Небо в огне (СИ) - Younger Alexandrine - Страница 65

Не каждый день ребёнку праздник. Такому хорошему и доброму ребенку!

— Может, кенгурятина, к лешему этих гостей? — Космос заставляет Лизу бросить нож в раковину, безмолвно признавая, что огурцов в салате предостаточно. — Ежу же как-то… Конфеты нарыла, мультик, трех уже нет в коробе — вот и отрада!

— Что ты как тот кот? — повернувшись к мужу лицом, Холмогорова не может сдержать смешинки, хоть и весьма нервной. — Злобный, вредный…

— Ну кот же? — Космос прислоняет лоб ко лбу Лизы, поравнявшись с ней ростом. Он замечает, что милые черты наконец-то тронуты улыбкой, а значит, что победа за ним.

Она не ни в чём его не подозревает? Не ищет подвоха в том, что они рядом? И предпочли забыть про то, что может невольно разделить, потащив ко дну.

— Ласкучий и игривый? — Лизе даже нравится этот эмоциональный бред, помноженный на нехватку времени и игру на струнах души.

— Заметь, ты сама об этом мне сказала!

— И зачем же ты, кошак бессовестный, дочку без присмотра оставляешь?

— Потому что эта мяукалка веревки из меня вьёт также, как и ты!

— Гены у моей девочки хорошие, не стану отрицать.

— Папины дочки все такие!

— Какие?!

— Алмазные!

— Любимые?

— Очень!..

Космос не стесняется того, что давно покорен своей женой. Когда Лиза нежно припадает к его губам, топя свои страхи в обоюдном обожании, то Косу действительно становится легче. Он отпускает вчерашние дни, безропотно обещая ей, что если и в чем-то и виноват, то обязательно исправит ситуацию!

Переиграет, пойдет на сделку с изменчивым терпением, которое чаще подсказывало, что способ решения всех проблем уже найден. Нужная дорожка…

А Кос может совладать с собой, заставляя людей признать, что у него тоже есть право на слабость.

Только сдавалось Холмогорову, что самая большая слабость таяла в его руках, а он терялся в моменте, когда хотел в очередной раз ей что-то пообещать.

— Космос…

— Ну что ты?..

— Прошу тебя, — Лиза говорит еле слышно, — выбрось из головы то, что по-другому не справишься. Что ты никому не нужен… Видишь, все время, что ты только со мной, все спокойно? Ты же не…

— Лиз, это такая бредятина, — если у его ненаглядной хватает силы возвращаться к излюбленной теме, то он тоже настоит на своём, — а вы все записали меня в утиль!

— Я — не все! — Лиза сознательно отделяла себя от мира, в котором варились огромные капиталы и чьи-то рисковые амбиции. — И мне вообще плевать, что говорят про тебя другие!

— Тогда к чему твои передёргивания? — незнакомые люди могли сказать о жене Космоса, что она слишком холодна и замкнута, но Холмогоров, лучше других зная характер Лизы, с уверенностью констатировал — ничего подобного!

— Ты полгода маскируешь то, что у тебя башню от наркоты сносит, а я должна быть камнем? Само пройдет, скажешь? Немного — не считается?!

— Я же сказал, что этого больше не будет!

— Если ты сам того не захочешь, то нам не ждать у моря погоды.

— Начали за здравие…

— Мы и не пытались так начать!

— Свихнуться!..

Плохо удержав равновесие, Лиза роняет голову на плечо Космоса. Ощутив себя нашкодившей кошкой, которую воровато гладят по спине после совершенного проступка, она больше не пытается бороться с особым мнением мужа, но и не отрицает, что это далеко не последний раз, когда она заводит подобный разговор. Её слишком трудно сбить с толку, если она в чем-то абсолютно убеждена или нацелена на результат.

— Там кто-то подъехал, — тихо произносит Космос, не оборачиваясь на осеннее окошко, — Фил, наверное, по тормозам опознаю…

— Тогда прояви чудеса гостеприимности, — Лиза спешит разомкнуть объятия, возвращая себе самое искреннее выражение лица, — вперед!

— Вот так-то ты всё разрулила?

— Действую в предлагаемых обстоятельствах.

— Слишком много умных слов!

— Ты же сын академика?

— Астрофизики, а не лингвистики.

