Пламенный клинок - Вудинг Крис - Страница 33

— Агали, Поющая в Темноте! — воскликнула Вика, раскинув руки. — Долго же я тебя искала.

— Добро пожаловать, — сказала старуха, и друидессы тепло обнялись.

Пристанище Агали находилось на полянке возле неширокого ручья, под кровом сплетенных ветвей. На одном краю располагался навес из палок и шкур, на другом — кострище, обложенное камнями. Ночные насекомые громко гудели, а над водой танцевали светляки.

Вика и Агали сидели на травянистом холмике и ели печеную оленину с жареными грибами и картошкой. Рядом лежал бурдюк со сливовой настойкой. Скирда грызла кость, разнежившись у огня.

— И что ты увидела, когда дух раскрыл твои глаза? — спросили Агали.

Вика уставилась в огонь и нахмурилась.

— Темные фигуры исчезли, — сказала она. — Ложбина была та же, но увядшая и помертвелая, а небо совершенно изменилось. Я подошла к окраине Дирракомба, где начинались холмы, и увидела… — У нее перехватило дыхание, когда ей снова представилось то зрелище. — То было безумие, Агали. Пустыня, где жалкие остатки человечества пожирались чудищами из-за Разрыва. Я видела безрукое существо с белым, словно маска, лицом, запряженное в шипастую повозку, полную растерзанных тел. По иссушенной равнине бежала растрепанная женщина, а за ней гнались скрюченные клыкастые твари. Вдоль горизонта брело исполинское создание, полупаук-полублоха, а позади восходило черное солнце. За пустыней был город, мерзко расползшийся по выжженной земле, с улицами из сухожилий и башнями из костей и суставов. На стенах собора корчились перекошенные от крика лица погибших строителей. От солнечного зноя над городом поднимался пар, а по улицам бегали вопящие твари, нечисть из Бездны, а то и хуже, много хуже.

Она умолкла, не в силах больше говорить, и стыдливо смахнула непрошенные слезы.

— Ты правильно сделала, что пришла, — сказала наконец Агали. — Дела обстоят скверно, если верить твоему рассказу.

— Если, — подчеркнула Вика. — Духи любят вводить в заблуждение, а нынче особенно.

— Возможно, — ответила Агали. — Но я тоже видела знамения. Я вышла в бурю и наблюдала, как молнии чертят на небе знак Азры. Мне снилось, что из-под земли слышится грохот, словно какое-то огромное существо пытается вырваться из узилища, а когда я проснулась, лес еще сотрясала дрожь. Я вижу, что происходит в наших краях. А теперь еще твои известия.

Она протянула Вике бурдюк с настойкой, и та отхлебнула. В груди приятно потеплело, и Вика немного пришла в себя.

— Тогда раскрой мне глаза, Агали. Я не понимаю этих знамений.

Языки пламени отбрасывали отблески на лицо старухи.

— Темные фигуры, представшие тебе, жуткие страшилища с содранной кожей — это Истязатели.

— Истязатели не покидают Страну Теней.

— Так было много лет. Но хранители преданий описывали мне облик Истязателей. — Она пожала плечами. — Это было давно. Будь моя память повместительнее, я бы сама стала хранительницей преданий.

Вика отхлебнула еще настойки, чтобы отогнать леденящую мысль, что она видела стражей Кар-Вишнаха, твердыни на дальнем краю Страны Теней, стерегущей путь в Бездну. Того самого Кар-Вишнаха, что висел на цепях над бездонной пропастью, в которой, заточенные навечно, томились Чужаки.

— Настают черные дни, раз сами Истязатели покидают Кар-Вишнах, чтобы предупредить нас, — пробормотала она. — То, что я видела… мне показывали будущее?

— Возможное будущее. — Агали подбросила хвороста в костер. — Когда-то в мире царил хаос. Живые и мертвые делили одну землю, и не было ничего неизменного. — Ее взгляд сделался отсутствующим, а голос зазвучал бесцветно. Эта история была отлично известна им обеим. — То был век Хаоса, когда Чужаки, не сдерживаемые ничем, вносили беспорядок во все задумки Создателя. И Джоха создал Разрыв, огромную пропасть, разделяющую живых и мертвых.

— Для живых — мир под солнцем, — пробормотала Вика. — Для мертвых — Страна Теней.

