Том I: Пропавшая рукопись - Джентл Мэри - Страница 59

• Предыдущая
• 59/179
• Следующая

Нет!

Аш вытерла пот с верхней губы. Сталь рукавицы запотела от дыхания. Она не чувствовала своего тела и в то же время боялась, что вот-вот вырвет. Чаша с вином выскользнула из пальцев и со стуком обрушилась на стол, залив вином бумаги. Аш тупо проводила ее глазами.

Фарис, выругавшись, вскочила на ноги, споткнувшись о столик, выкрикнула что-то. В сад вбежали несколько мальчишек — пажей или рабов — подобрали документы, вытерли стол, промокнули вино. Аш сидела и невидящими глазами смотрела на эту суету.

Порода рабов-солдат. Так, что ли, она сказала? А я — просто щенок, которого забыли утопить? Ох, милый Иисус, а ведь я всегда считала, что рабы и крепостные не стоят даже презрения…

И мои Голоса — не…

Не — что?

Не Лев? Не святые?

Не демон?

Христос, милый Спаситель, милый, милый мой Спаситель, это хуже, чем дьявол!

Аш под столом сжала в кулак левую руку так, что стальные пластинки врезались в ладонь. Боль привела ее в себя, она подняла глаза, пробормотала:

— Прошу прощения. Мне нельзя пить на пустой желудок. Вино ударяет в голову.

Ты не знаешь наверняка. Не знаешь, слышит ли она то же, что слышишь ты. Не знаешь.

Аш взглянула на свою левую ладонь. На внутренней, полотняной стороне латной перчатки проступили красные пятна.

«Что бы не отдала сейчас, лишь бы прервать этот разговор!» Хотела бы я знать, что она сделает, если признаться? Просто сказать, мол, я действительно слышу Голоса. И они говорят мне, какой тактики придерживаться в бою.

Если я скажу — что дальше?

Раз я сама не знаю ответа, ее точно не стоит спрашивать!»

Она снова поразилась, далеко не первый раз за свою жизнь, как замедляется течение времени, когда жизнь выбита из колеи. Чаша вина в саду, августовской ночью — такие события проходят незамеченными и мгновенно улетучиваются из памяти. Но сейчас каждая мелочь врезается в сознание: даже ножка трехногого табурета, постепенно уходящая все глубже в заросший маргаритками дерн под ее весом; даже скрип стальных пластин, когда протягиваешь руку за бутылью вина — и конечно, растянувшееся в целую вечность мгновенье, когда визиготка отстраняет жестом закончивших вытирать ее кольчугу пажей и медленно поворачивает голову к Аш.

— Это правда, — как ни в чем не бывало проговорила Фарис. — Я в самом деле говорю с военной машиной. Мои люди называют ее «каменным големом». Он не каменный и не может двигаться, как эти… — Она дернула плечом в сторону застывших с факелами фигур из камня и меди. — Но им нравится это название.

Аш уже твердой рукой поставила бутылку и подумала: «Пока я не знаю, каков будет результат, нельзя ей ничего рассказывать.

И уж точно прежде надо обсудить все с Годфри, и с Флорианом, и с Робертом…

Нет, вот дерьмо! Они-то думают, я, в худшем случае, чье-то незаконное отродье; как сказать им, что я рождена рабыней?»

С трудом шевеля губами, Аш заговорила:

— Какая польза может быть от такой машины? С тем же успехом я могла бы взять с собой свой список Вегеция note 62 и читать его во время боя — это не поможет одержать победу.

— А если бы он сам, живой, был с вами, и вы могли бы спросить совета у самого Вегеция — это бы помогло? — Визиготка старательно рассматривала что-то на груди своей кольчуги, ковыряла пальцем колечки. — Ржавеет. Чертовски сырая страна.

Шипели к плевались догорающие смоляные факелы. Големы стояли холодными статуями. Струйки черного дыма, пахнущего смолой, поднимались к небу. Месяц, круглый, как перетянутый лук, скрылся за краем изгороди. У Аш болели мышцы. Ныл каждый синяк, оставшийся после свалки при ее аресте. Вино гуляло в голове, заставляя ее чуть покачиваться на табуретке, и она думала: надо осторожнее. Как бы спьяну не проболтаться…

— Сестры, — протяжно выговорила Аш. Табуретка качнулась вперед. Она вскочила на ноги, чтобы не растянуться ничком, и с размаху оперлась рукой на плечо визиготки. — Слушай, девушка, а мы не близнецы? Тебе сколько лет?

