Пламенный клинок - Вудинг Крис - Страница 32

— Я буду за тобой присматривать, — тихо промолвил Арен, и слезы навернулись ему на глаза. — Я не позволю, чтобы на тебя махнули рукой.

И он взмолился про себя: «Мешук, Каменная Матерь, взываю к тебе — спаси его! Я даже готов поверить, что ты можешь мне ответить. Но ты лишь вымысел, как и все прочие Воплощения. Как Вышний, как любовь, как мой отец… как все, во что я верил».

— Арен?

Он вскинул голову. Кейд слепо таращился перед собой, словно ощупывая воздух взглядом.

— Арен, ты?

— Да! — воскликнул тот и снова схватил Кейда за руку. — Да, я!

— Я был далеко… — сонно пробормотал Кейд. — А потом услышал голос…

— Да! Да, я говорил с тобой! Ты меня видишь? — Глаза Арена отчаянно блестели, он был вне себя от волнения.

— Ты как в тумане… будто призрак… — Кейд слабо кашлянул. — Арен…

— Да?

— Мне нужно кое о чем тебя спросить…

— Да?

Кейд устремил взгляд на Арена и лукаво вскинул бровь.

— Когда ты успел превратиться в такого плаксивого болвана?

Арен разинул рот, а Кейд усмехнулся.

Тогда Арен произнес медленно и отчетливо:

— Ты конченый мерзавец, — и схватил Кейда за грудки, а тот залился смехом, отбиваясь от друга, который полушутя-полусерьезно пытался его поколотить.

— Нельзя меня бить! Я сумасшедший! — возражал он.

— А я тебе поверил, негодник!

— Тс-с! — Кейд сделал ему знак замолчать. — Я сумасшедший и останусь им, покуда я здесь.

Арен прекратил напирать и снова присел на корточки. Он чувствовал такое облегчение, что позабыл, как собирался прикончить Кейда.

— Ты хочешь остаться здесь?

— Трижды в день наедаться до отвала, а остальное время валяться в постели? — ухмыльнулся Кейд. — От такого я отказываться не тороплюсь.

— Ты мог открыть правду и раньше!

— Но ты так ласково со мной обращался!

Кейд явно потешался над ним, но Арен не возражал. Если друг шутит, значит, он снова стал прежним и все, что их разделяло, отброшено прочь.

— Слушай, — Арен наклонился пониже, — теперь я понимаю. Ты был прав.

— Конечно, — уверенно ответил Кейд. — А в чем именно?

— Никто не придет нам на выручку. Никто не собирается нас освобождать.

— Да уж, — язвительно заметил Кейд, — умеешь ты приободрить.

— Надо бежать.

Лицо Кейда посуровело. Разговор принял серьезный оборот.

— Ты не шутишь?

— Ничуть, — ответил Арен. В это мгновение он был уверен в своих словах. — Мы вырвемся на свободу или погибнем, но будь я проклят, если допущу, чтобы мы зачахли здесь.

— У тебя есть план? — с нетерпением спросил Кейд.

Арен собирался ответить «нет», но не успел он и рта раскрыть, как план отчетливо сложился у него в голове. Он понял, что постоянно размышлял об этом, как только они сюда прибыли: все подмечал, запоминал. Просто до сих пор он не позволял себе задумываться о побеге; то было немыслимое бунтарство для человека, безоговорочно верившего в кроданские порядки.

Теперь эта вера рухнула. Ему предстояло взять дело в свои руки.

— У меня есть план, — кивнул Арен. — Но нужна твоя помощь.

— Для этого мне придется встать с постели?

— По счастью, нет. Нужно, чтобы ты остался здесь. У тебя сохранилась фляжка?

Кейд помотал головой.

— Потерялась во время взрыва.

— Возьми мою. — Арен снял с пояса жестяную фляжку, вылил остатки воды и протянул другу. — Можешь ее спрятать, хотя никто в нее не заглянет, даже если найдет. Это просто фляжка; такие есть у всех.

Кейд недоуменно осмотрел вещицу.

— И что именно я должен делать?

— Притворяться, — ответил Арен. — Ты ведь умеешь, верно?

— О да, — подтвердил Кейд и расплылся в озорной улыбке. — Еще как умею.

