Том I: Пропавшая рукопись - Джентл Мэри - Страница 21

• Предыдущая
• 21/179
• Следующая

— Шонгауэра? В рыцари? — Флориан от гнева забыл о своих бедах. — Это же бандиты! Они провели всю осень, грабя и сжигая тирольские фермы и села! Как мог Фридрих причислить его к благородным?

— Просто-напросто не существует такой вещи, как законная власть или незаконная власть. Власть есть власть. — Аш смотрела в лицо мужчине, оказавшемуся женщиной, зажав в ладонях ножны с клинком. — Если ты можешь взять власть над массой солдат — ты ее берешь. Тогда другие, тоже обладающие такой властью, признают тебя и находят тебе законное оправдание. Что мне и нужно. Только не найдется нигде короля или сеньора, который посвятил бы в рыцари меня.

— Рыцарство! Мальчишеские игры! Если подлый насильник и убийца может стать графом!..

Аш отмахнулась от возмущенных восклицаний Флориана.

— Да, ты-то у нас благородный… Откуда, по-твоему, вообще берутся благородные? Рыцари кого-то боятся. И император тоже, если на то пошло. И вот благородные делают из него такого же, как они. А если он становится слишком опасен, они сбиваются в банду и уничтожают его. Это называется поддержанием равновесия. — Аш вынула чашу из рук Флориана и осушила до дна. Голова закружилась, но легче не стало. — Закон рыцарства. — Аш заглянула в пустую чашу. — Никого не волнуют твои добродетели и щедрость. Или скотство. Не на что тебе опереться — не жди уважения. А если ты силен, все блага тебе — за счет тех, кто слаб. Ну а сила — это способность заставить людей с оружием служить тебе. Они служат за деньги, да — но много охотнее — за титулы, выгодные браки и земли. У меня этого нет. Мне это нужно. Этот брак…

Она покраснела. Испытующе взглянула в лицо Флоры, вспоминая, сколько ее тайн известно лекарю, который ни разу не обманул ее доверия. Флора, так похожая на Флориана, с которым они не раз делили одну палатку и говорили до рассвета.

— Не уходи, Флориан. Если сам не хочешь. И… мы знаем друг друга достаточно давно. Если я доверяла свое здоровье такому коновалу, как ты, значит, я и вправду тебе верю!

Высокая женщина отозвалась, чуть помедлив:

— Я остаюсь. Что ты будешь делать?

— Не спрашивай. Что-нибудь придумаю… Зеленый Христос, я не могу выйти замуж за этого человека!

Из-за стены палатки явственно донесся гул голосов.

— Что ты им скажешь, Аш?

— Не знаю. Но они не станут больше ждать. Надо идти.

Аш задержалась еще ровно настолько, чтобы Рикард с Филибертом успели раздеть ее и натянуть латы поверх особых мягких штанов и кафтана. Рикард застегнул у нее на поясе пряжку ремня с мечом — золотая головка эфеса блеснула в рассеянном свете, просочившемся сквозь полотняную крышу. Ловкие мальчишеские пальцы привычно стягивали ремни и застегивали пряжки, запихивая ее тело в стальную скорлупу. Полный миланский панцирь.

— Мне придется говорить с ними, — в голосе Аш смешались цинизм и насмешка над собой. — В конце концов — император Священной римской империи называет меня «капитан» только благодаря тому, что они существуют. И только благодаря тому, что они существуют, я могу пройти через лагерь, полный мужиков, не опасаясь, что меня завалят в кусты.

Флориан дель Гиз подсказал:

— И…

— Что — и? — Аш не стала надевать шлем, бросила в него перчатки и сунула под мышку.

— Аш, может я и женщина, но я знаю тебя пять лет. Тебе придется говорить с ними, потому что ты от них зависишь… и?

— И… они не возвращаются к своим ремеслам, стадам, в семьи и монастыри, потому что есть я. И я должна позаботиться, чтобы они не умерли с голоду.

Флориан дель Гиз хмыкнул:

— Хорошая девочка.

Уже выходя из палатки, Аш договорила:

— Флориан, этот брак — воля императора. Если я от него откажусь, со мной покончено. Но если соглашусь — тоже.

Аш торопливо прошла к расчищенному пятачку под знаменем Лазоревого Льва, вскочила на сиденье открытой повозки и обвела взглядом собравшихся. Кто сидел на бочонках или на тюках соломы, кто прямо на мокрой земле, кто стоял, сложив руки на груди и обратив к ней угрюмый взгляд.