— Девятнадцать.

Аш пьяно рассмеялась:

— Ну вот. Знала бы я год своего рождения, могла бы сказать. Мне сейчас должно быть лет восемнадцать — или девятнадцать-двадцать с хвостиком. Может, мы и есть двойняшки. Как вы думаете?

— Мой отец скрещивал между собой близких родственников. Я полагаю, мы все выглядим примерно одинаково. — Фарис насупила темные брови, потом протянула руку и голым пальцем коснулась щеки Аш. — Я ребенком видела нескольких, но все они сошли с ума.

— Сошли с ума! — лицо Аш вспыхнуло. Незапланированная, совершенно искренняя вспышка — она чувствовала, как горят покрасневшие щеки. — Что я должна сказать людям, Фарис? Что какой-то чокнутый лорд — амир там в Карфагене выводит породу рабов как скот, как животных? И что я — образчик выведенной им породы?

Визиготская женщина мягко заметила:

— Все еще может оказаться совпадением. Не следует, основываясь только на сходстве…

— Ад тебе в душу, женщина! Мы же двойники!

Аш смотрела в глаза, точно на той же высоте от земли, что и ее собственные, того же темного оттенка, искала признаки родства: изгиб губ, форма носа, подбородка; светловолосая чужеземка, отличающаяся только загаром и шрамами — а голос, казавшийся немного иным, как подозревала теперь Аш, звучал для других точь-в-точь так же, как ее.

— Лучше бы мне не знать, — тяжело уронила Аш. — Если это правда, я не личность, а животное. Породистое животное. Выродок породы. Меня можно купить или продать — а я и слова сказать не посмею. Все по закону. И вы тоже домашнее животное. Неужто вам все равно?

— Я привыкла.

Что тут скажешь? Аш сжала плечо визиготки, коротко тряхнула и отпустила. Постояла, покачиваясь, но держась прямо. За высокой изгородью скрывался в темноте Базель, отряд, армия, мир; Аш вздрогнула, несмотря на теплые подлатники и броню.

— Мне все равно, на чьей стороне драться, — сказала она. — Я подписала контракт с вами и не думаю, что все это — достаточные основания разорвать его — если, конечно, все мои люди целы, а не только Томас. Вы знаете, я из лучших в своем деле, даже если у меня и нет «каменного голема».

Ложь легко скатилась с языка: то ли она так вошла в роль, то ли просто не тем были заняты мысли. Как бы то ни было, Аш чувствовала, что вышло не убедительно. Но продолжать надо:

— Мне известно, что вы сравняли с землей дюжину главных городов Италии, известно, что военная сила швейцарских кантонов уничтожена, а Фридрих и германские земли покорились, не дожидаясь сражения. И при этом султан в Константинополе не видит оснований для беспокойства — значит, ваше войско собрано против христиан и вы намерены двинуться отсюда на север.

Она не сводила глаз с лица Фарис, ища отклика на свои слова, но светлое пятно лица оставалось совершенно неподвижно, только пробегали по нему тонкие тени языков пламени.

— На Бургундию, если верить Даниэлю де Кесаде, но это, насколько я понимаю, означает и войну с Францией. А потом и с «росбифами»? Сколько бы вас ни было, вы слишком растянете свои силы. Ладно, я давно в своем ремесле, знаю, что делаю, и готова делать это и дальше. Годится? А как-нибудь в будущем, когда я не буду связана контрактом, я уж постараюсь объяснить вашему амиру Леофрику, что я думаю о нем и о его идее плодить ублюдков!

«С кем-нибудь другим это бы наверняка прошло, — подумала Аш. — Так ли она похожа на меня? Поймает на вранье? Насколько я понимаю, всякий бы счел это блефом, даже сестра, о существовании которой я не подозревала».

Сестра… едрена мать!

Генерал визиготского войска склонилась вперед, подняла валявшуюся в траве «медную голову», встряхнула ее, пожала плечами и поставила обратно на стол рядом с саладом Аш.

— Я предпочла бы оставить ее при себе как свою помощницу.

Аш открыла рот для ответа, и тут до нее дошло: «ее», а не «вас». К тому же отчетливая дикция и глаза, уставившиеся в пространство. Аш словно ткнули ножом в живот: «Она говорит не со мной».

• Предыдущая
• 59/179
• Следующая