Двойной генерал (СИ) - Чернов Сергей - Страница 38

— Иван Васильевич, Яки пришли? Замечательно. Выдели десяток комдиву Белову, 10-ый САД. Если точнее, комполка Сурину. Остальные по другим истребительным полкам. На будущее запомни: заявки Белова на первом месте. Только проверяй, чтобы не наглел. Нет, МиГи будем распределять только по трём точкам: Минск, Белосток, Барановичи. Сначала. Потом остальные города: Гомель, Витебск, Смоленск.

— Ещё одно. Подготовь ещё одну заявку на краску для самолётов. Защитный камуфляж. Зелёную, белую, коричневую. Соотношение 4:5:1. Сколько, сам не знаю. Выясни. Будем красить самолёты. Все, кроме МиГов и дальних бомбардировщиков. Как раз с Беловым и выяснишь, сколько понадобится, он первый начнёт. Согласуешь с Климовских примерно через неделю сбор на базе полка Сурина всех авиационных командиров, начиная от полка и выше. К тому времени у Сурина должны быть покрашены хотя бы пара самолётов. И-16 и И-153.

Раздаю ЦУ и сваливаю на подчинённых как можно больше. Мне надо развязать руки для самого главного. Ну, сейчас-то всё? Тогда можно вставлять.

— У меня вопрос ко всем присутствующим. Почти ко всем, за исключением пограничного, флотского руководства и Ивана Прокофьевича. Почему на стадионе утром я видел только их? Почему отсутствовали остальные?

Поэтому Болдин растерялся? Понимаю, что да. Может, ещё что-то есть, но одно угадываю. Перевожу взгляд на Фоминых и оставляю остальных в покое. Вот главный виновник.

— Александр Яковлевич, в чём дело? — на обращение по званию пока не перехожу, но голос максимально холоден. Ловлю себя на том, что мне начинает нравиться вставлять горящие фитили генералам.

Вид у Фоминых становится настолько характерно жалобным, что я задумываюсь. Неспроста у него отчество «Яковлевич», ох, неспроста.

— Дмитрий Григорич, ну, не привычно, тяжело…

— А кому сейчас легко? — задаю резонный и любимый вопрос из своего времени и не останавливаюсь, — вы освобождены от всего. Вам не надо думать о танках, самолётах и портянках. У вас одна задача: воспитание личного состава на всех уровнях. А какой самый действенный метод воспитания и обучения? Личный пример. Почему на стадионе было только три человека? Потому что вас не было!

С ответом Фоминых не находится, прячет глаза. Бюрократ коммунистический!

— Всем — устный выговор! Корпусному комиссару Фоминых — с занесением! Формулировка: за пренебрежение физподготовкой личного состава, — дёргается комиссар, дёргается! Испачкать послужной список легко, попробуй потом отмыться. Но я тебе дам такую возможность.

Народу сегодня на стадионе было полно. Ведь я не один нагрянул, а с неотлучной охраной. И почти все с удовольствием пробежались и размялись. Пара человек только периметр контролировали. Утренние разминки сильно помогают держать себя в форме, мне и курить потом долго не хочется. Кстати, после совещания разрешу себе и генералу свидание с «Казбеком».

— Иван Васильевич, из Ленинграда должна была киностудия прибыть, — вопрошающий взгляд на Болдина. Как-то сомнительно он задумывается.

— Я слышал, что у нас появилась киностудия, но они по линии минкульта идут, нам никто ничего не докладывал. Обращений тоже не было.

А, ну да, это ж гражданская организация. Что с того, что я их сюда пригнал? Но это работа как раз для… гляжу на комиссара взглядом отца, припрятавшего для малолетнего сына вкусняшку.

— Вот вам и возможность обелить себя, Александр Яковлевич. Что не снимает с вас обязанности посещать стадион по утрам. Займитесь этой киностудией. Если нужно, окажите помощь.

Излагаю ему, — остальные внимательно слушают, всегда интересно, когда загружают кого-то другого, — суть дела. Мне нужны учебные фильмы для личного состава, прежде всего, для лётчиков. Делюсь надеждой на то, что это поможет сократить налёт часов без ущерба для обучения. Или хотя бы компенсирует. Каждый лётчик, прибывший в полк, первым делом знакомится с зоной его ответственности. Совершает облёт, и причём неоднократный. Возможно, всё равно придётся эти облёты совершать, но и тогда ему будет легче запомнить. Надеюсь на это. Кроме того… впрочем об этом знать не обязательно. Даже моим генералам, это сфера Копца.