— Напомню, — она говорила легко, отчетливо и громко и видела, что голос долетает до самых дальних рядов. — Два дня назад мы столкнулись с людьми герцога. Мы вступили в бой без приказа нанимателя. Это было мое решение. Рискованное, но мы солдаты, а солдатам приходится рисковать. Время от времени.

Последние слова она произнесла негромко. От пивных бочек послышались смешки. Кто там собрался? Жан-Жакоб, Густав и Питер — фламандцы из копья Поля ди Конти.

— У нашего нанимателя имелось две возможности. Он мог разорвать контракт. В этом случае мы бы немедленно перешли на другую сторону и поступили на службу к Карлу Бургундскому.

— Может, пора так и сделать! — выкрикнул Томас Рочестер. — Здесь теперь мир, а герцог Карл вечно воюет.

— Может быть, еще не пора. — Аш выдержала паузу. — Может, стоит подождать денек-другой, пока он забудет, как мы чуть не прикончили его!

Смешки стали громче. Присоединились и ребята ван Мандера; а они славятся лихостью и соответственно пользуются уважением.

— Об этом подумаем позже, — коротко подытожила Аш. — Фридрих знал, что нам по барабану, кто в Нейсе епископом, знал, что мы уйдем, стоит ему только слово сказать. Так что от первой возможности он отказался. Вторая — он мог заплатить нам деньгами.

— Ура! — завопили две лучницы (которых звали «бабами Герена», но исключительно за глаза). Толпа подхватила крик.

У Аш сжалось сердце. Она опустила левую руку на эфес меча, поглаживая пальцами вытертую обмотку.

— Но, как вам известно, денег у него не водится.

Кошачий концерт. Задние ряды напирают на передних: лучники, пехотинцы, арбалетчики и аркебузиры — плечом к плечу, и все лица обращены к ней.

— Для тех, кто участвовал в стычке, замечу кстати: отличная работа. Поразительно! Просто поразительно! Не припомню другого случая, когда бы выигрывали схватку, притом, что просрали все, что только можно!

Хохот. Она продолжала говорить, перекрывая шум, выхватывая из толпы знакомые лица:

— Эвен Хью слез с коня, чтобы ободрать тела. Поль ди Конти пустил лошадку в галоп заранее, так что бедная скотина едва доползла до врага. Удивляюсь, что ему не пришлось шагать пешком. А уж насчет «не теряй из вида командира и жди приказа»!.. — Она многозначительно не договорила. — Следовало бы еще напомнить, что не стоит терять из вида наше трепанное знамя… — Аш откашлялась.

Роберт Ансельм заметил, нарочито громко:

— Да уж, не стоит!

Послышался смех, и Аш поняла, что кризис миновал. Или, по крайней мере, отсрочен.

— Так что вас всех ждут маневры, маневры, маневры, — Аш со своего возвышения обозревала солдат. — То, что вы совершили, чертовски здорово. Можете рассказывать внукам! Но это была не война. На поле боя настоящей атаки кавалерии теперь не увидишь, потому что всюду торчат мерзкие маленькие засранцы с луками. Ах да, и с аркебузами! — ухмылка, в ответ на веселое возмущение аркебузиров. — Не могу представить себе сражения без сладостного звука пердячих аркебуз.

Какой-то рыжий парень из копья Астона завопил:

— Топор, язви его! — и пехотинцы нараспев принялись скандировать его выкрик. Канониры ответили ураганным огнем ругательств. Аш кивнула Антонио Анжелотти, чтобы он утихомирил свою команду, и продолжала:

— Как бы то ни было, отличная работа! Только, к сожалению, нам за нее не заплатили. Так что в следующий раз, когда представится случай загнать герцогу Карлу пику в зад, я прежде смотаюсь в штаб договориться о цене.

В задних рядах кто-то воспользовался мгновеньем тишины, чтобы провозгласить:

— Имел я Фридриха Габсбурга!

— В сладких снах?

Лавина хохота.

Аш перенесла вес тела на другую ногу. Неуверенный ветерок сдул ей на щеку прядь волос. Она ощущала запах кухонных костров и конских яблок, запах восьми сотен потных людских тел. Почти все были без шлемов — предполагается, что в лагере не угрожает неожиданное нападение. Пики и алебарды дюжинами составлены в пирамиды у палаток.

• Предыдущая
• 21/179
• Следующая