Петр Романов. Второй шанс (СИ) - "Amaranthe" - Страница 30

Вырвав пятый куст, у которого корень был с версту, не меньше, я прямо здесь сложил их в пучок и наложил чары сохранности. Колючие кусты словно пленкой покрылись полупрозрачной.

Потрогав пальцем стебель одного из кустов, я убедился, что колючки не доставляют неудобства и, уже не опасаясь, поднял полученные первые ингредиенты с земли, и пошел обратно в общежитие, тем более, что на улице становилось все темнее и темнее, а луны и звезд не было видно, значит, небо заволокли тяжелые тучи. Когда же я подошел к двери, на землю упали первые тяжелые капли начинающегося дождя. Если дождь не прекратится, то завтрашняя астрономия, которой пугал нас Долгов, скорее всего не состоится.

Волнения перед предстоящей дуэлью не было. Чего бояться, если смерть в любом случае стороной обойдет. Репутацию потерять? Учитывая то, что ее у меня тут и не было никогда, не велика потеря. Вот Долгорукий видать ходит и костяшки сбивает. Ему позориться, ох как не с руки. С этими мыслями я толкнул дверь.

Дверь в комнату послушно открылась, наверное, Карамзин внял моим словам, а то, сдается мне, что с него станется еще одну девицу притащить.

— Ты где был? — в голосе Карамзина прозвучало напряжение, и я удивленно посмотрел на него, укладывая крапиву на полку, рядом со своими весьма немногочисленными учебниками, выданными мне Ларисой Ивановной.

— Крапиву собирал, — честно ответил я, махнув ему собранными ингредиентами, поворачиваясь к нему спиной.

— На хрена тебе крапива?

— Как это на хрена, в штаны тебе запихнуть пару листиков, пока ты видеть не будешь, — я даже глаза закатил. — Еще дурацкие вопросы есть? — задав вопрос я замолчал, вспомнил Изиду Петровну, и передернулся, почему-то мне казалось, что не к добру я ее так часто к ночи поминаю.

— К тебе, между прочим, помощник, твоим дедом посланный приехал, а ты только ерничаешь, — прошипел Карамзин, и только сейчас я увидел, что комната стала как бы шире, в ней появилась еще одна кровать, вставшая у окна, и еще один шкаф для одежды. Теперь стало понятно его такое великолепное настроение. Все планы были испорчены внезапно появившимся соседом, которого нужно было принимать и помогать обживаться. И это вместо приятной компании с хорошенькой девчонкой.

— Так я ведь не знал, что приехать кто-то должен. А где он, кстати? — я огляделся по сторонам, отмечая, что никакого постороннего помощника я не замечаю.

— Собственно, вот он я, — дверь в ванную открылась, и оттуда вышел молодой мужчина лет тридцати. Гладко выбритый, щегольски одетый, с аккуратной стрижкой, он подошел ко мне и протянул руку, которую я автоматически пожал — сработала память Петюни. — Разрешите представиться, Петр Алексеевич. — Меня зовут Иван Сусанин. Вы меня, наверняка не помните, я из Домнино, городка, расположенного неподалеку от Костромы. Сын управляющего клановым городом клана Романовых, Осипа Владимировича Сусанина. Когда глава клана приказал мне отправляться в качестве помощника на состязаниях его внуку, то я счел это честью и сразу же начал собираться в дорогу. И вот теперь я здесь. Вы же не будете против, если я узнаю условия первого задания? — Я не отвечал, во все глаза глядя на полного тезку того самого Сусанина. В моем мире точно не было известно, что же он сделал: спрятал Михаила от поляков, или заманил их в болота, но сам Михаил писал, что Сусанин его спас, и это было непреложным фактом. И вроде бы, ну что в этом такого? Тем более, что этот Сусанин вряд ли был крестьянином, но я никак не мог выпасть из столбняка, который меня настиг, как жену Лота.

— Ну ни хрена себе. Слушай, Петька, а ты уверен, что хочешь, чтобы твоим помощником стал Иван Сусанин? — пробормотал Петр, которому, судя по всему, это имя было хорошо известно, и вопрос был, скорее всего риторическим.

Вот к чему я очень быстро привык в этом мире, или измерении, как называл его Петр, так это к ежедневному душу. Нет, омовения я принимал часто, да и баня была каждую неделю, но освежающий душ, в котором можно было получить ту воду, какую именно сейчас тебе было необходимо: и холодную, и горячую, и приятно-теплую — это было совершенно другое дело.