— Но Чужаки сопротивлялись, и Джоха повел Воплощения войной на них. Они сражались тысячу лет, и наконец Чужаки пали. За содеянное Джоха поверг их в Бездну и послал Истязателей надзирать за ними. — Агали подхватила дымящуюся картошину и откусила от нее. — Но они по-прежнему рвутся к свету, стремясь обрести свободу и отомстить тем, кто отнял ее у них. Если они окажутся на воле, произойдет все то, что ты видела.

— Минуло столетие, как Чужаки угрожали миру живых, и с той поры мы о них не слышали, — нахмурилась Вика. — Какая новая опасность заставляет их сторожей предупреждать нас?

— Это мы и должны выяснить, — ответила Агали. — Возможно, заступник, которого ты видела, даст ответ.

— Мне не показали его лица, Агали. Как я его отыщу?

— Воплощения укажут тебе путь.

Вика грустно покачала головой.

— Уже давно я не слышала их голосов. — Она взглянула на Скирду, которая возилась с костью возле костра. Здесь, рядом с Агали, захмелев от крепкого напитка, Вика ощутила тихую тоску по простой жизни. Хорошо бы больше не скитаться, не прятаться от кроданских охотников за друидами. Были бы лишь огонь в очаге, сытная пища, приятный собеседник и Скирда, свернувшаяся у ног. Это куда лучше, чем все эти сомнения и мольбы, ответом на которые служит только тишина. Лучше, чем бремя веры.

— Я думаю, что боги оставили этот край, Агали, — сказала Вика. Она впервые произнесла эти слова вслух, и они камнем легли ей на сердце. Сквозь хмельные слезы она взглянула на свою наставницу, от которой когда-то научилась друидскому искусству. — Не уверена, что они вообще здесь были.

— Они и сейчас здесь, — возразила Агали со спокойной уверенностью, которой Вика всегда завидовала. — Это их страна. В Оссии они объявились впервые, и отсюда распространились по всему миру. Они везде: в земле под твоими ногами, в воздухе, которым ты дышишь. Если Воплощения безмолвствуют, это потому, что мы разучились слушать.

— Но раньше я их слышала! — воскликнула Вика, вскочив на ноги, и Скирда испуганно вскинула морду. — Слышала ясно, как колокольный звон! Они являлись мне, такие же настоящие, как ты сейчас!

— Знаю, — сказала Агали. — Помню день, когда я тебя нашла. Девочку, которую одна половина деревни считала богоизбранной, а другая одержимой. Они не могли определиться, поклоняться тебе или утопить.

— А ты забрала меня с собой, выучила и отправила наставлять тех, кто мог внимать нашей мудрости. — Вика села обратно к костру, схватила бурдюк с настойкой и жадно отхлебнула. — И что я получила в награду? Воплощения перестали со мной говорить. Они повержены, а чужеземные боги носятся по стране, разрушая все, что воздвигнуто нашей верой. — Она простерла руку вперед, словно хотела ухватиться за темноту. — Так скажи мне, Агали: те видения, что являлись мне в юности, были только игрой больного рассудка, одурманенного зельями? Может, мы все безумны? Может, отступники имели право?..

— Не говори глупостей! — рявкнула Агали, поднявшись и схватив посох. В отблесках костра ее глаза гневно сверкали, а красные линии на лице и козлиный череп, бледнеющий во мраке, придавали ей жуткий вид. — Сомневайся в Воплощениях, если хочешь, но отступников не поминай! Они испортили и извратили все, за что мы ратуем, и я не желаю слышать о них от своей ученицы!

Скирда вскочила и залаяла. Вика вызывающе уставилась на Агали, но тотчас же в смущении отвела взгляд.

— Прости меня, — негромко промолвила она. — Ты права. Я говорила слишком опрометчиво.

Она подошла к ручью и устремила взор на другой берег, где вплотную росли деревья и мелькали во мраке светляки.

— За месяц до того, как ты меня нашла, — сказала она, — я встретила в поле самого Халлена и пошла за ним. Он сказал, что урожай в том году будет хорошим и недород закончится. Так и случилось. — Она обернулась через плечо и грустно взглянула на свою наставницу. — Я знаю, что видела его, Агали. Это был он. Высокий и белокурый, в венке из пшеницы и ячменя, с чашей в одной руке и с серпом в другой. Рядом с ним я ощутила успокоение и счастье подобных которым никогда больше не изведаю. Тогда я уверилась, что Воплощения существуют. — В ладонь ей ткнулся мокрый нос и теплый язык облизал руку. Вика рассеянно потрепала Скирду по макушке. — Пять раз мне являлись боги. Пять раз, а потом все закончилось. Представляешь? Удостоиться такого благословения, а потом… лишиться всего.