— Брось, Космос, твоё искусство — это клоунада!

Кос не находит аргумента, подходящего для ответа, и начинает резко щекотать её под рёбрами. Лиза смеётся в полный голос и дергает локтями, а когда он убирает руки за спину, собираясь покинуть кухню, скоропалительно роняет давно известное признание:

— Я люблю тебя, Холмогоров!

— Не больше моего, Холмогорова!

Космосу хочется верить, что жена будет повторять слова любви чаще. Чаще, чем он того заслуживал. Заслуживал ли вообще?!..

Уже через несколько минут Лиза внимательно наблюдает за тем, как Арюша рассматривает трехмесячную дочку Томы и Валеры. Маруся пока точно не сможет играть с плюшевой армией Ариадны и бегать из угла в угол по большой квартире, но Арю это мало расстраивает. Она осторожно берёт малышку за ладонь, пересчитав пальчики-спички, а после начиная лепетать о том, что все игрушки в этой комнате имеют имена.

Когда младшая Холмогорова поворачивалась в сторону матери и тёти Томы, то видела, как они согласно кивают головами, и это ещё больше её воодушевляло.

— Вот такие слоны! — тоненьким голоском произносит Арюшка, возводя к верхней полке стенки указательный палец. — Это всё мои!..

Безмолвная собеседница может только добродушно разинуть свой беззубый рот, протягивая к Арьке крохотные распростёртые объятия. Аря наконец-то нашла верного слушателя, а Лизе не удаётся подавить в себе смешок, угадывая в повадках дочери чисто холмогоровские жесты. Если внешне дочь одинаково похожа как на неё, так и на Космоса, то характером миниатюрная хозяйка удалась исключительно в одну в сторону.

Но говорят, что дочь, похожая на отца — это к счастью.

К счастью!..

— Зря ты, тётя Тома, свою куклу к нам принесла, — заключает Холмогорова, внутренне успокоенная тем, что при виде грудного ребенка Аря не расплакалась, как это было при первой встрече с сыном Беловых. — Ой, дорогая, зря!

— Что же ты, Елизавета Алексеевна, гостей не любишь? — часто дети, близкие с ранних лет, дружат, и повзрослев, и Тамара надеялась, что Мария и Ариадна оправдают её прогноз несмотря на небольшую разницу в возрасте. — Мы с Филатовым уже понадеялись на тебя…

— Я к тому, что Ариадна Космосовна вашу Марусю никому не отдаст.

— Сама в детстве в дочки-матери не игралась?

— К сожалению, в моем распоряжении был только вредный старший братец…

— Тогда дай возможность отыграться Арьке, Лиз, у ребенка праздник!

— Запоздалый праздник, Том, — середина ноября на календаре подсказывала Холмогоровой, что где-то они с Космосом серьёзно проштрафились перед дочерью, — шарики сдулись, а торт вчерашний…

— Кто же предполагал? — Тамаре и самой неприятно вспоминать конец октября, ознаменованный для неё ранением Валеры. Возможно, что пустяковым, но для Филатовой подобных не существует. Хоть и научилась не задавать мужу бесполезных вопросов.

Он и сам знает, как лучше.

— Хорошо, — укромная и уютная квартира родителей перестала ассоциироваться лишь с теплыми воспоминаниями ещё в восемьдесят девятом году, но после нескольких дней безызвестности, проведенных в четырех стенах на Профсоюзной, Лизе совсем не хотелось туда возвращаться, — нечего сетовать, а зима всё заметёт. Ведь так бывает?

— Случается, — максимально отвлечь Лизу может только возня с детьми, и Тома решает оставить подругу наедине с девочками, — я пока на кухню вернусь, посмотрю за духовкой. Не скучайте!

— Заметано, молодая мать, — бороться с эмоциональными перепадами, за которые можно смело благодарить свою вторую половину, непросто, но Холмогорова учится настраивать себя на волну положительного в кратчайшие сроки.

Не всё же в этом мире окрашивается белым или черным цветом?

Арька, к примеру, розовый любит.

— Сама-то не моложе меня, — видя мимолётные тревоги подруги невооружённым глазом, Тамара пытается шутить с подругой, но та сразу же переключила внимание на детей, как по отработанной привычке.

— Если Маруся начнёт капризничать, то позову, не беспокойся!

— Договорились, прибегу.