Вот сейчас я, к примеру, стоял под обжигающе холодными струями и пытался проснуться. Голова в таком деле должна быть ясная, а тело и реакция совершенная, даже несмотря на то, что это все же дуэль больше обучающая, в которой можно убить только твое самолюбие. Но как бы то не было все-таки вставать на рассвете — это издевательство. Или же составители кодекса все рассчитали таким способом, чтобы половина участников дуэлей, которые случались по пустяковому поводу, а такие тоже бывали, просто вовремя не проснутся и не явятся на место проведение поединка.

Опершись на стену руками, я подставил под струи спину.

— Романов, вылезай оттуда, не один в комнате живешь! — громкий стук в дверь вывел меня из моего состояния полудремы, в которую я погрузился, несмотря на холод воды, от которой кожа покрывалась мурашками, а мышцы, точнее намеки на мышцы, доставшиеся мне от Петюнечки, начинали сокращаться. — Романов, мать твою, ты же на дуэль собираешься, а не на свиданку. Или ты хочешь с голым блестящим задом идти, чтобы ослепить этого придурка. Не выйдет, ночь темная, звезд не видно, блики создавать неоткуда. Ты вообще слышишь меня? Открывай, а то у меня скоро моча из ушей польется! Вот кто в своем уме додумался совместный санузел в общаге размещать? — пока Карамзин бесновался за дверью, я выключил воду, вытерся, обмотал бедра полотенцем и вышел из ванной. — Ну слава всем богам, — Дмитрий оттолкнул меня и ворвался внутрь, запирая за собой дверь.

Кроме ежедневного душа я как-то очень быстро привык к частичной наготе, которой здесь никто не стеснялся. Нет, полностью обнаженным быть не слишком поощрялось, но вот частичная нагота никого не смущала, так что, я уже на второй день, ближе к вечеру, прекратил переживать по этому поводу. Хотя мне было чего стесняться. Доставшееся тело, все же не сильно подходило для того, чтобы его всем подряд демонстрировать. Но это дело поправимое, и я окончательно решил, что перестану постоянно причитать по этому поводу.

Сейчас же, кроме нас с Митькой, в комнате проживал еще и Иван Сусанин, которого дед послал мне в помощники. Но его я почему-то не стеснялся вовсе. Наверное, во мне говорила моя собственная память, которая подсказывала, что наш герой был холопом, а чего холопа стесняться? Вот только у нашего, в моем мире, сыновей не было, умерли в младенчестве. Только дочь, которой Михаил Федорович за спасение свое благодарность выслал. Точнее, даже не ей, а ее мужу, но эта дарственная — это был единственный документ, дошедший до нас, подтверждающий, что Иван Осипович Сусанин действительно существовал, и что он спас Михаила Романова от смерти лютой под саблями ляхов.

В этом мире все было не так. И крепостных не было, они как класс упразднились в тот самый момент, когда появились кланы. Теперь весьма уважаемые люди занимаются земледелием и животноводством. Фермерами их зовут. И работают они на машинах специальных, да с магией, а ежели помощь все-таки нужна, то фермер может нанять работников: заключается договор и платится оплата по этому договору. Все это я помнил, благодаря Петеньке, который у деда в Костроме узнал, что хлеб-то не на деревьях растет, и его не прекрасные девы утром собирают, и пересылают в лавки.

Все фермеры входил в кланы, чаще всего крупные и сильные, но рабами не являлись. Они были полноправными членами клана, со всеми правами и обязанностями. И вот обо всех этих нюансах я имел очень отдаленное понимание, которое мне нужно было выяснить, и сделать это, чтобы сразу же на примере посмотреть, что и как работает, то есть в Костроме.

Так вот, Сусанины фермерами не являлись. Они уже давно стали юристами и управленцами. И, например, конкретно вот этот Сусанин не так чтобы давно закончил эту самую школу, в которую сейчас вернулся в качестве помощника участника состязаний. Значит, родовитости у него хватало, чтобы его отсюда не выперли. Только вот я не понимал, как именно он сможет мне помочь. Когда Долгов говорил о помощнике, я представлял себе кого-нибудь, типа Каца — опытного и зрелого мужа, но никак не молодого Сусанина. Да, разбираться мне еще и разбираться.