация: серьёзные парни в камуфляже, в большинстве своём — европейцы.

Майкл, похоже, узнал одного из них. Он помахал рукой и что-то крикнул на английском. Парень, к которому он обращался, помахал в ответ.

— Вы Артём, верно? — сказал он на русском, когда мы подошли ближе, протягивая руку, — я Семён.

Я ответил на рукопожатие.

— Мы обеспечиваем силовую поддержку вашей операции, — продолжал Семён, — в координации с… партнёрами, — он запнулся и кивнул в сторону отдельно стоящей группы в камуфляже.

— Всё в порядке с взаимодействием? — вмешался Патрик.

Семён посмотрел на меня; я кивнул.

— Я руководитель партнёров, — улыбнулся ночной и протянул руку, — Меня зовут Патрик.

— Рад, — кивнул боевик, нахмурившись и ответив на рукопожатие.

— Так всё ли в порядке? — снова спросил Патрик, — вы нашли общий язык? Нам предстоит неблизкий путь, и лучше бы обсудить организационные вопросы, что называется, «на берегу».

— Всё отлично, — кивнул Семён, — спасибо за сотрудничество.

Несмотря на то, что наёмник держался хорошо, я видел, что ему здорово не по себе. Интересно, их ввели в курс дела, с кем именно они «налаживают взаимодействие» или это чутьё у него такое?.. во второе верилось охотнее. Не стала бы Эльвира так просто раскрывать такие данные простым силовикам.