На этих фильмах можно научить многому. Про это тоже не говорю. К примеру, натренировать глазомер до того, чтобы точно определять скорость передвижения колонн и отдельных машин. И координаты буквально слёту выдавать. Для разведки неоценимо. За время между моментом фиксации объекта до принятия решения колонна пройдёт некое расстояние, которое надо учитывать. Рождается ещё одна идея… но это потом.

— Иван Васильевич, позвоните на Ленинградский ГОМЗ. Я оставил им заказ на кинооборудование. Кое-что они должны смонтировать на самолёты. Узнайте, как движутся дела, и поторопите, если что.

Болдин педантично записывает поручение. Он вообще всё записывает, и я не знаю, хорошо это или плохо. На начальство, например, на меня сейчас, действует умиротворяюще. Только я одну вещь знаю, чисто психологический выверт: хочешь что-нибудь забыть, тщательно и подробно запиши на бумажку. А потом потеряй, и чёрта с два ты после вспомнишь, что там написано. Мозг такая хитрая штука, если видит возможность для халявы, тут же ей пользуется. Именно поэтому молодёжь моего времени теряет способность к устному счёту. Зачем, когда есть калькуляторы и компьютеры? И запросто сдают экзамены по математике, наполовину забыв таблицу умножения.

Даю своей свите ещё несколько мелких поручений, подписываю нужные бумаги, с резолюциями и без, и вот я свободен. Как перелётную птицу два раза в год неудержимо тянет в далёкие неизвестные всем этим жалким наземным существам прекрасные земли, так и меня давно и властно манит к себе это место.

31 марта, понедельник, время 10:50.

Минск, радиозавод им. Молотова, ул. Красная 7.

— Чем могу быть полезен, ваше превосходительство? — с еле уловимой иронией, однако уважительно, спрашивают меня в том месте, которое меня так манило и пугало в последнее время. Пугало возможностью разочарования, как страстного кладоискателя страшит сомнение, вдруг карта сокровищ фальшивая.

— Старорежимные штучки бросьте, Давид Львович, — грожу пальцем человеку, чей облик моментально оживил в голове образ Романа Карцева, комика из Одессы. Не молодого, а уже в возрасте. Глаза и, особенно, густые брови, крупные уши… как бы они родственниками не оказались. Мне как-то всё равно было, но сейчас отчётливо понял, Карцев из одесских евреев, скорее всего, выходец с Молдаванки.

Из внутренних диалогов.

— Что за Карцев, что за Молдаванка?

— А ты что, песню не слышал? Ах, да её, наверное, ещё нет. Карцев — артист, Молдаванка — еврейский район в Одессе.

Меня почти потрясает нахальство директора Юделевича, в этом времени за подобные шутки запросто можно чудесным и быстрым образом сменить климат не в лучшую сторону. Иногда мысль шальная возникает: а не намеренно ли таким образом советское руководство пополняло население необжитых уголков страны? Это же просто, поощряй доносы и дело в шляпе. Добровольно-то никто туда не поедет. На ходу рождается парадоксальная идея: если что, самому на Дальний Восток рвануть. Добровольно. Тогда кляузная прилипчивая бумажка сама отвалится, как ракета с самонаведением, утерявшая цель.

Хотя в кабинете больше никого нет, адъютанта Сашу я оставил в приёмной с просьбой приглядеться. Так что можно признать риск не таким великим. Люди в больших чинах редко опускаются до доносов на мелкоту. Генерал на другого генерала или, тем более, маршала, запросто. На капитана или майора? Зачем? Он и сам его может загнобить при желании.

Сначала не понял, что меня больше всего поражает в кабинете. Сразу не осознал, что вместо портрета Сталина висит какой-то смутно знакомый мужик, интеллигентного вида с чеховской бородкой.

— Попов Александр Степанович, родоначальник радио в России, — Юделевич легко отслеживает мой взгляд.