В тени Остенбергских гор, раскинувшись от горизонта до горизонта, простирался дремучий Ольдвуд. По его окраинам были разбросаны маленькие поселения и змеились тропинки, проложенные лесниками, но мало кто осмеливался продвигаться вглубь. В этих непролазных дебрях встречались места, куда веками не ступала нога человека.

Об Ольдвуде рассказывали диковинные истории, в которых действовали исполинские чудища, сумеречные твари, говорящие человеческим языком, злобные деревья, которые душили зазевавшихся путников или придавливали падающими ветвями. А в самой глубине якобы таилась старая, как само время, огромная и неведомая сущность, ревниво охраняющая свои владения от пришельцев.

Вика не знала, что здесь правда, что вымысел, но ей хватало ума не считать подобные рассказы пустыми бреднями. Огромный и неизведанный Ольдвуд во многом оставался для нее тайной. Даже друидам, знающим все дороги в этих краях, там грозили опасности.

Она шагала сквозь чащу по тропе, оставшейся на месте давно высохшего ручья, а Скирда трусила рядом. Из бывших берегов высовывались узловатые корни, а древние деревья скрипели и вздыхали, когда друидесса проходила мимо. Вечерело, и солнце стояло еще высоко, но под пологом листвы было прохладно и мрачно.

После Дирракомба Вика прошла долгий путь и не встретила ничего обнадеживающего. Старые тропы пребывали в запустении, знаки Девятерых понемногу стирались. В одном городе, куда она украдкой заглянула пополнить припасы и что-нибудь разузнать, ей попался храм Вышнего, недавно построенный на холме: великолепное, издалека заметное здание из красного и бежевого камня. В честь Девятерых никаких сооружений не было, только заброшенные святилища да разрушенный храм.

Неудивительно, что число приверженцев Девятерых таяло: друиды почти перевелись, а молодежи мало что напоминало о древних богах Оссии. Святейшие твердили, что Воплощения были примитивными божествами, подлежащими забвению.

Вика подумала о заступнике, блистающей фигуре с огненным мечом, а потом о кошмарных созданиях, явившихся после него, и о видении которое они показали. Приближалось что-то страшное. Она надеялась, что сумеет понять знамение, пока есть время предотвратить беду.

Звук треснувшей ветки заставил ее остановиться и поднять голову. Опершись рукой на посох, друидесса прислушалась. За ними давно уже следило какое-то крупное существо, державшееся поодаль. Скирда глухо зарычала.

— Тихо, дружище, — сказала Вика, потрепав Скирду по шее. — Мы не враги этому лесу.

Впрочем, в последнее время духи не отличались радушием. Стали обидчивыми и беспокойными, не делая различия между друидами, которые стремились их защитить, и кроданцами, которые вырубали деревья для строительства, а освободившиеся земли использовали под посевы.

Снова раздался треск, на сей раз громче и ближе, и Вика забеспокоилась. Послышалось тяжелое звериное дыхание. Птицы разлетелись в разные стороны, а заросли папоротника всколыхнулись от движений неповоротливой туши.

Из подлеска показалась бурая медвежья морда.

Вика попятилась, а зверь проворно выскочил на открытое пространство и спустился к руслу ручья, преградив ей дорогу. Понюхал воздух и повернул голову к друидессе.

— Спокойно, — произнесла она, подняв руку. — Мы не хотим с тобой ссориться.

Но медведь не собирался успокаиваться. Он поднялся на задние лапы, разинул клыкастую пасть и угрожающе зарычал.

— Эти леса небезопасны, странница. Разве ты не слышала?

Вика обернулась на голос. Позади нее бесшумно появилась женщина. На ней был плотный изорванный плащ, расшитый выцветшими красно-коричневыми узорами, лицо скрывал огромный капюшон, а в руке она держала резной дубовый посох, увенчанным козлиным черепом.

— Мне было видение, что ты придешь, Вика, Шагающая по Курганам, — медленно промолвила женщина глубоким голосом. — Тебя здесь ждали.

Она направила посох на медведя и произнесла несколько слов на древнем наречии. Зверь протяжно зевнул, опустился на передние лапы и побрел восвояси.

Женщина опустила посох и откинула капюшон, обнажив коротко стриженную седую голову и лицо с двумя вертикальными мазками, сделанными красной краской.

— Минуло десять лет, моя бывшая послушница, — улыбнулась она, — и вот ты возвращаешься, такая же, как и прежде.