Ангельское предательство (СИ) - Смертная Елена - Страница 22

— Спасибо. — коротко ответила Ева и снова опустила взгляд, дабы держать его ровно перед собой.

«Да. Это может быть он», — промелькнула мысль у неё в голове, но наследница лишь продолжила танцевать, стараясь никак не выдавать этого своего подозрения.

— Прогресс на лицо! — восторженно произнесла преподавательница, что наблюдала за парами.

Вместе с этим она легким нажатием выключила музыку, нетерпеливо хлопнула в ладоши и приторно заулыбалась.

— Что же, на сегодня всё, увидимся в четверг.

Просторный зал по-особенному ожил. Словно раньше все здесь двигались как заведенные куколки, которые не могут сделать и шага в сторону. Сейчас же им скомандовали, что представление окончено, они выдернули из себя механизмы и пошли по своим делам. Поднялся гам. Ева сделала шаг назад, освобождаясь от прикосновений мужчины.

— Спасибо. — она даже не задумалась, что повторяет эту фразу.

Сразу после она нырнула в раздевалку, схватила свои вещи и выпрыгнула на улицу. Это получилось механически. Она делала так почти каждый раз. Ведь этот её партнер был слишком подозрительным. Она поспешила уйти, не потому что боялась встречи со своей «судьбой», а потому что хотела… проверить его? Если он «тот самый», то не будет ждать четверга. Так и вышло…

— Подождите! — послышался ожидаемый голос за её спиной.

Ева выдохнула. Не понятно от облегчения или же, напротив, чтобы скинуть напряжение, которое вдруг охватило тело. Однако выбора у неё особо не было — она остановилась и, помедлив, обернулась. Мужчина был уже совсем рядом. Пробежав ещё немного, он поровняла с девушкой и остановился, чтобы быстро отдышаться. Когда он поднял на неё взгляд своих голубых глаз, губы его снова озарила лучезарная приятная улыбка.

— Вам что-то нужно? — спросила Ева, пока не выдавая никаких своих подозрений.

— Да. Мы, кажется, живем в одном направлении, — он мельком указал рукой вперед, — и я подумал, что я мог бы проводить вас.

Голос его звучал уверенно и ни на секунду не дрогнул. Ангел он или человек, но Мерриман не приходилось сомневаться, что мужчина был не из робкого десятка, раз совсем не смущался. Он уже выпрямился, расправил плечи и снова казался высокой изящной античной статуей. По крайней мере, если бы какой-нибудь скульптор того времени выбрал его на роль натурщика — он бы не прогадал. Однако Ева отмечала подобное лишь как факт и не спешила вестись на «красивую обертку».

— С чего вы взяли, что я иду домой? — наследница решила не отвечать на заигрывание и сохраняла свою холодную манеру речи.

— Ну, даже если это не так. — он улыбнулся шире, так что за губами показались белоснежные зубы. — Я бы всё равно хотел вас проводить.

С этими словами мужчина даже сделал шаг вперед, как бы намекая, что он готов выдвигаться. В каждом его движение сквозила необычная легкость и веселость. Он был похож на тех парней, что вечно оказываются в центре кампании и начинают громогласно и удачно шутить, завоёвывая сердца всех своих слушателей. Только услышишь таких, сразу понимаешь, что «язык без костей», но подвешен он явно хорошо.

— Знаете, мне нравится гулять в одиночестве.

— Почему?

— Странный вопрос.

Ева не смутилась, а словно вынесла приговор. В её голосе даже появилась нотка высокомерия, созданная будто специально, чтобы отпугнуть настойчивого кавалера.

— Допустим, я люблю тишину. — продолжила она строить из себя мисс неприступность.

— Отлично! — он по-доброму усмехнулся. — Я, знаете ли, умею прекрасно молчать.

Он так уверенно и живо говорил, что притягательная энергия из него так и рвалась наружу. Причем энергия эта была смешана с явным пониманием, что он хорош ровно настолько, чтобы продолжать столь нагло настаивать. Та тонкая грань, когда стоящая перед тобой девушка скорее улыбнется от такой прыти и наглости, нежели решит, что ты больной маньяк.

Ева ощутила, как уголочек её губ хочет приподняться вверх, но она очень хорошо отрепетировала за последнее время свой образ «снежной королевы», так что смогла удержаться. Впрочем, даже абсолютно ровное лицо девушки нисколько не смутило мужчину. Он продолжал улыбаться, одним шагом повернулся боком и вытянул руку, даже склонился немного, всем своим видом стараясь продемонстрировать, что приглашает даму проследовать дальше.

