Цемфелада (СИ) - Алексей Леус - Страница 25

В гневе он был страшен, это правда. Никто не хотел бы увидеть однажды вечером у стен своего города, скажем, полумиллионную армию мертвецов. Город будет безжалостно стёрт с лица земли, вместе с его обитателями, участь которых в царстве мёртвых будет незавидна. Тем не менее, город не будет завоёван, он не станет принадлежать Неркехту, не будет присоединён к его царству. Разрушив город и жестоко покарав людей, мертвецы уйдут обратно, ибо в мире живых им нет места.

Ансинарх же рассуждал иначе. Он желал переустройства мира живых, его объединения с миром мёртвых, свободы действий демонов и их власти.

Благодаря этим разногласиям двух божеств тёмного пантеона, Цемфелада неожиданно получила союзника.

Неркехт рассчитывал навести порядок при помощи Цемфелады. Вот кто не станет терпеть всяких упырей, которые по ночам под окнами топчутся или толпу зомби, бесцельно стоящих в каком-нибудь овраге, пока людей не почуют.

Ансинарх обязательно постарается убить девчонку, здесь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Вопрос в другом, кого послать на защиту? Рыцаря смерти сразу же почуют. Паника поднимется такая, язык отвалится объяснять, что он здесь просто для охраны юной богини. Да и слишком они прямолинейны и кровожадны, как бы чего не вышло.

Немного поразмыслив, Неркехт отправил на защиту Цемфелады Сикуса, одного из мрачных жнецов. Не по профилю задача, конечно, да и с правомерностью данного решения можно поспорить, а что делать! Рыцарь смерти, шарахающийся по столице, ещё хуже.

Сама же столица стояла на ушах. Вот-вот должна была воплотиться Цемфелада, событие эпического масштаба. Конечно же, королевская семья была приглашена на церемонию, как и все уважаемые жители королевства. Не особо уважаемые сами пришли.

Король с королевой и наследник, принц Ремус, расположились на специально устроенном подиуме, благо размеры площадки портика собора позволяли разместить там небольшую армию. Огастин Флавий, младший принц, который по уровням развития был выше старшего, но ниже по рождению, отсутствовал. Это никого не удивляло, Огастин очень редко присутствовал на официальных мероприятиях.

По левую сторону расположились высшие армейские и гражданские чины, а также руководство гильдии наёмников. Весь остальной народ, так или иначе устраивался перед собором, гигантским человеческим океаном растекаясь по столице. Визуально в этой толпе выделялись стройные ряды наёмников, построившихся рейдами по девяносто шесть человек в каждом. Красиво стояли, залюбуешься.

Армейские легионы строились одинаковыми шеренгами, вызывая восхищение и демонстрируя несгибаемую мощь армии, строя, единого монолита. Наёмники же строились группами по шесть человек, формирующими отряды по двадцать четыре человека и рейды по девяносто шесть. Совершенно неприменимая для армии формация, для наёмников была естественной, так как им не приходилось удерживать фронт длиной в сотни метров или окружать фланг вражеского войска пятитысячным легионом.

В соборе в это время находился всего один человек — Захар и он откровенно нервничал. Отхлестав себя по щекам, обозвав тряпкой и приказав самому себе собраться, он приступил к пробуждению богини. Собственно говоря, всё сложное осталось позади, сейчас её надо было просто разбудить. Ну и конечно же, как в сказке, сделать это мог только он. Какие-то заморочки с маной, Захар не стал вникать, зачем, он не собирался больше плодить местных богов.

Словно родительский поцелуй, магическая аура Захара коснулась Цемфелады, полностью растворившись, а через секунду собор залило ярким белым светом, который сменился на золотой, несколько раз сменив оттенок. Раздалась невероятно эпичная музыка, хорошо приправленная гитарными рифами, ударными и сильно напоминающая выступление какой-нибудь группы чего-то тяжёлого с симфоническим оркестром. Аж мурашки по коже побежали, шикарное сопровождение. Следом появилось объявление всему миру, сообщающее радостную весть: на одну богиню стало больше.

— Что? Снова?! Нее-е-е-т!!! — и Захар полетел, дёргаясь как паралитик, получать новые уровни, пока не упал на пол, сопровождаемый весело скачущей надписью в пространстве: «Получен двести шестнадцатый уровень. 87 % общего количества опыта задания «Воплощение богини».