— Идемте? — в этот раз голос прозвучал чуть настойчивее.

— Только если и правда умеете.

С этими словами Ева спешно зашагала, смотря ровно вперед и делая вид, что в разговоре она всё ещё никак не заинтересована. Да и вообще, она спешит. Конечно, это было не так. И, конечно же, у неё было много вопросов и подозрений к столь настойчивому «партнеру по танцам». Так что она очень надеялась, что он не решит развернуться и пойти своей дорогой. Хотя это бы, наверное, доказало его «невиновность»? У Евы уже голова шла кругом от попыток рассмотреть в каждом представителе противоположного пола её «суженного», но не могла же она просто прямо спросить: «А вы, случаем, не ангел, который должен на мне жениться?».

Тем временем, мужчина всё же поспевал следом, не унимаясь:

— Умею что?

— Молчать.

— Ах, ну да… — он лукаво протянул это «да», — знаете ли, я немного соврал.

— Ах, что, правда? — Ева сказала это столь по-театральному недовольно, что фраза прозвучала весьма грубо.

— Но совсем немного. — мужчина вновь хитро, но притягательно заулыбался. — Я могу молчать рядом со столь красивой дамой, только если буду знать её имя.

Девушка замедлилась, искоса глянула на идущего рядом кучерявого «Аполлона» и даже как-то презрительно хмыкнула.

— А где гарантия, что вы точно замолчите, когда я представлюсь?

— Я готов поклясться своим сердцем. — он отчеканил это с бравадностью солдата и даже ударил себя кулаком по широкой груди, конечно же, продолжая лишь дурачиться.

Впрочем, подобная дурость казалась… милой? Но Мерриман не спешила попадать в капкан мужской очаровательности. Хотя после вечно сурового и по-солдатски холодного Райнхарда этот… незнакомец (?) казался таким располагающим к себе. Ева не была сильно сведуща в поведение мужчин в свои-то восемнадцать, но точно могла сказать, что подобные авантюристы могли составить отличную конкуренцию вечно серьезным мужланам, что строят из себя не пойми что. Подумав об этом, она прям вспомнила высокомерное выражение лица Сатаны и не смогла сдержаться от желания недовольно скривить губы.

— Ладно.

Девушка резко затормозила, и мужчина ловко сделал то же самое, разворачиваясь к ней на пятках и важно убирая руки за спину.

— Меня зовут Ева.

— Прекрасное имя для прекрасной девушки. — в голубых глазах сверкнул огонек удовлетворения и загадочности. — А я…

— Рафаэль, не так ли? — отрезала наследница, не дав ему договорить.

Воцарилась тишина.

Глава 10. (Не)спокойный вечер

Он улыбался ей, но в этой улыбке с каждой секундой появлялось нечто большее, чем просто притягательная слепая обольстительность. Уголки губ сначала чуть опустились, как бы в таинственной задумчивости, а после снова приподнялись ещё выше. На его лице появилось больше некой осознанности, даже статности. Будто кто-то вдруг напомнил, что он не просто симпатичный милый казанова, что пытается завоевать сердце понравившейся девушки, а всё же некто более важный и значительный.

— Виновен. — медленно и размеренно кивая, ответил уличенный с загадочным блеском в глазах.

Кажется, в эту минуту его заинтересованность ситуацией и Евой в целом стала даже больше и горячее. В воздухе появилась чувство легкой напряженности, но, кажется, оба наследника были к нему готовы. Они стояли прямо посреди полупустой улочки, но все же мимо них то и дело проходили люди. Впрочем, эти двое были столь сконцентрированы друг на друге и своей беседе, что внешний мир для них резко стал бесцветным.

— Мне говорили, что кроме симпатичного личика наследница Сифа обладает ещё и незаурядным умом, но я не думал, что буду раскрыт вот так сразу.

Рафаэль говорил это без привкуса высокомерия и злой иронии на языке. Но в то же время это уже и не казалось обольстительным комплиментом. Его слова также стали весомее и значительнее. В голосе появились нотки осторожности и заметной почтительности. Всем своим видом ангел показывал, что ведет диалог не просто с первой попавшейся милой девицей, а с кем-то куда более важным. Впрочем, он не терял своей непринужденности, которая была ему к лицу.