Оказывается, за воплощение богини был положен опыт, и он делился между всеми участниками, согласно приложенным усилиям. Вероятно, он должен был распределиться между несколькими сотнями участников, но достался почти весь Захару.

Когда всё это светопреставление закончилось, Захар увидел перед собой девушку, лет эдак семнадцати, наверное. Под красивыми и богатыми одеждами, в стиле решившего гульнуть патриарха, угадывалась худенькая угловатая фигурка с торчащими плечами и недоразвитыми бёдрами. Красивые, густые, цвета белого золота волосы ниспадали чуть ниже плеч, такого же цвета брови и ресницы, радужки широко поставленных глаз горели двумя маленькими солнышками, выбрасывая малюсенькие миллиметровые протуберанцы. Губы, цвета красного золота, с явным перебором меди, чуть более тёмного цвета подводка глаз, тени в уголках век, ямочки на щеках, немного веснушек и широкий светящийся рунным узором ореол над головой, уходящий за плечи, завершали образ богини солнца.

«Ничего так, вполне себе милаха, но, однозначно, это не человек», — подумалось Захару под громкие крики толпы за стенами.

— Приветствую тебя, богиня солнца.

— Привет и тебе, насекомое. Отойди подальше, — махнула Цемфелада ручкой, — приветствуй свою богиню на коленях и не смей без разрешения открывать рот!

Захар от неожиданности немного опешил.

«Это не божество, это хамло какое-то. Ладно, спокойно, не будем ругаться».

— Так по-твоему следует встречать того, кто привёл тебя в этот мир?

— Что? Да как ты смеешь! Боги сами приходят, тогда, когда им это нужно! Пади ниц, жалкий навозный жук, благодари в слезах об оказанной чести и целуй пол, там, где ступала моя безупречная ножка!

Это было уже слишком. Захар не стал падать ниц, лобызать пол, он подошёл и дал богине солнца подзатыльник.

— Ай! Да как ты… Да как ты смеешь!!! — залившись краской и яростно пылая маленькими солнышками в глазах, Цемфелада влепила Захару пощёчину, — Испепелю! Пепел по ветру развею!

— Правда? Валяй.

— На колени! Ай! Ты снова дерёшься? Я богиня!

— Да кто спорит. Я же к тебе со всем уважением и любовью, а ты обзываешься. Слышишь радостные крики?

— Слышу. Вой какой-то. Ты этих обезьян сюда привёл?

— Не вой, а возгласы радости! Они не обезьяны, они люди, твоя паства, и они рады приветствовать тебя.

— Вот ещё. Если кучка опарышей выползет приветствовать тебя, бросив пожирать труп дохлой крысы, ты сильно на это внимание обратишь?

У Захара начала самопроизвольно дёргаться правая щека и очень захотелось сломать девчонке красивый носик с золотыми веснушками.

— Да уж, тяжёлый случай. Надо было сразу Тэлу звать…

— Кого? Тэлу?

— Да, мамку твою.

— Ха! — Цемфелада стала в позу, снова полыхнув солнечными вспышками, — Ещё чего! Это мой день! День моего воплощения, моего триумфа и признания! Я никому не позволю его у меня отобрать.

— Ну, пока ты ведёшь себя так, словно хочешь слышать не радость, признания и восхваления, а проклятия в свой адрес. Люди ждут тебя. Тебя! А ты стоишь и выёживаешься.

— Стань на колени!

— На одно.

— Ладно.

Захар встал на колено.

— Ты признаёшь меня богиней?

— Разумеется. Признал ещё до твоего воплощения. Стал бы я иначе всё это затевать.

— Только не надо лишний раз напоминать о своём участии. Лучше бы ты умер от счастья прямо сейчас и избавил меня от своего общества. Умри! Умри-умри-умри! Почему ты не умираешь?

Захар поднялся, пряча улыбку. Вот же гадина досталась. Цемфелада шлёпнула его по голове и следом быстро-быстро шлёпнула ещё три раза.

— Э-э, а ну прекрати! Разошлась. Я тебе сейчас ремня дам, неделю сидеть не сможешь. И вообще, не веди себя как маленькая злобная дрянь. Веди себя как подобает солнцу!